Алекс Бор - Луэлла Страница 16

Так случилось и со мной. Пока Марисель жила в Староволжске, я не придавал этому очень большого значения. Мне казалось, что так будет всегда. Иногда я обижал ее, и она плакала. Но потом мы мирились...

Конечно, я знал, что когда-нибудь Марисель уедет на Кубу. Но я думал, что это наступит не скоро. Я не был готов к наступлению этого дня и гнал от себя мысли о будущей разлуке. Я старался не задумываться о том, что будет, когда Марисель уедет на Кубу. Не говоря уж о том, что она улетит на другую планету.

И теперь, когда Марисель не было рядом, я часто думал о ней. Именно о Марисель. Я не мог называть ее звездным именем Луэлла. Что-то мешало мне назвать ее так...

Но я часто думал о том, как живется ей сейчас на своей далекой планете.

Вспоминает ли она Землю, Староволжск, "иностранный двор", Фиделину, одноклассников... Меня, наконец...

И как-то тоскливо и неуютно стало в "иностранном дворе", словно, уехав, Марисель увезла с собой ту бесшабашность, которая была ей свойственно.

Словно забрала с собой ту воздушную легкость, которая приливами теплых волн всегда исходила от ее черных глаз, когда она затевала какую-нибудь озорную игру, включая в нее всех обитателей иностранцев, даже малышей-дошкольников...

А Фиделина по-прежнему ждала письмо от Марисель.

А Марисель не писала, потому что не могла ничего написать. И Фиделина спрашивала у меня:

- Почему она мне не пишет? Неужели она забыла меня? Или правда письма не доходят?..

Спрашивала, словно знала, что мне что-то известно о том, почему Марисель ей не пишет...

Конечно, я знал, почему. Но не мог ничем помочь Фиделине, которая тяжелее всех переживала разлуку с Марисель. Она почти перестала улыбаться, а в глазах затаилась желтая тоска. И я понимал, что когда-нибудь буду должен рассказать Фиделине всю правду. Потому что тайна Луэллы уже начинала тяготить меня, давить на плечи непосильным грузом. Мне хотелось избавиться от этой невыносимой ноши, которую я был вынужден нести в одиночку. И не раз я думал: зачем мне эти душевные муки? Зачем Луэлла рассказала мне о себе? Зачем я узнал о ней правду? Как было бы хорошо, если бы я, как и Фиделина, оставался в неведении! Если бы я тоже думал, что Марисель сейчас на Кубе. Тоже бы ждал от нее письма. И верил, что письмо дойдет, просто оно где-то затерялось...

И тогда, возможно, я так часто не думал бы о Марисель, не мечтал бы снова увидеть ее, милую девочку-инопланетянку, не хотел бы услышать ее звонкий и веселый голосок, не хотел бы заглянуть в ее бездонные, полные невысказанных тайн черные глаза, не хотел бы подержать ее смуглую руку в своих ладонях...

Ах, если бы она жила на Кубе, я написал бы ей самое прекрасное в мире письмо!

А какое письмо напишешь в созвездие Возничего?

И однажды я твердо решил отделаться от мучившей меня два месяца тайны.

Сбросить с плеч тяжелый груз и разделить его поровну с Фиделиной и Танькой Громовой. Чтобы и они тоже узнали о Луэлле. Не о Марисель, а именно о Луэлле. Об инопланетянке Луэлле. Потому что случилось странное: я разделил для себя Марисель и Луэллу. Теперь мне начинало казаться, что я знал двух совершенно разных людей: кубинку Марисель и инопланетянку Луэллу. Причем я будто бы всегда знал, что Луэлла прилетела на Землю с другой планеты, но только не придавал этому фантастическому факту никакого значения, словно Староволжск инопланетяне посещали столь же часто, как и выдуманный Киром Булычевым Великий Гусляр, и эти посещения воспринимались горожанами как нечто само собой разумеющееся. Так что Луэлла улетела на Ауэю, Марисель уехала на Кубу, и я одинаково тоскую по ним обеим. Такое вот странное получилось у меня раздвоение...

Фиделине я хотел рассказать о Луэлле в первую очередь потому, что мы с ней были лучшими друзьями. Она была доброй и чуткой девчонкой и относилась ко мне очень хорошо. Гораздо лучше, чем даже мои сверсники-соотечественники... Ей я доверял как самому себе и мог говорить о многом откровенно, не опасаясь насмешек с ее стороны...

А Таньке - потому что мне очень хотелось, чтобы она, придумывая очередную сказку о двадцать втором веке, сделала Луэллу героиней своей истории. Ведь если верить фантазиям Таньки, то через сто пятьдесят лет люди уже будут летать к далеким звездам и встречаться с инопланетянами. Почти как в книгах про Алису...

Поэтому - считал я- люди будущего непременно должны будут встретиться с ауэйцами и даже с самой Луэллой. А почему бы и нет? Сама Луэлла, улетая, сказала мне, что они живут очень долго, по пятьсот лет. Целые пять столетий! Как это много, если сравнивать с людьми...

Правда, становится очень грустно от мысли, что меня уже не будет на свете, а Луэлла еще будет жить пять веков. И доживет до земного двадцать второго века. И сможет встретиться с моими потомками, чтобы рассказать им обо мне, о Фиделине, которой тоже к тому времени уже не будет...

Приятно верить, что тебя будут помнить, когда тебя не станет...

Но грустно думать о том времени, когда тебя уже не будет. Что ты не сможешь увидеть двадцать второй век, когда все будет по-другому. Если верить фантазиям Таньки Громовой, он будет намного лучше, чем наш двадцатый. И даже лучше, чем двадцать первый... В мире не будет никаких границ, из России на Кубу или в любую другую страну можно будет попасть за секунду, и не нужно ни виз, ни денег, ни приглашений, достаточно зайти в кабину мгновенного перемещения и нажать нужную кнопку...

И люди в двадцать втором веке будут только хорошие и добрые. Совсем не останется злых людей. Типа Ленки Воронюк, общение с которой мне приносит одни неприятности...

Конечно, о многом из того, что сочиняла Танька Громова, можно было прочитать в любом советском фантастическом романе о будущем. И в сказках о двадцать втором веке, сочиненных Танькой, я находил знакомые мне по прочитанным книгам картины грядущих времен. Но дело в том, что Танька рассказывала о будущем так ярко, живо и увлекательно, словно сама побывала там. Иногда мне даже казалось, что она сейчас вытащит из кармана джинсов портативную машину времени и задорно крикнет: "Айда со мной в будущее!" И мы увидим воочию двадцать второй век...

Когда я рассказал Таньке про Луэллу, она внимательно меня выслушала, но, как мне показалось, не очень поверила. Сама безудержная фантазерка, она, вероятно, решила, что я тоже придумал фантастическую историю. И посоветовала написать мне рассказ и отправить в "Пионерскую правду" вдруг да опубликуют... но, увидев, что я обиделся на нее, Танька клятвенно пообещала мне, что непременно сочинит историю о встрече Луэллы с землянами двадцать второго века. Но, видимо, вскоре забыла свое обещание, потому что так ничего и не придумала.