Любовь Лукина - Разные среди разных Страница 17

Да, вразумил меня жировичок, хорошо вразумил… Спасибо ему. Не попадись он нам тогда перед дверью кабинета — я бы ведь на рожон полез, я бы майора за грудки тряс, я бы до самого их высшего начальства дошёл… Чтобы все поняли как следует — психи пришли: один — буйный, другой — тихий…

Перед тем, как снова включить пресс, я открыл инструментальный шкафчик, залез в него по пояс и, достав из-под ветоши ярко-оранжевый пистолет, проверил его. Молчит пока…

Домой со смены нарочно пошёл через сквер — посмотреть, как там, после сражения. Накрапывал дождик. Чистые пятна от выстрелов исчезли, на пропажу скамейки и урны никто не обращал внимания. Наверное, один только я и помнил, что здесь стояла скамейка…

Глава 14

— Наташка-то развелась… — сказала мать.

Я даже не заметил, когда она вошла, — транзистор сильно орал.

— Наташка?.. — рассеянно переспросил я. — Какая Наташка?

Мать остолбенела.

— Наташка… — беспомощно повторила она, и я наконец отвлёкся от разложенных на столе деталей.

— Развелась? — спросил я. — Давно?

— Да, говорят, недели две уже…

— Понятно… — сказал я, помрачнев. Вставил одну деталь в другую и состыковал всё это с третьей.

Мать долго ждала продолжения. Потом подошла к столу и выключила транзистор.

— Ты жениться когда-нибудь думаешь? — прямо спросила она.

— Думаю, мать, думаю…

— Вижу, как ты думаешь! — сказала она, сердито наблюдая за тем, как детали в моих руках мало-помалу собираются в большой ярко-оранжевый пистолет. — Хоть бы Гриша на тебя, что ли, подействовал! У них-то с Люсей…

— Мать, — сказал я. — Ну ты же раньше Люську терпеть не могла.

— Мало ли что! — возразила она. — Раньше я её не знала…

— Да пойми ж ты, мать…. — сказал я с тоской. — Ну не до того мне сейчас!

— Да уж вижу, что не до того! Семьи нет, детей нет, а он сидит в игрушки играет!..

Повернулась и вышла. Я с досадой бросил собранный пистолет на стол. Развелась… Ну и развелась! Какая тут Наташка, когда мы с Гришей уже второй месяц вроде как на военном положении!

Тут я заметил, что одна деталька осталась лишней. Ну вот… Снова теперь разбирать…

Машинку изучил — не хуже своего пресса. Собрать-разобрать — с закрытыми глазами, хоть норматив сдавай, а как работает — убей, не пойму… Вот она откуда, эта деталька. И всё равно — какая-то она лишняя…

Мать говорит, характер у меня совсем испортился. Испортишься тут… И от Гриши проку никакого! Показать, где планета находится, — он не астроном, карту начертить — он не географ. Ну хотя бы приблизительно нарисуй: вот здесь океан, здесь материк… Не может. Ему этого знать не полагалось. А что тебе знать полагалось? Свою работу. Ну о работе расскажи! А что о работе?.. Стоял кнопки нажимал, за стёклышком прозрачные трубы ехали… Глаза б мои на него не глядели!..

А что это транзистор замолчал? Ах, да… Я шлепком вогнал трубчатую антенну в гнездо по шляпку и поднялся из-за стола.

Время было позднее. Взглянув поверх занавески, в одном из жёлтеньких окон соседнего дома я увидел дядю Колю. Вот ещё тоже жертва… Нет, кроме шуток: здорово на него тот случай подействовал. Тихий стал старичок, задумчивый. Пенсию домой приносит до копеечки, а уж сквер, наверно, за версту обходит…

А хуже всего то, что я так до сих пор и не понял, чего мне от этих ангелов ждать. Всё клочками, ничего не стыкуется… Бежал Гриша легко. Слишком легко. Как будто нарочно отпустили… По доброте своей, по ангельской… Потом эта операция по изъятию. Умные люди так операцию проводят? Устроили, понимаешь, спектакль — штук пятнадцать одинаковых рыл вокруг завода! И засада была дурацкая: у проходных ждали, у дыры… А если бы Гриша догадался в любом месте через стену махнуть? И как это тот ангел позволил, чтобы Бехтерь со своими чижиками ему морду набил? Опять по-ангельски? Врезали по правой — подставил левую? Или рассекретиться боялся раньше времени?.. А я ведь помню, как тот, с пистолетом, шёл через сквер. Жуть берёт, как он шёл. Профессионала-то за версту видно…

В Гришиной комнате пискнула койка. Я удивился и, прихватив пистолет, направился к нему.

— А я думал, ты Люську пошёл провожать…

Гриша неподвижно сидел на койке, уставясь куда-то в угол.

— Я не имел права втягивать тебя в эту историю, — глухо сказал он. — И её тоже…

Неужели он весь вечер так просидел — глядя в стену?

— Ну пойди повесься тогда, — предложил я. — Чего уж теперь…

— Ты просто не представляешь себе размеров опасности…

— А ты меня не пугай. Я и так боюсь.

Он недоверчиво поглядел на меня.

— Правда?

— А то нет? — проворчал я.

Помолчали.

— До сих пор не пойму, — признался он. — Как тебе удалось тогда с ними справиться? Ведь это были Стражи, Минька! Понимаешь, они… Они — как десантники.

— Вот то-то и оно, — буркнул я. — Они — как десантники. А я — десантник. Бывший, правда… Почему Люську провожать не пошёл?

Плечи его сразу опустились, взгляд потускнел — сидит, в стенку смотрит.

— Будет лучше, если мы с ней поссоримся…

— Поссоритесь?.. Ты с какого гвоздя сегодня сорвался?

— Если я вдруг исчезну… для неё это будет ударом.

— Ага… — сказал я, помаленьку приходя в себя. — Нормально… А раньше ты что же?

— Раньше она не относилась ко мне серьёзно.

Вот так! А я думал, он ничего не понимает…

— Пойдёшь завтра провожать! — бросил я. — И попробуй только не пойти! Провожалки обломаю, понял?

И, надо полагать, угроза моя на Гришу подействовала, потому что через пару дней подкрановый Аркашка разнёс по цеху весть, что дело у Гриши с Люськой вроде бы идёт к свадьбе. Да и Люська уже при встрече со мной не отворачивалась, а улыбалась. Ну и наконец поздоровалась однажды. Сама. Случилось это на улице. Как раз прошли дожди, асфальт подсыхал, листва блестела, как вымытая. Постояли, поговорили…

— А всё-таки — с кем вы тогда дрались? — спросила она.

— С инопланетянами, — твёрдо сказал я.

Люська засмеялась.

— Ох, отлуплю я тебя когда-нибудь, Минька! — пообещала она. — Как в детстве лупила.

— Да уж лупила ты меня как в детстве! — возмутился я. — Это ещё выяснить надо, кто кого лупил!

— А у качелей тогда?

— Интересное дело! — сказал я. — У качелей! Конечно! У меня тогда глаза были песком засыпаны…

Тут лицо у Люськи стало — не поймёшь — то ли нежным, то ли озабоченным. Что она там увидела? Я обернулся. Полная молодая мамаша катила по просыхающему асфальту широкую детскую коляску с двумя близнецами. Прервав разговор, мы смотрели, как она обходит по краешку лужу, отразившись в ней вместе с коляской. Потом колесо чиркнуло по воде, и отражение немедленно порвалось в мелкие клочья.