Эллис Питерс - Неугомонная мумия Страница 17

Уилберфорс, которого арабы прозвали Отец Бороды, обладал таким флегматичным характером, что Эмерсон давно оставил затею вывести его из себя. Американец лишь улыбался в ответ на нападки и поглаживал окладистую седую бороду.

Джентльмены приветствовали нас с обычной учтивостью и выразили сожаление, что не имеют возможности познакомиться с юным Рамсесом.

- Вы, как всегда, в курсе всех новостей, - улыбнулась я. - Мы прибыли лишь вчера, а вы уже знаете, что с нами приехал наш сын.

- Круг ученых и египтологов невелик, - отозвался Уилберфорс. - Вполне естественно, что каждый из нас интересуется деятельностью другого.

- С какой стати? - фыркнул Эмерсон с видом человека, во что бы то ни стало решившего испортить вечер. - Нет ничего скучнее, чем сплетни! Какое мне дело до того, чем занимаются другие, будь они ученые или нет. А о профессиональной деятельности большинства археологов даже и говорить не стоит. Профаны!

Я попыталась сменить тему разговора вежливым вопросом о здоровье миссис Уилберфорс. Мое приглашение распространялось, разумеется, и на эту даму, но обстоятельства не позволили ей прийти. Обстоятельства всегда не позволяли ей прийти. Складывалось впечатление, что миссис Уилберфорс - довольно болезненная личность.

Однако мой тактичный маневр пропал втуне. Преподобный Сейс, в адрес которого Эмерсон неоднократно отпускал язвительные замечания, был не настолько христианином, чтобы упустить возможность отомстить.

- Кстати, о профессиональной деятельности, - сладким голосом заговорил он. - Насколько я понял, наш друг де Морган собирается копать в Дахшуре. А вы где будете трудиться, дорогой профессор?

Судя по выражению лица Эмерсона, он готов был обрушить в адрес бедного мсье де Моргана град проклятий. Я поспешно пнула супруга. Гримаса ярости на его физиономии сменилась гримасой страдания. Эмерсон судорожно ойкнул, а я быстро заговорила:

- В Мазгунахе! В этом сезоне мы собираемся заняться пирамидами в Мазгунахе.

- Пирамидами? - Уилберфорс был слишком учтив, чтобы возражать даме, но на лице его читалось сомнение. - Признаюсь, мне казалось, что я знаю все известные пирамиды.

Ничего не оставалось, как упрямо сказать:

- А это неизвестные пирамиды!

После этого разговор перешел на общие темы. И только когда мы перебрались в гостиную, чтобы выпить бренди и выкурить сигары (последнее, увы, касалось лишь джентльменов), я достала обрывок папируса и протянула его преподобию.

- Вот что я купила сегодня у одного торговца древностями.

Глубоко посаженные глазки преподобного вспыхнули любопытством. Поправив очки, он внимательно рассмотрел письмена, после чего неуверенно протянул:

- Я не специалист в коптском языке, дорогая миссис Эмерсон. Полагаю, это... - Он замолчал, изучая текст, а Уилберфорс с улыбкой заметил:

- Удивляюсь вам, миссис Амелия. Я-то думал, чета Эмерсонов принципиально не покупает ничего у этих стервятников.

Эмерсон тут же надменно выпятил подбородок:

- Я-то не покупаю! К сожалению, у моей жены более гибкие моральные принципы.

- Мы ищем папирусы для Уолтера, - объяснила я.

- Ах да! Профессора Эмерсона-младшего. Но боюсь, на этом поле вас ждет жестокая конкуренция, дорогая миссис Амелия. Сейчас столько молодых людей увлеклось древнеегипетским, что тексты идут нарасхват.

- И вы тоже за ними охотитесь? - спросила я, внимательно глядя на мистера Уилберфорса.

- Конечно. Но, - глаза американца лукаво блеснули, - я веду честную игру. Если вы найдете что-нибудь стоящее, меня можете не опасаться: я не стану чинить козни и пытаться увести у вас из-под носа лакомый кусочек.

- Чего нельзя сказать о некоторых наших коллегах, - проворчал Эмерсон.

Ответа мистера Уилберфорса я не расслышала. Мое внимание привлекла пара, вошедшая в гостиную.

Молодой человек повернул голову и что-то сказал своей спутнице. У него был идеальный греческий профиль, характерный для изысканных статуй Аполлона. Зачесанные назад волосы оставляли открытым высокий классический лоб и сияли как электрум - так называется смесь золота и серебра, которую египтяне использовали в наиболее ценных украшениях. Чрезвычайная бледность (наверное, только что приехал на Восток) усиливала сходство со статуей - лицо казалось вырезанным из мрамора. Внезапно с молодым человеком произошла разительная перемена. Он посмотрел на свою спутницу и... улыбнулся, лицо его словно засветилось. Мраморная статуя ожила, по-другому и не скажешь.

Сопровождавшая его леди... гм, а леди ли это? Атласный наряд кричащего ярко-лилового цвета своим экстравагантным видом наводил на мысль не столько о мире моды, сколько о полусвете. Платье было щедро оторочено соболями, усыпано бисером и снабжено оборками и кружевами, бантами и перьями, умудряясь при этом оставлять обнаженной пышную белую грудь. Сверкающие драгоценности просто усеивали дородные прелести особы, а лицо ее было надежно скрыто под толстым слоем косметики. Если молодой человек походил на прекрасную мраморную статую, то его спутница - на толстое разрисованное чучело.

Эмерсон толкнул меня в бок:

- На что это ты уставилась, Амелия? Мистер Уилберфорс спрашивает, что...

- Ох, простите! Честно говоря, загляделась на этого красивого юношу.

- Как и все остальные дамы в гостиной, - усмехнулся мистер Уилберфорс. - Примечательное лицо, не правда ли? Когда я с ним познакомился, он мне напомнил всадника на фризе Парфенона.

Похоже, пара направлялась именно к нам. Вульгарная особа жеманно цеплялась за локоть своего прекрасного спутника. Я испытала настоящее потрясение, увидев, что греческий герой облачен в пасторское одеяние.

- Священник!..

Эмерсон презрительно скривил губы:

- Именно поэтому он так очаровывает женщин. Недоразвитые дамочки падки на худосочных служителей церкви. Ваш коллега, Сейс?

Его преподобие поднял взгляд. Лоб его прорезали морщины.

- Нет!

- Он американец, - объяснил Уилберфорс. - Член одной из тех странных сект, что как грибы появляются в моей огромной стране. По-моему, они называют себя Братьями святого Иерусалима.

- А... э-э... дама?

- Понятия не имею, почему тебя интересуют подобные личности, проворчал Эмерсон. - Если и есть на свете что-то более скучное, чем благочестивый лицемер, так это легкомысленная модница. По счастью, я с такими особями не имею ничего общего.

Вообще-то вопрос мой был обращен к мистеру Уилберфорсу, и тот оправдал мои надежды:

- Это баронесса фон Хохенштайн фон Бауэр фон Грюневальд. Древний баварский род, почти такой же богатый, как английский королевский дом.

- Ха! - воскликнул Эмерсон. - Так, значит, молодец - банальный охотник за приданым?! Так я и знал! Худосочный лицемер!