Софья Непейвода - Наследники предтеч. Освоение Страница 17

— У нас не осталось врачей, — тихо возразила Мария из воды. — Только одна медсестра.

— А мне как-то без разницы, — зло заявил зеленокожий. — Пусть бы даже и младшего персонала не было — это не оправдание. Тьфу, даже говорить противно!

Росс ушёл к лаборатории, готовиться к лечению. Детей осторожно, но крепко связали (чтобы не вырвались и не переломали себе руки и ноги), врач настоял на том, чтобы использовать кляп (так они не смогут откусить себе язык, да и других детей меньше напугают) и потребовал, чтобы родители не присутствовали непосредственно на процедуре.

— Мы не будем мешать, — заверил Сева. — Поможем удержать, если что.

— Нет, — помотал головой Росс. — Я сам. А вы будете следить за ними потом, уже после ужалений.

Врач выгнал всех — даже меня. А уже через несколько минут вышел из дома и кивком разрешил зайти.

— Развяжите и пусть кто-нибудь постоянно дежурит, — сказал Росс. — Будем повторять каждые три часа — чаще боюсь.

Так и поступили. По четыре раза в сутки проверяли других детей, а ещё позвонили волгорцам, сатанистам и вообще всем знакомым, подробно описали симптомы болезни и к чему она приводит.

— Лечения пока нет, — добавил зеленокожий. — Но мы ищем. Если что-то получится — сразу сообщим.

Почти сразу же выяснилось, что мальчик из племени сатанистов тоже заболел. Причём заразился только чистокровный Homo oculeus, а полукровок беда обошла стороной. Оба наших племени тут же объявили карантин (благо никто ни из посвящённых, ни из сатанистов ещё не успел покинуть племя).

Росс колебался недолго и почти сразу же описал ситуацию и сделал предложение сатанистам участвовать в садистском эксперименте. Сначала они согласились, но позже, узнав, в чём конкретно заключается «лечение» и проведя первую процедуру, не выдержали:

— Я могу убить, могу пытать преступника, хотя и не получу от этого удовольствия, — признался Вадим. — Но мы не можем обречь ребёнка на такие муки. Рука не поднимается. Если бы вы могли дать хоть какие-то гарантии…

— Их нет, — твёрдо ответил Росс.

Следующим утром первые симптомы страшной болезни появились у остальных чистокровных человеческих детей в Ордене, за исключением Юлиного сына. Посовещавшись, родители решили отдать заболевших Россу. Чтобы хотя бы морально поддержать молодое поколение, Сева вызвался тоже пройти лечение — тем более, что у него в очередной раз разыгралась сердечная болезнь.

— Заодно проверим, помогают ли мучения при ней.

Первый раз инженер посадил двухвостку себе на грудь сам. Но во второй уже не смог — боль была слишком сильная, и Сева просто не смог перебороть страх и заниматься самолечением, поэтому попросил нашей помощи. Однако и мне не удалось качественно ужалить его членистоногим — в последний момент инженер резко отдёрнулся, ударил по руке и «лекарство» попало в ногу.

— Я понимаю… понимаю, что надо, — покаялся Сева через пару часов, после того, как боль почти утихла. — Но не могу. Изо всех сил держался, но не получилось. Слишком страшно, особенно когда знаешь, чего ждать.

— Не можешь, но понимаешь… — задумчиво потянул Росс.

— Как ты и предполагал, — кивнул Игорь. — Человек не способен сам причинить себе такую боль.

Я молча согласилась с выводами математика: Севу не получалось назвать плаксой или не умеющим терпеть. Вон, когда во время сплава ему дракон ногу подрал, а потом Росс зашивал — ничего, не дёргался и не мешал. Да и потом… Нет, Сева не трус и умеет терпеть боль. Но боль боли рознь — и, судя по всему, эта уже слишком сильная.

— От этой болезни ты и так поправишься, — тихо заметил зеленокожий. — Может не стоит мучить себя?

— Нет! — инженер возмущённо вскочил, но тут же схватился за пострадавшую ногу и сел обратно. — Если ты мне друг, ты больше такого не предложишь! Я сам вызвался и не хочу отступать. И не надо об этом.

Он встретился взглядом с Россом, но быстро отвернулся. И хотя Сева не сказал прямо, причина очевидна: он уже не уверен, что сможет удержаться и не согласиться на предложение прекратить эксперимент. Особенно после ещё нескольких процедур.

— Как хочешь. Больше предлагать не стану, — тяжело согласился зеленокожий.

В результате договорились проводить лечение следующим образом: сначала больного фиксируют (чтобы не смог сбежать, дёрнуться или ещё как-то помещать процедуре), а уже потом — жалят двухвосткой. Так легче и врачу и пациенту. Первому — меньше риск ошибиться, а второму не приходится безуспешно пытаться удержать себя на месте.

После полудня погиб сын сатанистов. По просьбе Росса его тело опустили в корзине в прохладную воду (чтобы замедлить гниение), и я тут же отправилась в их селение. Путь занял несколько часов, и к моему приходу тело уже начало подгнивать и вонять. Сатанисты без возражений передали останки для изучения и даже разрешили не возвращать, если посвящённым они понадобятся для работы.

Вскрытие показало, что «ставим» мы двухвосток неправильно. По крайней мере, у мальчика удалось обнаружить сильные изменения в каких-то специфических тканях в области подмышек, паха, на нижней части шеи спереди и вокруг пупка.

Я задержалась у сатанистов: во-первых, с целью пройти очередную проверку на лояльность свободным, а во-вторых, чтобы лучше изучить погибшего и очистить плоть от костей — Росс всё ещё страдал от нехватки наглядных пособий.

На закате солнца связалась с посвящёнными: если лечение не действует, то двое заболевших уже должны погибнуть. Но они ещё были живы, хотя чувствовали себя очень плохо (неизвестно, из-за болезни или из-за лечения). Чуть позже, собрав очищенные насекомыми кости погибшего ребёнка, я вернулась в Орден.

Надин сын скончался вечером следующего дня. Умирал он долго и мучительно. Я даже не знаю, какую силу воли пришлось приложить Наде, Игорю и Россу, чтобы не отступить и не подарить ребёнку быструю смерть. Но все трое боролись до самого конца.

А вот Оля, дочь Севы, выжила. И все остальные дети — тоже. На четвёртые сутки после начала заболевания стало очевидно, что девочка пошла на поправку, несмотря на то, что на подмышках и всех других поражённых участках тела высыпали многочисленные болезненные чирьи. Кстати, и Сева поправился от сердечной болезни намного быстрее, чем обычно — всего за несколько дней.

Одновременно с первыми хорошими новостями пришли плохие — подозрительные симптомы обнаружили у детей в Волгограде (увы, карантин не помог). Посовещавшись с остальными, туда тут же уехал Росс, оставив лабораторные медицинские исследования на Надю.

Кстати, по словам Севы, хотя лечение доставляло большие мучения, но на психику влияло не так сильно, как мы боялись. Уже через пару дней после окончания лечения воспоминания о боли отступали, и весь период лечения казался не реальностью, а чуть ли не сном. Кошмаром. Хотя и не настолько слабым, чтобы суметь снова заняться самолечением, но вполне выносимым.