Г. Гаррисон - Клуб любителей фантастики 21 Страница 17

— Простите, сэр, — послышался дрожащий голос. — скажите, процесс обезвоживания — мгновенный или… медленный и мучительный?

— Хороший вопрос. Ты уже пробыл один денек в армии, так неужели не догадываешься?

Снова — стоны и шум падения бесчувственных тел. Сержант одобрительно кивнул.

— Ладно. Сейчас я скажу, что вас ждет в ближайшем будущем. Мы летим в ЛНПС на ВБМ, то есть в лагерь начальной подготовки Слиммарко на военной базе Мортстерторо. Там вы постигнете основы солдатской науки. Некоторые из вас не выдержат начальной подготовки и будут похоронены со всеми воинскими почестями. Запомните это. Запомните и то, что обратного пути у вас нет. Вы станете справными солдатами — или мертвецами. И поймете, что военная служба трудна, но справедлива. Вопросы есть?

— Что же в ней справедливого? — проблеял один из нас. Сержант легонько пнул его в голову.

— А то, что у всех у вас равные шансы. Или вы пройдете курс подготовки, или отправитесь на тот свет. А сейчас я открою вам один секрет. — Он наклонился и дохнул таким смрадом, что ближайшие новобранцы потеряли сознание. — Мне, братцы, на руку, чтобы вы покинули армию вперед ногами. На рекрутах, которые возвращаются домой в гробах или в инвалидных колясках, армия экономит кучу денег. Пусть уж лучше солдат умрет, не выдержав нагрузки, чем погибнет в бою, пройдя дорогостоящий курс обучения. Ну, что, поняли мы друг друга?

Если молчание — действительно знак согласия, то мы поняли Клутца.

— Вопросы есть? — повторил он. Тишину нарушило урчание в моем животе. Сами собой из моего рта выскочили слова:

— Так точно, сэр. Когда мы будем есть?

— Крепкий у тебя желудок, рекрут, как я погляжу.

— Просто я забочусь о воинском долге, сэр. Чтобы хорошо исполнять его, я должен быть сильным, а значит, много есть.

Поросячьи глазки уставились на меня — сержант обмозговывал мои слова. Наконец, его подбородок утонул в складках жира на шее — это означало кивок.

— Ладно, раз ты сам вызвался, шагом марш на корму за пайками. Шевелись!

Я отворил дверь в крошечный отсек, где стояла одна-единственная коробка с надписью: «БОЕВЫЕ ПАЙКИ ЮКЕ». Но коробка оказалась подозрительно легкой. Неужели ее содержимым можно накормить такую ораву?

— Тащи сюда, кретен, нечего ее щупать, — зарычал сержант, и я поспешил обратно. Пайки ЮКЕ оказались серыми брикетами в пластмассовых стаканчиках. Мои товарищи мигом их расхватали.

— Такой брикет поддерживает жизнь в течение суток, — скрипучим голосом объяснил сержант. — В нем есть все витамины, минералы, протеин и селитра, которые начальство считает необходимым для солдатского организма. Крышечка снимается путем надавливания ногтем большого пальца на желобок, помеченный надписью: «надавить ногтем большого пальца». Поев, каждый из вас подойдет к стене, вот к этому крану, наберет в пластмассовый стакан воды. Пить надо быстро, через минуту после смачивания упаковка утратит жесткость. Напившись, вы аккуратно скатаете ее и будете хранить как зеницу ока, потому что она превратится в контрацептивное средство, которым вы еще долго не сможете пользоваться, но которое обязаны иметь при себе. А теперь — приступить к приему пищи!

Я приступил, точнее, попытался. Твердостью брикет напоминал обожженную глину, значительно уступая ей вкусом. Последний кусок я выплюнул, не прожевав, и бросился к крану. Я успел дважды наполнить и осушить пластмассовый стакан, прежде чем он превратился в подобие не надутого воздушного шарика. Вздохнув, я скатал его и сунул в карман.

Пока мы грызли пайки, в отсеке снова появились кресла. Я осторожно уселся на свое, ожидая, что оно снова провалится.

