Сергей Лукьяненко - Осенние визиты Страница 17

Взгляд, или что-то большее чем взгляд, скользнул по планете, отыскивая тех, кто сделает выбор. Вобрал их в себя — на короткий миг, показавшийся людям бесконечным днем. Преломил в черных плоскостях кристалла.

И отбросил отражения обратно.

Выбор Пути начался…

…Кирилл выдохнул, оседая на кровать. Визитер стоял рядом, все еще держа его за плечо.

— Я пришел помочь вам, — сказал он. — Дать цель существованию. Твой смысл жизни — для всех людей. Ты ведь рад?

Смысл? Кирилл вздрогнул.

А какой смысл в его жизни, в тринадцати прожитых годах? Каждый ведь считает себя центром мира. Каждый верит в свою исключительность. Его приятель Максим, учительница литературы, прочитавшая меньше книжек, чем Кирилл, вечно пьяный сосед с седьмого этажа, режиссер с телевидения, решивший заткнуть пустую графу «детские программы» юным поэтом… Они задумываются над тем, для чего живут?

Может быть и к ним пришли Визитеры?

— Остальные? — спросил он, путанно, но Виз понял.

— Они тоже хотят дать смысл, — терпеливо объяснил тот. — Но они ошибаются. Я знаю, ведь я — это ты, и даже больше.

— И чего я хочу?

Визитер молчал. Когда Кирилл поднял взгляд, он отвел глаза.

— Многого. Ты можешь стать кем угодно, ты еще не решил. Поэтому победим мы.

Кирилл осторожно снял его руку со своего плеча. Инопланетянин… Тощий пацан, его собственное отражение.

— Я человек, — сказал Визитер. — У меня зуб болит, потому что ты боялся идти к врачу.

— Я не боялся!

Виз только улыбнулся.

— Еще я хочу есть. Как и ты.

Кирилл быстро взглянул на часы. Надо поесть, прежде чем придут с работы родители. Не показывать же им Кирилла-два…

— Ты сумеешь спрятаться? — на всякий случай спросил он. — Чтобы тебя никто не увидел.

— Я могу только то, что можешь ты.

Ужас. Пришелец со звезд, у которого даже штанов собственных не было. Которого придется прятать (где? под кроватью?), украдкой кормить, поражая маму удвоившимся аппетитом… и как долго все это?

— Как ты… мы… должны победить?

— Последний оставшийся из Визитеров является наиболее соответствующим данному миру, — скучным голосом сказал Виз. — Соответственно, его жизненные цели должны доминировать. Просто, правда?

Соответствующий миру? Чем соответствует он, мальчик, когда-то умевший писать стихи? Не умеющий драться, не имеющий родителей-миллионеров?

— Они не смогут меня уничтожить, — продолжил Виз. — Человеческая мораль осуждает убийство ребенка, значит…

Кирилл засмеялся, глядя в собственное отражение. Виз не только не умел ничего, что должен уметь любой пришелец со звезд.

Он еще и ничего не понимал.

2

Ирония судьбы — чудо случилось с человеком, не верящим в чудеса. Ярослав смотрел, как его двойник разливает кофе, безошибочно выбрав из четырех пачек самое лучшее — «Маэстро Лоренце». Да, наверное и он также морщится, подхватывая джезву с огня…

— Приходите вы на пляж, а там станки, станки… — задумчиво сказал Слава. — Человеку, который всю жизнь придумывает невозможное, трудно в него поверить.

— Допустим, я верю. Кто ты?

Его двойник вздохнул.

— Ты хочешь правды? Или этикетки?

— Правды. А этикетку прилепи себе на задницу, — Ярослав посмотрел на оттянутый карман халата. — Пистолет ты у меня забрал, теперь можешь спокойно говорить.

— Я вот и думаю, — двойник сел напротив. — Ты же ни во что не веришь, Ярик. Что я могу сказать?

— Правду.

— Ладно. Начнем, — он сделал маленький глоточек. — Во-первых — не ты один сейчас сидишь перед двойником. Пришло несколько человек. Старичок-ученый, депутат, мальчик, врач… тенденцию замечаешь?

Ярослав кивнул.

— Разные социальные группы.

— Молодец. Не совсем социальные, но в общем ты прав. Были отобраны самые разные люди.

— Кем отобраны? — с нажимом спросил Ярослав.

— А вот здесь правда кончится. Ты веришь в инопланетный разум? Или в потусторонний мир?

Ярослав улыбнулся.

— Во-во, — Слава развел руками. — И я о том же. Каждый из твоих «коллег» получил свое объяснение. Мальчик…

— Про инопланетян.

— Конечно. Дедок-профессор — о новом законе природы. Девочка…

— Какая девочка?

— Врач… она считает, что начинается апокалипсис, — Слава засмеялся, сморщив лицо. — Поверхностная религиозность, знаешь ли, до добра не доводит.

— Интересно, что сказали депутату…

— Ничего. Его уже нет, Ярик.

Они переглянулись через стол: двое мужчин, один из которых был не совсем человеком.

— Визитеру не обязательно сохранять жизнь оригиналу, — мягко сказал Слава.

— Выходит, мне повезло? — Ярослав надеялся, что слова прозвучат убедительнее, чем он сумел их сказать.

— Скорее, не повезло вашему политику. Удивительно, насколько моральны оказались все отобранные.

— При чем здесь мы?

— Этика Визитеров отражает этику прототипов.

— Кто вы?

— Я же говорю — для тебя нет приемлемого ответа. Ты привык оперировать самыми разными вариантами. Убеждать других в их реальности — не веря сам. Теперь расплачивайся.

— Но ты — не человек.

— Не совсем человек. Мне нужно есть и пить, Ярик. Меня можно убить… так же просто, как и тебя. Но я появился на свет полчаса назад. Считай меня просто ходячим символом, этикеткой, на которой написана «творчество».

— Знаешь, меня не покидает ощущение сна.

— Тогда считай его кошмаром, от которого не проснуться.

— Почему же кошмаром? Беседа за кофе — не самое страшное происшествие.

— Ярик…

— Прекрати меня так звать.

— Ярослав, у нас, пришедших, есть маленькие разногласия. Каждый из нас считает, что люди живут неправильно.

— А кто на Земле считает иначе?

— Да, но только у нас есть возможность доказать свое мнение. Очень простым образом — тот, кто продержится дольше, считается правым.

Он понял сразу. Жизнь переломилась надвое с этим непрошеным чудом, с этим скрипом двери в пустой квартире. А чудеса добрыми не бывают.

Ярослав поймал взгляд Визитера. Сочувственный? Как бы не так. Он сам никогда не умел сочувствовать. Это редкость — человек, понимающий чужую боль.

— Вы собираетесь убивать друг друга?

Тот лишь пожал плечами.

— Очевидно. Я против такого метода, но остальные выберут его. Понимаешь, ведь все, все допускают убийство — хотя бы во имя высоких целей. Защитить себя, Родину, друзей — это искупает вину. Так ведь? А здесь цель выше… дать счастье миру.

— Сделай еще кофе, — попросил Ярослав. На мгновение он удивился своему тону — так говорят старым друзьям.