Ольга Макарова - Б.В.Г Страница 16

Подскочив на трамплине, снегоход чудом вырулил, не зацепив череду стеклянных валунов, и вылетел на заснеженный морской берег, где перемывали холодный песок мертвые черные волны…

Впрочем… мертвые ли?.. Стайка шерстистых существ, играющий в воде, брызнула врассыпную, едва завидев несущийся на них снегоход. Ив только успел мимоходом заметить, что это не крысы. Или крысы, но бегающие на двух ногах…

На самом же деле морской народец больше походил на людей…

Маленьких, мохнатых, с пропорциями тела ребенка. Они спрятались за стеклянной горой и только тихонько вздрагивали, прижавшись друг к другу… в огромных лемурьих глазах читался настоящий ужас… Они запомнят, надолго запомнят эту встречу. Дикого белого зверя и его удушливый запах, и его неистовый рев…

Грузовой снегоход спокойно продолжал свой путь. Когда уставшие люди расположились под защитой стеклянистых скал, они оставили снегоход возле одной из пещерок. И по глупости ли, по наивности ли — не выставили часовых.

Утром Тём, их предводитель, проснулся первым. Оттого, что кто-то лихо залепил ему в глаз снежком. На удивление, это был не бестолковый юнец, а здоровый взрослый мужик, старый вояка со шрамом через все лицо.

Тем дернулся и понял, что связан по рукам и ногам, как и двое его спутников.

Их разбудили примерно так же…

Тём недоумевал, как их могли не то что застать врасплох, а именно связать спящими. Что за сон был такой бесчувственный и провальный, как яма?..

Больше не обращая на них особого внимания, рослый солдат вполоборота стоял у входа в пещерку, загораживая свет и как ни в чем не бывало смахивая несуществующие снежинки с серо-белого камуфляжа. С его плеча пускал оранжевые рассветные блики до блеска начищенный значок клана «Невидимок». Память о былых временах. Ценность только для того, кто их помнит…

Казалось, он кого-то ждал. Долго(по крайней мере, Тёму ожидание показалось вечным). С невозмутимым спокойствием.

И дождался. Хрустя свежим снежком, который выпал за ночь, в поле зрения показалась женщина. Она откинула капюшон и встряхнула гривой заплетенных в растаманские косички волос. Из-под расстегнутой серо-белой камуфляжной куртки выглядывала цветастая хламида — видимо, невероятных размеров свитер…

— Где наши дети? — спросила женщина хмуро.

— Ээээ… не понял… — промямлил Тём.

— Двое мальчишек, — уточнила Рон. — Вы ехали на их снегоходе.

Тём замолчал и переглянулся с Киром и Тревом, но встретил только два непонимающих взгляда.

— Вы, ребят, в партизанов не играйте, — сказал Ив, улыбнувшись с дружелюбностью сытого хищника. — Я вот, не по злобе, но пользы для, оттяпаю вам несколько лишних ушей и пальчиков…

— Не пугай, солдат, — спокойно сказал Тём. Иву он приходился почти ровесником, поэтому счел возможным поговорить на равных… — Мы правда не знаем. Возле снегохода никого не было. Мы не стали удостоверяться, что он совсем уж ничейный. Можно сказать, угнали. Но ваших детей мы не видели.

— Он правду говорит, — сказала Рон. Ив, как всегда, поверил ей на слово. Она всегда могла сказать точно, врет человек или нет.

Повинуясь молчаливому взгляду сестры, Ив развязал всех троих угонщиков.

— Это твои сыновья? — спросила Рон Тёма.

— Да, Кир и Трев, — с гордостью сказал Тём.

— В снегоходе были мои сын и племянник. Ровесники твоих сыновей, — Рон говорила спокойно, но в этих словах чувствовался укор. — Сейчас они, должно быть, где-то посреди этой стеклянной пустыни.

— Я виноват, — Тём опустил глаза. — Слушай, сестра, я знаю эту стекляшку, как свои пять пальцев. Я ж тут вырос и отвоевался в свое время. Найдем твоих мальчишек. И прости, что мы в вас стреляли. Мой младший подумал, что это хичи за нами гонятся.

— Хичи? Это еще кто? — насторожился Ив.

— Разбойники местные. Банда такая, — объяснил Тём. — Мы, когда снегоход угоняли, думали, что это их. Кто ж знал…

— Разбойники?!! — Ив взревел, как раненый зверь. — Быстро!!!

После такого командного вопля все повскакивали, не успев ничего сообразить, похватали вещи и разбежались по снегоходам.

Через минуту оба, и грузовой, и скоростной, уже неслись по старой колее назад…

Глава двадцать третья. Берегом моря…

Четверо путников шли берегом моря. Взрослые — шагов на десять позади двух мальчишек, которые щурились на яркое солнце и глазели по сторонам.

Полчаса назад все решилось так:

— Слышишь? — шепнул Мих. — Это море. Наверно. Ты его видел когда-нибудь?

— Неа, — с сожалением сказал Дар и тут же предложил. — Пошли посмотрим.

— Пошли.

Они, ничуть не сомневаясь, круто взяли вправо, оставив след гусениц снегохода далеко позади. Снежок сделал эти следы почти невидимыми. И продолжал падать, покрывая все белоснежным пухом. А море сделало их совсем не важными. Оно шумело вдали…

— Море… — улыбнулся Мих, остановившись на мгновение, завороженный плеском мутных волн с седыми гребешками. — Оно совсем мертвое, правда, Дар…

— Ннет, — протянул Дар и, приставив руку ко лбу козырьком, стал вглядываться в морскую воду. Минуты две прошло в напряженном молчании… — Кто-то играет в волнах, — сказал Дар и пошел вперед, уже не отрывая взгляда…

— Кто? — догнал его Мих. — Скажи… Ты же знаешь, я не вижу…

Дар не смог бы сказать, даже если б захотел. Он будто бы лишился дара речи, превратившись в бессловесную мысль, дыхание, действие. Он шел, и море отражалось в зеленоватой синеве его глаз.

И Мих почувствовал то же самое…

Грубые подошвы ступили на мокрый песок, и волны слизнули с них снег…

Странные мохнатые существа достигали берега на гребнях волн, точно они были легкими, как пенопласт. Маленькие пучеглазые… люди(?)… шлепались на песок и, поднимаясь, спешили к белым великанам, которые стояли у самой границы снега-песка и смотрели молча и печально. Казались удивительными их бело-серые одежды, светлая кожа, до неприличия маленькие глаза… Морские люди улыбались, глядя на них… подходили ближе, тихонько трогали их руками…

Ни у Миха, ни у Дара и мысли не возникло достать оружие…

Доверие… теплое и сладкое чувство… Они доверяли маленьким людям… доверяли, сами не зная почему… Дар даже опустился на одно колено и пожал руку одному из них, ощутив в своей ладони нежные пальчики, которые никогда не держали оружия и не сжимались в кулак. Это была рука ребенка. Совсем человеческая, потому что шерсть(что удивительно — совсем не вымокшая в воде) начиналась только от запястья…