Клайв Льюис - Последняя Битва Страница 17

- Поул, - шепотом произнес Юстэс, - я могу сказать тебе, что я боюсь.

- Ну, у тебя все в порядке. Вред, - сказала Джил, - ты можешь сражаться. Но я... я трясусь ,как в лихорадке, если ты хочешь знать правду.

- О, лихорадка - это еще ничего, - возразил Юстэс, - я чувствую себя совершенно больным.

- Ради Бога, давай не говорить об этом, - промолвила Джил, и минуту-другую они шли в молчании.

- Поул, - сказал Юстэс наконец.

- Что? - спросила она.

- А что случится с нами, если нас убьют здесь?

- Ну, мы у мрем, я думаю.

- Нет, я спрашиваю, что случится в нашем мире? Может быть, мы очнемся и обнаружим, что мы снова в поезде? Или исчезнем, и никто о нас больше не услышит? Или мы умрем в Англии?

- Тише. Я никогда не думала об этом.

- Вот удивятся Питер и остальные, если увидят меня машущим из окна, а затем, когда поезд подойдет, нас нигде не найдут! Или они найдут два... я имею в виду, если мы умрем там, в Англии.

- Что за ужасная мысль, - воскликнула Джил.

- Это не должно нас ужасать, - сказал Юстэс. - Нас там не будет.

- Мне хотелось бы... нет... хотя...

- Что ты хотела сказать?

- Я хотела сказать, что хорошо бы мы никогда не попадали сюда. Но я так не думаю, нет, нет. Даже если мы будем убиты. Я предпочитаю погибнуть в битве за Нарнию, чем вырасти и стать старой и глупой и чтоб меня возили в кресле на колесиках и чтоб я потом все равно умерла.

- Или разбиться на Британской железной дороге!

- Почему ты сказал об этом?

- Когда мы переносились в Нарнию, и нас так сильно толкнуло, я подумал, что это железнодорожное крушение.

А когда обнаружил, что мы вместо этого попали сюда, страшно обрадовался.

Пока Юстэс и Джил разговаривали, другие обсуждали планы и понемногу приободрились. Теперь они думали, как действовать этой ночью, и мысли о том, что случилось с Нарнией, о том, что все ее победы и радости позади, отошли на второй план. Если бы они замолчали, мысли эти вернулись бы и они снова стали бы несчастны, но они продолжали разговаривать. Поджин на самом деле радостно предвкушал предстоящую ночную работу. Он был уверен, что кабан и медведь, а может быть и все псы будут на их стороне. И он никак не мог поверить, что все остальные

гномы пойдут за Гриффлом. То, что битва будет при свете костра и среди деревьев может помочь слабой стороне. И если они победят сегодня, надо ли будет бросаться навстречу главным тархистанским силам? Почему бы не укрыться в лесах или даже на Западной Равнине, за Великим Водопадом, и не жить там изгнанниками? Постепенно они будут становиться все сильнее и сильнее, к ним присоединятся говорящие звери и жители Орландии и, наконец, они выйдут из укрытия и прогонят тархистанцев (которые будут становиться все более беззаботными) из своей страны, и Нарния возродится. А потом будет что-то похожее на то, что случилось во времена короля Мираза.

Тириан слушал других, думал о Таш и был совершенно уверен, что все это неосуществимо. Но вслух ничего не сказал.

Когда они подошли поближе к Хлеву, все притихли. Началась настоящая лесная работа. До стены Хлева они добирались в течение двух часов. Чтобы рассказать об этом пути, надо исписать много страниц. Путешествие от одного, укрытия до другого было уже отдельным приключением; им приходилось подолгу ждать, было несколько ложных тревог.

Если ты ходишь в походы и умеешь ориентироваться в лесу, ты поймешь, на что это было похоже. Перед закатом они укрылись в зарослях остролиста в пятнадцати ярдах от Хлева, пожевали бисквиты и легли.

Наступило самое тягостное - ожидание. К счастью, дети поспали пару часов, но глубокой ночью холод разбудил их.

Хуже всего было то, что они проснулись еще и от жажды, а воды достать было -негде. Недотепа стоял, нервно подрагивая и ничего не говоря. Тириан спал, положив голову на спину единорога, так же крепко, как в. своей королевской постели в Кэр-Паравеле. Разбудили его звуки гонга. Он сел и увидел свет костра с другой стороны Хлева. И понял, что час настал.

- Поцелуй меня. Алмаз, - сказал он, - скорее всего, это наша последняя ночь на земле. И если я обидел тебя в чем-то, большом или малом, прости мне.

- Дорогой король, - ответил единорог, - мне бы хотелось иметь что простить. Прощай. Много радостей мы пережили вместе. Если бы Аслан дал мне выбор, я не выбрал бы другой жизни, чем та, которая была, и другой смерти, чем та, что впереди.

Затем они разбудили Остроглаза, он спал, положив голову под крыло (это выглядело так, будто у него совсем не было головы), и поползли вперед к Хлеву. Они оставили Недотепу позади Хлева, сказав ему на прощанье несколько добрых слов, потому что уже никто не сердился на него, и приказали не двигаться, пока кто-нибудь из них не позовет его, затем заняли позицию у стены Хлева.

Костер был зажжен недавно и только начинал разгораться. Он был всего в нескольких- футах от них, а огромная толпа нарнийцев располагалась по другую сторону костра, поэтому Тириан не мог как следует разглядеть их, хотя видел десятки глаз, сверкающих в отблесках огня, подобно тому, как видны глаза кролика или кошки в свете автомобильных фар. Как только Тириан занял свою позицию, гонг перестал звучать, и откуда-то слева показались три фигуры.

Один из пришедших был тархан Ришда, тархистанский капитан, другой Обезьян. Ришда сжимал его лапу и тащил за собой, а Обезьян жалобно скулил: "Не так быстро, ну, пожалуйста, не так быстро. Мне совсем плохо. О, моя бедная голова! Эти полуночные встречи дорого мне обойдутся.

Обезьяны не приспособлены к тому, чтобы бодрствовать ночью. Я не крыса и не летучая мышь. О, моя бедная голова!" С другой стороны от Обезьяна медленно, степенно и важно, подняв хвост вверх, вышагивал кот Рыжий. Они подошли к костру и остановились так близко от Тириана, что могли бы увидеть его, если бы посмотрели в ту сторону. Но, к счастью, они туда не смотрели. Тириан слышал, как Ришда сказал Рыжему, понижая голос:

- Теперь, кот, твоя очередь - смотри, хорошо играй свою роль.

- Мяу, мяу, рассчитывай на меня! - ответил Рыжий, шагнул прочь от костра и сел в первом ряду собравшихся животных, среди зрителей, если можно так сказать.

Ибо, действительно, как часто случается в жизни, это было похоже на театр. Толпа нарнийцев напоминала зрителей, занявших свои места, маленькая, заросшая травой полянка перед Хлевом, где горел костер и откуда Обезьян и Ришда разговаривали с толпой - сцену, сам Хлев походил на декорации, Тириан и его друзья как бы выглядывали изза кулис. Это была отличная позиция. Если бы кто-нибудь из них шагнул вперед в свет костра, все глаза моментально устремились бы на него, но пока они стояли в тени Хлева был один шанс из ста, что их заметят. Тархан Ришда подтащил Обезьяна ближе к огню, они оба повернулись лицом к толпе и, конечно, тем самым, спиной к Тириану и его друзьям.