Жюль Верн - Невидимая невеста Страница 17

— Может быть, последнее было бы лучше, отец, — сказал капитан Харалан, — поскольку после первой неудачи этому человеку должно было быть ясно: ни под каким предлогом он не может здесь снова появляться…

— Возможно, — произнес доктор, — но я боялся довести его до крайности и вызвать какой-нибудь эксцесс…

— Которому я быстро положил бы конец, дорогой отец!

— Именно потому, что я тебя знаю, — сказал доктор, беря за руку капитана Харалана, — я действовал осторожно!.. Что бы ни произошло, я полагаюсь на твою любовь к матери, ко мне и к сестре. А Мира оказалась бы в очень трудном положении, если бы ее имя стали трепать в прессе, если бы Вильгельм Шториц устроил скандал…

Хотя я знал капитана Харалана совсем мало, он казался мне человеком с очень импульсивным характером, чрезвычайно щепетильным во всем, что касалось его семьи. Поэтому я жалел, что соперник Марка, вернувшись в Рагз, снова сватался.

Доктор продолжил свой подробный рассказ о визите немца. Разговор состоялся в том самом кабинете, где мы сейчас находились. Вильгельм Шториц тоном, свидетельствовавшим о редком упорстве, объяснил, что вернулся в Рагз два дня назад, и господин Родерих не может удивляться тому, что он захотел снова его увидеть.

«Если я это сделал, — заявил незваный гость доктору, — если я настоял на приеме, то только потому, что захотел предпринять вторую попытку, и она не будет последней…»

«Господин Шториц, — перебил его доктор, — я мог понять ваше первое сватовство, но не понимаю теперешний поступок…»

«Господин Родерих, — последовал резкий ответ, — я не отказался от чести стать супругом мадемуазель Миры Родерих и поэтому снова обращаюсь к вам…»

«Тогда, — заявил доктор, — ваш визит ничем не может быть оправдан… Мы не намерены возвращаться к этому вопросу; вам отказали, и я не вижу никакого основания для такой настойчивости…»

«Напротив, — продолжал Вильгельм Шториц, — основание существует. И я продолжаю настаивать, потому что появился другой претендент, более удачливый, чем я, которого вы благосклонно принимаете… француз… француз!..»

«Да, — ответил доктор, — француз, господин Марк Видаль, попросил руки моей дочери…»

«И получил согласие!» — вскричал Вильгельм Шториц.

«Да, господин Шториц, — произнес доктор. — И даже если не было бы других оснований, вы должны были понять, что у вас нет никакой надежды…»

«Есть, — заявил Вильгельм Шториц. — Я не отказываюсь от союза с мадемуазель Мирой Родерих!.. Я ее люблю, и если она не будет моей, то, по крайней мере, она никогда не будет принадлежать другому!»

Слушая этот рассказ, капитан Харалан едва сдерживал гнев.

— Наглец… мерзавец! — проговорил он. — Осмелиться так говорить! А меня здесь не было, чтобы вышвырнуть его вон!

«Решительно, — подумал я, — если эти двое столкнутся лицом к лицу, то будет трудно помешать взрыву, которого опасается доктор Родерих!»

— После этих слов Шторица, — сказал нам доктор, — я встал и заявил, что больше не хочу ни о чем слушать. Вопрос решен, и свадьба состоится через несколько дней…

«Ни через несколько дней, ни позднее…» — ответил Вильгельм Шториц.

«Господин Шториц, — сказал я, указывая ему на дверь, — извольте выйти вон!..» Всякий другой человек понял бы, что его визит не может продолжаться… Однако Шториц остался, заговорил другим тоном, попытался мягкостью получить то, чего не мог добиться угрозами, просил, по крайней мере, отсрочить свадьбу. Тогда я направился к камину, чтобы позвонить слуге. Он схватил меня за руку, гнев снова овладел им, а голос звучал так громко, что, должно быть, слышался за стенами кабинета. К счастью, моя жена и дочь еще не вернулись. Вильгельм Шториц согласился наконец уйти, но продолжал выкрикивать угрозы: «Мадемуазель Родерих не выйдет за этого француза… Возникнут такие препятствия, что свадьба станет невозможной… У Шторицев есть средства, превосходящие все человеческие возможности, и я, Вильгельм Шториц, их использую против неосторожной семьи, которая меня отвергает!» Наконец он открыл дверь кабинета, в ярости вышел на галерею, где собралось несколько пациентов, оставив меня весьма напуганным.

Доктор повторил, что ни одно слово этой сцены не было передано ни госпоже Родерих, ни Мире, ни моему брату. Лучше было избавить их от такого беспокойства. Впрочем, я достаточно хорошо знал Марка и опасался, что он не оставит этого дела, как и капитан Харалан. Однако тот согласился с доводами отца.

— Хорошо, — сказал он, — я не буду наказывать этого наглеца, но если он сам придет ко мне… если начнет угрожать Марку или вздумает нас провоцировать…

Доктор Родерих ничего не смог сказать в ответ.

Разговор закончился. В любом случае нужно было ждать: никто ничего не узнает, если только Вильгельм Шториц не перейдет от слов к действиям. А вообще-то говоря, что он сможет сделать? Как помешает свадьбе? Вызовет Марка на дуэль?.. Или, скорее, совершит какой-нибудь насильственный поступок в отношении Миры Родерих?.. Но как ему удастся проникнуть в особняк, где его больше не примут?.. Ведь не может же он, подумал я, силой ворваться в дом!.. Впрочем, доктор Родерих без колебаний обратится к властям, которые сумеют призвать к порядку этого немца!

Перед тем как мы разошлись, доктор в последний раз обратился к сыну с настоятельной просьбой ничего не предпринимать против Шторица и, повторяю, капитан Харалан неохотно обещал выполнить просьбу отца.

Наша беседа настолько затянулась, что госпожа Родерих, ее дочь и мой брат к тому времени уже вернулись. Я должен был остаться завтракать, так что пришлось перенести на вторую половину дня экскурсию по окрестностям Рагза.

Само собой разумеется, я придумал какое-то объяснение моего присутствия в то утро в кабинете доктора. Марк ничего не заподозрил, и завтрак прошел в очень приятной атмосфере.

Когда вставали из-за стола, мадемуазель Мира сказала мне:

— Господин Анри! Поскольку мы имели удовольствие застать вас здесь, вы пробудете с нами весь день…

— А как же мои прогулки? — ответил я.

— Совершим их вместе!

— Дело в том, что я хотел пойти довольно далеко…

— Мы и пойдем довольно далеко!

— Пешком?..

— Да, пешком!

— Ты не можешь отказаться, — добавил брат, — раз мадемуазель Мира просит тебя об этом.

— Да, не можете, или между нами все будет кончено, господин Анри!..

— Я в вашем распоряжении, мадемуазель!

— И потом, господин Анри, нужно ли идти так далеко?.. Я уверена, что вы еще не видели остров Швендор во всей его красе…

— Я собирался сделать это завтра…