Последний Иггдрасиль: Фантастические произведения - Янг Роберт Франклин Страница 17

Больше всего удивляло, как удалось поднять его на такую высоту. Построен он был основательно, но во многих местах прогнил насквозь. Пол покрывали многолетние отложения птичьего помета, местами толщиной в полметра. Свежих заметно не было — похоже, строение не использовалось уже давно. На уцелевших участках стен виднелись часто расположенные отверстия, как раз чтобы пролезть хохотушке, а внутри сохранились остатки жердочек. Судя по всему, этому артефакту квантектилей было не меньше века. Как же все-таки его подняли сюда? А если построили здесь, то как доставили строительный материал?

На веревках, больше никак, и сами поднялись на них же, это единственный ответ. Антропологи утверждали, что квантектили питались исключительно пшеницей, но ученые — не всеведущие боги. Возможно, иногда аборигены позволяли себе разбавить растительную диету мелкой дичью. Для этого требовалось оружие, и самым вероятным был лук и стрелы. Сильный охотник с хорошим луком вполне мог запустить стрелу с веревкой, чтобы перебросить через нижний сук и забраться на него, а дальше все просто. Могли даже установить блок для подъема тяжестей. Конечно, теория довольно натянутая, слишком много допущений, но ничего другого в голову не пришло.

Обилие украшений подсказывало, что домик был построен еще на земле, а уже потом поднят. По правде говоря, даже в лучшие времена выглядел он довольно аляповато, с куполообразной крышей и башенками. Ни дать ни взять, пряничный домик. В то же время здесь не поместилась бы и малая часть всех птиц, обитающих сейчас на дереве. Может быть, прежде их было меньше? Да, скорее всего, с тех пор на это дерево переселились хохотушки с множества других, уже погибших.

Но с какой стати аборигенам вдруг приспичило с таким трудом сооружать специальное жилище для птиц? Стронг припомнил каменную купальню внизу на площади и бесчисленные ее копии в деревенских дворах. Безусловно, квантектили обожали птиц-хохотушек, однако никакая любовь не могла объяснить такие крайности. Другое дело, если птицы были частью их религии…

— Том? — раздался в ухе голос индейца. — Том, ты где?

Стронг тронул языком передатчик.

— Здесь, где же еще?

— Мы уж думали, решил за пивком сбегать.

Он снова превратился в машину, срезанные ветви и части ствола двинулись одна за другой на лесопилку. Однако полностью отогнать мысли от странного домика не удалось, а когда два последних надреза отделили кусок ствола с деревянным артефактом, пораженные зрители наверху и в зале столовой раскрыли рты.

— Том, ты что, строиться решил? — фыркнула Мэтьюз.

— Это птичий домик, — объяснил Стронг.

— Так и есть, — согласился Синее Небо.

— Ни хрена себе, — усмехнулся Пик, — чего только не придумают эти чокнутые друиды. Они что, и с птицами того?

Щели между огромными буграми коры были неровными, оставляя достаточно опоры для рук и ног, так что Стронг в конце концов понял, как именно аборигены взбирались на дерево. Привязал на пояс конец веревки, и карабкайся куда хочешь без всякого страха упасть.

«Мотылек» в небе давно исчез. Очевидно, Мэри Джейн уже наснимала много больше, чем требовалось. Тягач вернулся с лесопилки в последний раз с водой для мытья и ужином. Солонина с тушеной капустой, холодный чай, мороженое и яблочный пирог. Стронг жевал механически, едва ощущая вкус. Покончив с едой, он решил попробовать лазать по стволу, как аборигены. Смотал седельную веревку, повесил на плечо и стал спускаться, цепляясь за края бугров внутри огромной впадины. Получалось на удивление хорошо, и никаких сомнений, что именно так передвигались по дереву квантектили, не осталось. Почему-то они никак не выходили из головы — наверное, чтобы вытеснить мысли о дриаде, реальность которой к концу долгого рабочего дня стала размываться. Добравшись до основания огромной ветви, Стронг обнаружил, что щель уходит все глубже под кору, и до конца ее невозможно дотянуться. Протиснувшись дальше в узкий проход, он ощутил под ногами гладкий пол.