Мне не верилось, что удастся уснуть сидя, но комбинация из мерзкой еды л предельной усталости сделала свое дело. Прежде чем закрыть глаза, я услышал собственный храп.

Обстоятельства пробуждения можно было предугадать: кресла снова ушли в пол, и я оказался среди кряхтящей и стонущей пурпурной массы. Подхлестывая нас окриками, сержант дождался, когда последний из нас поднимется и встанет в подобие строя.

— Поздравляю с первым днем новой жизни, — ухмыльнулся Клутц. Его слова были встречены жалобным нытьем.

В стене распахнулся люк, в салон ворвался холодный пыльный ветер. Едва переставляя ноги, мы спустились по трапу.

Зрелище оказалось не слишком впечатляющим. Одно бледно-розовое солнце пряталось за облаком пыли на горизонте, другого было не видать. Судя по разреженному, холодному воздуху, база располагалась на возвышенности, возможно, на горном плато. Это гарантировало преобладающую летную погоду и максимум неудобств для возможного десанта противника. Вдали, заставив землю содрогнуться, стартовал звездолет, огонь его дюз горел ярче заходящего солнца. Сержант приказал нам построиться и заявил:

— Отныне каждый из вас будет носить военное имя, прежнее можете забыть навсегда. Военное имя состоит из прежнего с добавлением первых четырех цифр личного номера. Я читаю имя, названный проходит в казарму, садится на указанную койку и ждет дальнейших распоряжений. Гордо 7590 — койка номер один…

Я ждал, разглядывая унылую стену казармы, пока не услышал:

— Жак 5138.

Едва переставляя ноги, я прошел в дверь, над которой красовался лозунг: «ЧЕРЕЗ ЭТИ ДВЕРИ ПРОХОДЯТ ЛУЧШИЕ СОЛДАТЫ В МИРЕ». Пол в казарме был каменный, его совсем недавно мыли. Стены — бетонные, чистые, тоже мокрые. Я поднял глаза к потолку — с него капало. Мне стало страшно — не иначе, кто-то из начальства помешан на влажной уборке помещений.

Койки в казарме были трехъярусные, и моя, разумеется, оказалась на самом верху. На ней лежал скатанный матрас.

— Добро пожаловать в новый дом, — с искренним радушием в голосе произнес сержант, когда мы все с неискренним вниманием обернулись к нему. — Запомните хорошенько, как лежат скатанные матрасы, потому что они должны так лежать постоянно, за исключением времени, отведенного на сон. А у нас не разоспитесь, не надейтесь. Свое личное имущество будете хранить в нишах под полом, они открываются и закрываются все одновременно вот этой кнопкой. — Он коснулся кнопки на поясе. Послышался скрежет, и в полу образовалось множество прямоугольных отверстий. Один неудачно стоявший рекрут с воплем рухнул в нишу.

— Свет погаснет через пятнадцать минут. Нижайше прошу расстелить койки, но не укладываться раньше времени. Перед сном вы увидите учебный фильм и узнаете, что ждет вас завтра. Просмотрев кино, вы помолитесь богу или богам, кому как нравится, и ляжете баиньки. Спокойной ночи. — Он вышел.

Некоторое время в казарме стоял шелест — мы стелили койки, состоящие из худосочного матраса и тонюсенького одеяла. Надувная подушка, на которую ушли мои последние силы, наверняка вскоре окажется спущенной. Пока мы стелились, в проходах между койками бесшумно опустились телевизоры. Грянула бравурная музыка, на экране передо мной появился офицер, страдающий несколькими дефектами речи, и стал читать совершенно непонятные наставления, которые мы, разумеется, пропустили мимо ушей. Я высыпал из нагрудного кармана в свою нишу вещи и, как был в одежде, вскарабкался на койку. Вскоре под занудное бормотание офицера у меня сомкнулись веки, и я почти заснул, как вдруг полыхнула ослепительная вспышка и грянул гром. На экране возникла фигура в черной форме.