Эдгар Берроуз - Тарзан и потерянная империя Страница 17

Тут подошел судя по всему церемониймейстер и, обратившись к офицеру, приведшему Тарзана из Колизея, спросил:

- Ты Максимус Прекларус?

- Да, - ответил офицер.

- Представься с пленником.

Оказавшись перед троном, Тарзан не стал дожидаться, когда с ним заговорят, а, обратившись к переводчику багего, произнес:

- Спроси Сублатуса, почему меня задержали, и скажи ему, что я требую, чтобы меня немедленно освободили.

Негр в испуге попятился.

- Делай, что тебе говорят, - велел Тарзан.

- Что он сказал? - спросил Сублатус у переводчика.

- Я боюсь повторить его слова императору, - ответил негр.

- Я тебе приказываю, - сказал Сублатус.

- Он спрашивает, почему его задержали, и требует отпустить его.

- Кто он такой, чтобы приказывать императору? - гневно вскричал Сублатус.

- Скажи ему, - проговорил Тарзан после того, как ему перевели слова императора, - что я Тарзан из племени обезьян, но если мое имя для него в новинку, как и его имя для меня, то я найду способ показать себя. Скажи также, что я, как и он, привык требовать исполнения своих приказов.

- Увести дерзкого, - вспылил император, выслушав перевод.

Солдаты схватили Тарзана, но он рывком вырвался из их рук.

- Передай ему, - властно сказал человек-обезьяна, - что как белый человек от белого человека я требую ответа на свой вопрос. Скажи ему, что я явился сюда как друг и что не покину это помещение прежде, чем мне будет оказан достойный прием, ибо я имею на это право.

Когда его слова были переведены Сублатусу, лицо императора запылало тем же цветом, что и его императорская мантия.

- Убрать его! - закричал он. - Вызовите охрану. Максимуса Прекларуса заковать в цепи за то, что позволил пленнику оскорблять Сублатуса.

Двое солдат схватили Тарзана слева и справа, но он стряхнул их с себя с такой силой, что те стукнулись головами и упали на пол, потеряв сознание.

Человек-обезьяна с кошачьей ловкостью запрыгнул на пьедестал, на котором восседал император Сублатус. Опешив от неожиданности, воины замешкались и не успели защитить императора от последовавшего позорища. Схватив Сублатуса за грудки, Тарзан вырвал его из кресла, заставил описать круг в воздухе, после чего сгреб одной рукой за шиворот, другой за нижний край лат, и поднял перед собой, загораживаясь, словно щитом. Подскочившие с копьями воины не посмели пустить в ход оружие, опасаясь поранить орущего благим матом Сублатуса.

- Скажи им, что если мне помешают добраться до дороги, я сверну императору шею, - сказал Тарзан переводчику багего. - Пусть Сублатус велит им отойти в сторону. Если он послушается, то я его отпущу, как только выберусь отсюда, а откажется - пусть пеняет на себя.

Когда слова Тарзана были переведены, Сублатус тут же приказал выпустить их из дворца. Подняв императора высоко над головой, Тарзан спрыгнул с постамента, между тем как Сублатус велел сбившимся в угол придворным отвернуться, чтобы те не видели его унижения.

Пронеся императора через весь тронный зал, Тарзан вышел во двор, где велел переводчику идти впереди, однако необходимость в этом тут же отпала, так как Сублатус дрожащим от ярости, страха и унижения голосом выкрикивал команды, запрещая кому бы то ни было преграждать им дорогу.

У ворот их встретила встревоженная охрана, порывавшаяся освободить Сублатуса и отомстить за нанесенное оскорбление, но император приказал пропустить захватчика, который обещал освободить его, как только дойдет до дороги.

Город Кастра Сангвинариус раскинулся в девственном лесу на западной стороне каньона. Основатели города как нельзя кстати вырубили деревья лишь там, где прокладывались дороги и возводились здания. Смыкаясь могучими кронами, зеленые великаны нависали над низкими крышами домов, придавая городу невыразимое очарование.

Человек-обезьяна остановился посреди широкой аллеи и опустил Сублатуса на землю. Высыпавшие из ворот солдаты столпились неподалеку.

- Пусть возвращаются во дворец, - сказал Тарзан переводчику, - только при этом условии я освобожу императора.

Тарзан вовсе не собирался отпускать от себя Сублатуса, пока ему угрожали два десятка копий.

Услышав перевод ультиматума, охрана заколебалась, но Сублатус приказал им повиноваться, ибо другого пути к спасению не было. Едва за воротами скрылся последний воин, как Тарзан отпустил императора. Сублатус рванулся к воротам, и в тот же миг на дорогу выскочили охранники. При виде их Тарзан разбежался, пружиной взвился в воздух и исчез среди листвы дуба. Вслед ему полетела дюжина копий, солдаты бросились вперед, задрав голову кверху, но человек словно испарился. Прибежал запыхавшийся Сублатус.

- Быстрей! - закричал он. - Догнать его! Тысяча динаров тому, кто снимет варвара оттуда.

- Вот он! - крикнул охранник, показывая на дерево.

- Да нет, - закричал другой, указывая в другую сторону. - Он там, среди листвы. Я видел, как шевелились ветки.

Тем временем человек-обезьяна стремительно перелетал с ветки на ветку вдоль дороги, затем соскочил на крышу, пересек ее и прыгнул на дерево, росшее в саду. Здесь он замер, прислушиваясь к нараставшим звукам погони, потом бесшумно двинулся дальше, ничем не выдавая своего присутствия находившейся внизу парочке, при виде которой Тарзан застыл на месте.

Судя по всему, молодой человек пытался добиться расположения своей несговорчивой возлюбленной. Тарзану не нужно было знания языка, чтобы разобраться в их взаимоотношениях. Жесты, взгляды и выражение страстной мольбы на лице молодого человека говорили сами за себя, как и холодная отчужденность девушки.

Когда молодой человек наклонял голову, девушка оказывалась к Тарзану в профиль, и человек-обезьяна отметил, что она очень красива, тогда как лицо ее ухажера напоминало морду Памбы-крысы.

Было ясно, что его ухаживания не приносят успеха, несмотря на все потуги. Когда в его голосе зазвучали недовольные нотки, девушка гордо встала и, холодно простившись, пошла прочь. Молодой человек вскочил со скамьи и грубо схватил ее за руку. Девушка негодующе обернулась, собираясь позвать на помощь, но тут человек с крысиным лицом зажал ей рот рукой, а другой порывисто притянул к себе.

Тарзан вовсе не собирался вмешиваться. Для дикого человека-обезьяны женщины города Кастра Сангвинариуса ничем не отличались от женщин деревни Ниуото, вождя багего, как не отличались от львицы Сабор или же от женщин племени То-Ята. Но Тарзан из племени обезьян нередко действовал под влиянием минутного настроения. Человек с крысиным лицом вызвал у него антипатию, в то время как девушка, с которой он обошелся по-хамски, была ему вдвойне симпатична из-за неприязни, проявляемой к своему мучителю.