Сидя в номере гостиницы, Мэри Джейн просматривала отснятые метры, которые стали для нее записями Тома, а не дерева. Кое-где лицо получилось во весь кадр, и тогда она замечала тонкий шелк его редеющих волос и мечтательный взгляд светло-карих глаз. Бородка день ото дня становилась все гуще, оставаясь такой же шелковой, как и волосы. Нет, совсем не Генри Торо. Скорее, нищий поэт без стихов — робкий и чувствительный, когда-то влюбленный в нее. Утешитель, ниспосланный свыше, чтобы возродить для нее духовные ценности, которые она отвергла. Только как она могла тогда знать?

Место действия: переполненный танцзал в Одуванчик-сити. Длинноногая черноволосая девушка и лысеющий мужчина танцуют.

Он: «Меня зовут Том. Томас Стронг».

Она: «Зачем нам представляться друг другу?»

Он: «Я понимаю, просто очень хочется узнать, как вас зовут».

Она: «Мэри Джейн».

Он: «А дальше?»

Она: «Мэри Джейн, и все. Раньше была Мэри Янус, потом надоело».

Он: «Вы не с Одуванчика?»

Она: «Родилась на матушке Земле».

Он: «И я тоже! А… конечно, это не мое дело… но чем вы тут занимаетесь?»

Она: «Голографической съемкой. Я сетевая журналистка».

Он: «А кого снимаете?»

Она: «Не кого, а что. Большую бездну, каскад Тилингуит в долине Водопадов, Пунктирный хребет… Готовлю материалы для туристских каталогов».

Он: «А я лесоруб».

Она: «Рада за вас».

Он: «Очень приятно познакомиться с такой девушкой, как вы, Мэри Джейн. Вы… вы даже не представляете, как я рад».

Она: «Ну почему же… хорошо представляю. Мне часто попадаются одинокие путники, изнемогающие от жажды в пустыне».

Он: «Да я не в том смысле…»

Она: «В каком же?»

Он: «Я хотел сказать, что… в том смысле, что мне нужна была такая, как вы».

Она: «А я о чем?»

Он: «Я в смысле… может, сходим куда-нибудь вместе?»

Она: «Может, и сходим… когда-нибудь».

Он: «Я серьезно, Мэри Джейн».

Она: «Не надо серьезно, все равно толку не будет».

Он: «Не надо так…»

Она: «Черт, ты даже просить как следует не умеешь!»

Нет, не могла она тогда знать.

Хорошо, что день почти закончился, но она все-таки успела просмотреть записи. Утро началось плохо, похмелье от вчерашних Магеллановых Облаков смешивалось с оборванными щупальцами все того же сна, от которого она очнулась рывком. Рассерженная, что Пик не явился в бар, она решила спать одна, послав подальше воспрянувшего было духом Джерри и не обращая внимания на просящий взгляд Джонни-Боя.

Само собой, с таким началом и день не мог обещать ничего хорошего. Проблемы с голокамерами, проблемы с подключением питания — то одно, то другое. Кадры получились отвратные, хотя некоторые и годились. Например, где Том забивал в дерево нагель, а затем шел по ветви, широкой, как мост… или вот эти, где отделяется огромная масса листвы, и водопад крошечных алых лепестков рушится с неба на деревню. Мэри Джейн слегка приободрилась, но затем в памяти снова всплыл сон. Ноги топтали луг, усыпанный цветами, перед глазами вздымалась страшная гора. На экране крупным планом застыл лик «Спасителя», Том смотрел в упор. Мэри Джейн отключила запись и кинулась к окну. Распахнула створки, вгляделась в кровли домов и дворики с играющими в песочницах детьми. В ближайшей крыше, гладкой, без черепицы, зияла неровная дыра. «Всюду гниль… и во мне тоже, — мелькнула мысль. — Весь мир гниет, и планеты, и звезды, и галактики. Одна гниль, куда ни глянь».

Темное пятно на стене все расползалось, и начало захватывать изящные ступеньки заднего крыльца. Дверь уже висела на одной деревянной петле. Вестермайер стоял в тени, падавшей от соседнего дома, и беспомощно смотрел, как косые лучи вечернего солнца пытаются прогреть умирающую древесину. Жена, обратившая его внимание на новые повреждения, едва он вернулся, стояла рядом.

— Вот только сегодня заметила, — вздохнула она.