Олег Пискунов - Бастион Духов Страница 17

Вот какой оборот приняли дела. Я никому не хотел говорить о наконечнике, до поры до времени. Это было моё секретное оружие, к сожалению пока не работающее. Теперь у Хунака Кееля мог появиться конкурент, в лице представителя ада. Иначе можно потерять друга, который уже выдвинул ультиматум. Придется рассказать, всеравно мой талисман невидимый.

— Индейца прислали Питрисы, ты знаешь, кто такие Питрисы? — Начал я.

— Знаю, — демон вдруг вскочил и насторожился, сгрупировав все мышцы, как кошка перед прыжком. — Все мы раньше были Питрисами, я, ты. Но ты говоришь о Питрисах, которые избежали перевоплощения?

— Да, об ангелах, это они прислали Хунака Кееля за наконечником посоха Кецалькоатля, — изрек мой рот, помимо моего желания.

Демон как-то преобразился, плечи его опустились, он принялся расхаживать туда-сюда прямо перед моим носом. От его напряженности не осталось и следа. Моё сообщение похоже выбило гадоида из колеи. Через пять минут он остановился и присел передо мной на корточки, глаза его вылезли из орбит окончательно. Но упасть они не могли из-за своих палочек — креплений.

— Дай его мне, идиот, я должен попытаться его уничтожить. Мне противно находиться рядом с божественной вещью. Ты меня понимаешь? Как ты мог так со мной поступить. — Возмущался гадоид. — И я всё время был рядом с божественным наконечником. Лучше отдай его индейцу, пускай убирается вместе с этой дрянью, — от него разило брезгливостью.

— Хватит причитать, проблема в том, что он у меня есть и одновременно, его нет, — я расстегнул ворот комбинезона. — Видишь, он висит здесь, но его не видно. Если ты сможешь его взять — отдай индейцу и дело с концом. Он мне самому вот где сидит, — я показал на своё горло.

Демон провел когтем по моей шее, но наконечник не хотел, что бы его отдавали и поэтому не проявился. С тех пор, как я попал на полигон, я потерял с ним контакт. ЛАН-Гу-пп отдёрнул палец и брезгливо вытер его о стену.

— Тогда мне придется уйти от вас, мой бывший партнер.

— Вы из ума выжили, хлоп-лейтенант, — оказывается слизень слышал весь наш разговор, он прятался за широкую спину гадоида. — Вы предлагаете, что бы я пошел с вами?

— Я бы тоже остался, но знаете ли убеждения не позволяют, мне находиться рядом с предметом Творца. А тебе не нужно идти со мной, я просто уйду вперёд и буду оставлять вам знаки. Буду вашим лоцманом. За меня не беспокойтесь, я же маг.

Остальные участники похода, кроме индейца, он был под гипнозом, тоже толкались рядом.

— Ланг, — Путана за всё время нашего знакомства, всего раз или два прикоснулась к демону, а тут прямо повисла на его шее. — Я тебя люблю, оставайся с нами.

Его еще долго уговаривали, просили и умоляли. Демон был не преклонен. Лишь Влад Кастрицкий стоял в стороне и разглядывал нас.

— Я пойду с тобой, уважаемый демон, не хочу оставаться с ним, — он кивнул в мою сторону, — нам нужны патроны и лазер. Я буду им оставлять стрелки на стенах. Вам тоже нельзя здесь задерживаться, каратели усилят своё вооружение и вернутся за вами.

Нам пришлось отторгнуть им часть нашего боезапаса и продуктов. Мне было очень жаль, что нас покинул наш боевой товарищ, сколько всего мы перенесли вместе и вот теперь, он уходил. Убеждения, знаете ли — палка всего с одним концом. Или бьешь или не бьёшь. Хорошо, что Кастрицкий ушел. От него всякого можно ожидать, но гадоиду он не страшен, ЛАН-Гу-пп умеет за себя постоять, в синей дивизии ему и не таких молодцов удавалось укрощать. Помнится, он свалил сержанта мародера всего со второго удара, а сержант имел рост слона, да и силу — о-го-го, каннорцы, после этого случая стали побаиваться демона. Интересно то, что гражданин Ада был нетерпим ко лжи и насилию. Мне не с кем его сравнивать, не посчастливилось познакомиться с другими демонами, но мне кажется, что ЛАН-Гу-пп был исключением. Может быть

поэтому и попал на полигон.

Путана и Фуни нехотя складывали оставшуюся после раздела амуницию. Я же занялся Хунаком Кеелем. Я посмотрел на экран, индеец почти закончил первую ступень обучения, его можно было вывести из гипносна. Что я незамедлительно и сделал, в руке я на всякий случай держал противошоковый укол. К счастью, он не потребовался. Хунак открыл глаза и как молодой олень выпрыгнул из установки. Его глаза были круглы, как два больших, старинных пятака. Он озираясь, пострелял глазищами и схватился за голову.

— Я всё еще в преисподней? — голос его дрожал от внутреннего напряжения.

— На полигоне. — Поправил я его.

— Да, я…, — он запнулся, озираясь по сторонам, — почти понимаю это, о, великий Ах пуч, зачем ты меня сюда отправил? Где его брат?

— Он покинул нас, — я понял, что он имеет ввиду гадоида. — Как ты себя чувствуешь?

— Довольно странно, такое впечатление, что я в одно мгновение прочел все кодексы майя и стал великим Ах кином.

Я решил проверить его знания и протянул ему разряженный скортер.

— Я знаю, что это такое, дай мне один патрон, — Хунак ловко, как будто это делал всегда, передернул затвор, вставил патрон и выстрелил в пустую бочку, стоявшую у стены.

Затем долго разглядывал пулевое отверстие.

— Прекрасный сербатан…, ой…, скортер, я только одного не понимаю, зачем я нужен на полигоне?

— Тебя послали духи за наконечником, вот поэтому, ты здесь. Я не могу тебе его вернуть, он стал невидимым. — Я показал на свою грудь, — ты видишь его?

Пока индеец ощупывал мою шею, Путана на всякий случай держала его под прицелом.

— Он у тебя, я чувствую его, но что нужно сделать, что бы я мог забрать его и вернулся в Ицу?

— Ты слишком много задаешь вопросов, дикарь, — Путана протянула ему вещмешок, — ты должен пройти с нами это испытание и может быть, я повторяю — может быть, духи сжалятся над тобой и вернут тебе твой талисман. — Она обернулась ко мне, — Почему ты, Сергей, мне ничего не говорил о наконечнике? Ведь это из-за него ушел гадоид?

Индейский император буквально испепелил глазами Путану и принялся неуклюже, как маленький ребёнок, одевать на себя запасной скафандр. Я смотрел на него и еле-еле сдерживал смех.

— Да, это вещь из моей прошлой жизни и раньше принадлежала Хунаку Кеелю, до этого, согласно легендам, ей владел…

— Пернатый змей, — перебил меня индеец.

— Да, сам господь бог…

— Кукулькан! — Опять перебил меня он.

— У него много имен, девяносто девять.

У нашей девчушки отвисла челюсть. Она что-то попыталась сказать, но язык не повиновался ей. Да, действительно, такие повороты на нашей дороге не каждому понравятся. Фуни ко всему отнёсся по жлобистки, то есть просто покорчил рожицы.