Михаил Савеличев - Возлюби дальнего Страница 17

— Пойду, — вздохнул Поль и поднялся, — сделаю полезное дело — перепрограммирую наших уродцев, а то сил нет смотреть на этот бардак.

— Я помогу, — предложил Горбовский. — Давно я не перепрограммировал уборщиков. Вот, помнится, лет пять тому назад…

Поль и Леонид Андреевич переоценили свои силы. Уборщики в руки не давались, зло шипели и норовили схватить за ботинки, при этом не отпуская уже взваленный на себя хлам. Пришлось припирать их по одному к стене ангара, где Горбовский придерживал манипуляторы, одновременно уворачиваясь от пинков голенастых ног, а Поль ковырялся в панели управления. Затем по его команде Леонид Андреевич отпускал кибера, тот какое-то время стоял спокойно, переваривая новое задание, и на невероятной скорости кидался выполнять. Слух о ловле уборщиков распространился по Базе, и посмотреть на это собрались все временно свободные от работ. Наконец, сердобольные шутники не выдержали вида мучений высокого начальства, оттеснили Поля и Горбовского от визжащего экземпляра, категорически не желающего сменить программу и жутко искрящего, и сами взялись за дело. Высокое начальство посчитало свой долг на сегодня исполненным и отбыло ко сну. В эту ночь Леонид Андреевич не просыпался, но ему снились непоседливые киберы.

Мбога выспался прошлой ночью, а навыки охотника и зоопсихолога помогали легко преодолевать сонливость, возникающую в самую глухую предрассветную пору — часа в четыре по стандартному времени. Период вращения Пандоры был близок к земному, поэтому здесь не приходилось вводить суточные поправки, от которых, несмотря на быструю адаптацию, слегка путалось в голове, а организм отказывался верить в существование 26 часов по местному времени. Соседство пылевых облаков в этой части Галактики и новолуние превращали ночь в тьму египетскую и заставляли большую часть ночи поддерживать освещение Базы, превращающее ее в яркую новогоднюю елку посреди мрачного и непроглядного лесного океана.

Доктор Мбога прекрасно помнил, что это такое — ночь в лесах Пандоры. Это вой и рев неведомых животных, вступивших в смертельную схватку, это шум и треск деревьев, которым надоедало за день прикидываться флорой, и они решали прогуляться до ближайшего болота уже в качестве фауны, это ночные летуны, стремящиеся на малейший проблеск света, по сравнению с которыми земной таежный гнус, даже если его увеличить до размеров голубя и вооружить хваткими челюстями и когтями, выглядел бы невиннейшим созданием во всей обитаемой Вселенной. А еще — неизвестность, от которой не спасают даже самые мощные дезинтеграторы, легко прокладывающие просеки в направлении любого подозрительного шума. Неизвестность, потому что даже сейчас, после стольких лет изучения Пандоры, нельзя точно составить каталог ее животного и растительного мира. Там, в лесу, нет устойчивых и неизменных мест, и вместо хорошо знакомой и облюбованной полянки можно легко натолкнуться на глубокое горячее озеро, в котором что-то тебя ждет и надеется, когда ты опустишь в него свою руку или ногу, вцепиться мертвой хваткой и не отпускать ни при каких обстоятельствах. А ведь людям потом пришлось отказаться от дезинтеграторов, быстро ставшими оружием не только реальной защиты, но и психологической, так как каждый считал своим долгом и обязанностью разложить на атомы любой подозрительный шум, не дожидаясь визита ракопаука или волосатика.

Хорошее было время. Время штурма и натиска, по терминологии Бадера. Молодость и время веры в то, что завоевание и покорение очередной планеты принесет человечеству в целом неизъяснимое удовольствие и счастье. Потом это проходит. Проходит даже в масштабах всего человечества — и вот уже романтика Группы Свободного Поиска признается уделом неудачников и неисправимых одиночек. И правильно. Покинутые корабли и бесследно исчезнувшие пилоты, выжженные поля посреди джунглей — то ли от неудачных посадок, то ли от неумеренного применения аннигиляторов. Побелевшие кости романтиков (или самоубийц?) в жарких или ледяных пустынях. Сколько таких следов ГСП встретил Мбога на своем пути. Но ведь не запретишь, не скажешь — хватит, товарищи, пора прекращать неуемный энтузиазм глуповатых и неопытных юношей. Можно учреждать сколько угодно комиссий по охране инопланетного животного мира, вдрызг ругаться с начальниками секторов, сквозь пальцы смотрящими на охотничьи трофеи сомнительного происхождения. А вот кто может поручиться, что среди этих прекрасно сделанных чучел нет какого-нибудь разумного существа, только по чистому недоразумению принятого за свирепого хищника? Взять хотя бы эту скандальную ситуацию с псевдохомо с Магоры! Кто-то хочет иметь череп псевдохомо или его чучело, но его не интересует, почему он так похож на реального хомо, хоть и сапиенса сапиенса.

Но даже здесь не на все хватает его железного авторитета. Хотя можно было бы задавить все на корню, запретить, привлечь Леонида в качестве тяжелой осадной артиллерии, Комова в роли атакующей кавалерии, Рудольфа как специалиста и организатора пятых колонн, распланировать операции, написать подробные инструкции — первая дивизия движется… вторая дивизия обороняет… Надеть треуголку, благо с Бонапартом они почти одинакового роста, натянуть белые перчатки и собственноручно отстреливать вражеских снайперов. Все это можно, вот только нужно ли? Так ли уж они — старая бойцовская гвардия — Мбога, Горбовский, Бадер, Фуками правы в своих мнениях, в своих рекомендациях? Кто сказал, что годы — критерий истины? Может быть им пора на покой, пора уступить место тому же Комову, тому же Сикорски?

Мбога выбил трубочку, продул мундштук и посмотрел на небо. После яркой иллюминации Базы оно выглядело как крышка склепа.

О Небо! черный свод, стена глухого склепа,О шутовской плафон, разубранный нелепо,Где под ногой шутов от века кровь текла,Гроза развратника, прибежище монаха!Ты — крышка черная гигантского котла,Где человечество горит, как груда праха![2]

Мрачно сказано, но отчасти верно. Крышка, вечно давящая на человечество… Может быть, эти романтики из ГСП все-таки, при всех жутких издержках, совершают нечто полезное? Приподнимают крышку и выпускают излишний пар? Ведь кто уходит в космос? Самые беспокойные, активные, кому тесно на благоустроенной планете. Единение с природой — это хорошо, это впечатляет, как впечатляют достижения леонидян в селекции и генной инженерии, их остроумное использование всего того, что дает им их планета, которую они не променяют ни на какой космос. Только человечество никогда не изберет такого покоя, невозмутимости, вечности. Все эти подмикитчики, настаивающие на стимулировании развития таких вполне самодостаточных цивилизаций, как тагоряне, как, опять же, леонидяне, такие же фантазеры, как и те, которые призывают человечество вернуться в лоно природы.