Игорь Дручин - Шорохи пространства Страница 17

— Эй, на борту! Откачать воздух!

Подошел Субботин, держа в руке образец.

— Я думал, ты целую гору наберешь, — подзудил его Смолкин.

— Зачем безобразить пещеру. Может, она единственная на Луне. На Земле таких давно нет, а возможно, и никогда не было. Это ведь не карст, это «занорыш», как говорят на Урале. Во всяком случае, мне лично полость в пегматитах такого размера на Земле неизвестна. Возможно, повлияло то обстоятельство, что здесь нет атмосферы. Летучие компоненты и гидротермальные растворы уходили быстрее, чем в земных условиях.

— А это у тебя что? — спросил Сима, указывая на образец.

— Не знаю. Надо проверить на анализаторе. Может быть, новый минерал.

Открылся люк и высунулась голова Макарова в гермошлеме.

— Входите быстрее!

Смолкин, подхватив одно колесо, протиснулся в отсек.

— Подать второе? — спросил Михаил, ухватив колесо за обод.

— Не надо. При следующем выходе. Тут и так не развернешься.

Субботин отпустил обод, быстро заскочил и задраил люк.

— Герметизация?

Саша глянул на приборную доску.

— Нормально!

И включил систему подачи воздуха. Система не обеспечивала полной регенерации воздуха, но обладала вполне удовлетворительной способностью очищать его от всех вредных примесей. Поэтому, кроме основного резервуара со сжатым воздухом, в систему подключался баллон с кислородом, который по мере необходимости восполнял его убыль в процессе дыхания, а поскольку при очистке воздух мог подогреваться или охлаждаться, то система подачи воздуха одновременно работала и как кондиционер. Обычно при выходе наружу пренебрегали тем небольшим объемом воздуха, который находился в отсеке, но, попав в чрезвычайные условия, друзья решили экономить и на малом. Когда давление в отсеке поднялось до нормальной отметки, все разгерметизировали костюмы. Автономное дыхание потребляло больше кислорода, так как он частично поглощался фильтрами, в то время как система очистки воздуха лунохода отдавала полностью весь неиспользованный кислород и практически расход его был стопроцентным.

— Как самочувствие? — спросил Субботин, склоняясь над женой.

Майя улыбнулась и, протянув руку, дотронулась до его щеки.

— Не беспокойся. Все хорошо. Знаешь, мы пока лежали, посчитали с Сашей, что если нормально расходовать наш кислород, его хватит по крайней мере на две недели.

— Что значит нормально? Лежать и ждать, пока найдут?

— Нет, так мы могли бы продержаться и месяц!

— Что за глупые шутки!

— Нисколько. Ты знаешь, сколько кислорода потребляет человек в спокойном состоянии?

Субботин пожал плечами. Он знал, что потребление кислорода организмом неравномерно и меньше всего во сне, но точные цифры забылись. Он твердо помнил, что средняя норма потребления — три грамма в минуту. Из этого расчета МЛК-5 при полном экипаже обеспечен на трое суток, да еще на трое суток они взяли запас кислорода в баллонах. Кроме того, у каждого был суточный запас кислорода в автономной системе гермокостюма. Итого неделя. Конечно, при пассивном ожидании можно этот запас растянуть и на две недели, но месяц-это, пожалуй, слишком!

— Средняя расчетная норма, — продолжала Майя, довольная произведенным эффектом, — три грамма кислорода в минуту. Это тебе известно. На четверых в сутки по норме полагается семнадцать и три десятых килограмма. Обычно в баллон заправляется около двадцати. Лишние килограммы — своего рода резерв на всякий случай. Поэтому и считают один баллон на четверых в сутки! Но человек в спокойном состоянии потребляет три десятых грамма, в десять раз меньше нормы! И, следовательно, одного баллона в лежачем положении нам хватит больше чем на десять суток.

Субботин даже сел от такой перспективы.

— Значит, они перестраховываются, что дают такие дикие нормы!

— Нет, Миша, — с грустной усмешкой ответил Макаров. — При очень тяжелой работе человек потребляет даже больше, около шести граммов в минуту. Поэтому и взята некая средняя норма. Просто с самого начала нужно очень трезво распределить весь наш кислородный и пищевой рацион так, чтобы его хватило минимум на две недели. Вырвемся через два—три дня — прекрасно! Нет, будем держать долгую осаду.

— Отлично! — улыбнулся Михаил. — Раз есть время, значит, что-нибудь придумаем! А сейчас дайте мне составить план и, хотя превышения я взял приблизительно, их будет достаточно для оценки вариантов.

— Ладно, а я пока займусь колесом, — сказал Смолкин.

— Эх, жаль, нет лазерного резака. Можно было бы дробить в горе туннель и выехать своим ходом, — сожалел Субботин.

— Где бы ты взял столько энергии? — скептически заметил Сима из задней части отсека, разворачивая верстак для ремонта колеса.

— Да, энергии маловато, — согласился Михаил.

— У тебя есть какой-нибудь план? — спросил Саша. — Может, мы его пока осмыслим?

— Стоит попробовать пробиться самим.

— Конкретно! — коротко и категорично выразил свое нетерпение Саша.

— Потерпи еще минут десять. Надо все-таки посчитать.

Составив план, Субботин не спеша принялся вычерчивать профили пещеры и ее разветвлений. Затем принялся переносить план пещеры на карту. Точка их погребения была отмечена жирной чертой, так как Майя при падении сбила курсограф. От начала черты он отложил направление основного хода, затем — выше разветвления и определил по горизонталям наиболее близкие точки и к поверхности.

— Ну вот. Теперь можно и поговорить! Все сгрудились вокруг столика, на котором работал Михаил.

— Сима, на какой глубине мы находимся?

— Падали мы секунды три, не меньше. Что-то мало получается… Метра четыре, пять!

— Ты плохо считаешь в уме, — усмехнулся Саша. — Привык всякую мелочь на ЭВМ… При трех секундах получится семь метров, при четырех — тринадцать. Я думаю, тринадцать ближе к истине.

— Ничего себе! Сверзиться с такой высоты! И хоть бы хны!

— Это все-таки Луна, Сима, — мягко напомнил Субботин. — Я принял десять метров, но, по-видимому, тринадцать точнее. Значит, в наиболее приподнятом ответвлении до поверхности нам добираться шесть метров, а если пробивать штрек — больше двадцати. Теперь ясно. Самим нам не выбраться. Придется звать помощь. Предлагаю пробурить вверх скважину и вывести через нее антенну.

— Легко сказать пробурить! Это же «молоко». На нем ничего похожего нет.

— Трубы есть?

— Были. Я их выложил и сунул туда баллоны с кислородом.

Субботин поморщился. Весь его план строился на трубах. Из них, на худой конец, с помощью выносного универсального электродвигателя можно было соорудить подобие буровой колонки. Теперь это отпадает.