Александр Тесленко - Испытание добром (сборник) Страница 17

— Да-а, лишь осознав свою эфемерность, можно по-настоящему полюбить жизнь, — произнес он тихо.

— Что? — спросил его Астрагал.

Но к ним уже подходили люди. ЛЮДИ!

Долгая немая сцена. Ожидавшие и подошедшие смотрели друг на друга. Астрагал тяжело дышал. Дьондюранг вяло, как обреченный, подошел к генератору и протянул старому космоис-следователю гибкий шланг, из которого шел кислород. Тот благодарно улыбнулся, кивнув головой, и поднес шланг к лицу. Дьондюранг старался не встречаться взглядом с людьми, которые рассматривали его через пирамидальные шлемы.

Один бородач решительно откинул шлем своего скафандра:

— Так здесь и вправду достаточно кислорода…

Астрагал едва сдерживал себя, чтобы не броситься к людям с объятиями, поцелуями, не терпелось наговориться за долгие годы молчания. Сдерживал себя, стараясь сохранить солидность.

Все остальные быстро разгерметизировали скафандры. Дьондюранг заметил среди них одну женщину. К великому своему удивлению, он узнал в ней Ларту Варич.

— Наконец-то мы вас разыскали, — удовлетворенно сказал бородатый Дьондюрангу. — А вы кто? — обратился он к Астрагалу.

— Я биолог, профессиональный космоисследователь… в прошлом. Зовут меня Андрей Астрагал…

— Это ваша книга об экспедиции на Центурию?

— Да, моя. Очень приятно слышать, что вы читали ее.

— А в этой пещере, видимо, собираете новый материал для следующей? Исследуете загадочные синие сталактиты? Вы, говорите, геолог?

— Биолог.

— Вы прекрасно расположились в этой пещере. Я вижу, на этом астероиде действительно есть чем полюбоваться, — в восхищении осматривался бородач.

— По решению Инканского совета здесь скоро создадут музей, — обратилась женщина к Дьондюрангу. — Ты, вероятно, этого не знаешь… Этот астероид жемчужина природной красоты. И наша обязанность — сохранить ее от саморазрушения. Охраняя, изучать ее тайны…

— Но для начала вы нарушили равновесие газового обмена. В пещере резко падает уровень кислорода, — предупредил гостей Дьондюранг.

— Простите, мы и вправду повели себя несколько бесцеремонно, но мы никак не ожидали встретить здесь человека. — Бородач внимательно разглядывал Астрагала, потом, повернувшись к подчиненным, с присущей для их службы строгостью приказал: — Немедленно восстановить герметичность пещеры!

Трое быстро направились выполнять приказание.

— Скажите, — тихо попросил Астрагал. — Я вижу, вы в форме агентов экстренного розыска. Значит, вы не экспедиция?

— Мы вот к нему. — Бородач взглянул на Дьондюранга, устало опустился на каменную скамью и спросил женщину: — Теперь вы довольны, Ларта? Позвольте нам отдохнуть.

Дьондюранг стоял возле каменного стола, скрестив руки на груди. Ларта подошла к нему и остановилась, потом медленно протянула свою красивую руку, Дьондюранг рефлекторно отпрянул назад.

— Вы меня боитесь? Дьондюранг, почему вы меня испугались?

— Я боюсь не вас, а… тьмы.

— Какой тьмы?

— Той, что мне сейчас будет дарована…

Но сообразив, что Ларта протягивала руку для приветствия, с открытой ладонью, смутился, не зная, как исправить положение.

— Я вижу, ты удивлен и испуган, Дьондюранг. Я сейчас все откровенно тебе расскажу. Ты был нашим экспериментальным образцом. Твой центральный анализатор совершенно новой, уникальной конструкции, практически идентичен человеческому мозгу. В левую церебральную полусферу вмонтирован специальный генератор импульсов, не воспринимавшихся тобой. Мы постоянно следили за тобой и фиксировали любое твое передвижение…

— И как же вы планируете закончить эксперимент? — тихо спросил Дьондюранг, внезапно почувствовав сильную вялость, безразличие ко всему.

Ему вспомнился комбинат, тихая зеЛианая улочка, по которой он вышел в мир людей и машин, чтобы выполнить свое назначение, и, выполнив, вернуться.

— Я хочу быть демонтированным, — произнес с трудом. — Я уже стар. И каждому, будь то человек или кибер, приходится возвращаться.

— Дьондюранг, — мягко и участливо сказала Ларта, — ты просто устал. Тебе еще рано думать о демонтаже.

— Ты думаешь, я просто утомился?

— Безусловно. В твоем голосе так много…

— Старости, — улыбнулся кибер. — Очень досадно, что я постарел.

— Дьондюранг, тебе нужно немного отдохнуть.

— Думаешь? — вновь горько улыбнулся он. — Тогда давайте я стану экспонатом будущего музея…

— Прости меня. — Профессор Ларта Варич прикрыла за собой пластиковую дверь и смущенно улыбнулась.

Дьондюранг открыл глаза. Он не слышал, как она вошла.

— Ты работаешь. И я всегда чувствую неловкость, мешая тебе. Ты уже почти месяц не выходишь.

— Мне здесь хорошо работается.

— Я часто завидую тебе.

— Человек не может завидовать киберу.

— Почему?

— Сама знаешь. Ведь я существую по твоим генным директам. Но теперь тебе не верится, что я создан тобой, что я — не человек.

— Да, — тихо подтвердила Ларта. — Но я скажу тебе… больше.

Дьондюранг насторожился.

— Ларта, лучше не говори ничего.

Женщина погрустнела и отвела взгляд.

— Ты изучаешь людей. А я делаю вид, что изучаю тебя, хотя мое присутствие здесь совсем не обязательно. Я давно могла бы вернуться…

Наступило молчание. Потом Ларта заговорила вновь:

— Я понимаю, мое состояние болезненное. Порой я всего страшусь. Понимаю, что должна вернуться на Инкану, но нет сил сделать это. Я все время хочу видеть тебя. Хочу слышать твой голос, читать все, что ты пишешь. Мне приятно сознавать, что ты и меня изучаешь, что ты интересуешься мною. И больше ничего. Что это? Разрушение старой системы условностей между человеком и кибером?

— У женщин несколько иные системы условностей, — попытался улыбнуться Дьондюранг.

— А тебе никогда не казалось, что ты человек? — спросила вдруг Ларта, не отводя взгляда.

— Нет, я знаю, что я биокибер.

— Но мог же ты предположить… Ведь ты больше, чем человек. Ты воплощение всех человеческих идеалов.

— Оставь, Ларта. Мне приятней слышать такие слова невысказанными, поскольку их смысл, как смысл света, в постоянном развитии внутренних взаимопревращений. Масса покоя равна нулю.

— Дьондюранг, я больше не могу молчать…

Ларта подняла страдальческий взгляд. Дьондюранг никак не мог взять в толк, о чем еще хочет сказать эта взволнованная красивая женщина. Пожалуй, впервые в жизни не мог прочитать чужого взгляда. Но чувствовал: сейчас она произнесет слова не просто неожиданные, но, возможно, и страшные. Все его мускулы напряглись. Замер.