ИМАГО (Phasis imago) - Владимир Николаевич Васильев Страница 18

— Ну, отец-клен, понятно, отпадает, — задумчиво протянул сказочник.

— Табу? — поинтересовался Артем, на этот счет совершенно не просвещенный. — Или еще почему?

— Хватило бы и того, что отец-клен где-то на корме, — сообщил практичный Тан. — Но в дальнейшем я бы не советовал тебе оставлять какие-нибудь метки на отце-клене, особенно на обитаемых Листах…

— Учту, — вздохнул Артем. — Еще идеи?

— Да прямо на кромке, где-нибудь около носового выступа, — предложил Дасти. — И для верности потом соком агавы залить.

— Про агаву — хорошая идея, — согласился Тан. — Тем более, что она и на носу прекрасно растет, даже за первой кромкой. И даже, бывает, за второй!

Фидди огляделся и заметил:

— Тут не видно…

— Ща принесу, — вызвался Тан. — Подсадите только. Во-он там, вроде, пониже. А вы пока решите где вашу драгоценную метку оставлять.

— Пойдемте и правда к выступу, — предложил сказочник. — Там и поглядим.

Всякий Лист, как и любой корабль, имел нос и корму — названия эти, без сомнений, перекочевали в Поднебесье именно из лексики космолетчиков, а к космолетчикам — от мореплавателей. На корме имелся толстый отросток, как и у настоящих листиков с абстрактного дерева, эдакий хвостик-черенок. Но черенок этот торчал снаружи, за третьей кромкой, примерно с середины ее, и загибался обычно вниз, когда строго, когда отклоняясь от вертикали. Но заметить его с Листа было практически невозможно, для этого требовалось перегнуться далеко за третью кромку, а при ее толщине и радиусе для существа сравнимых с человеком размеров это было физически невыполнимо. Поэтому черенок могли увидеть только летатели и только в полете.

На носу также имелся нечетко выраженный, с намеком на слабую заостренность выступ. Однако он опять-таки был виден скорее снаружи — внутри третья кромка походила на лишь слегка изогнутую стену. Так мог бы выглядеть толстенный канат диаметром в полтора-два человеческих роста, лежащий на плоскости, или невообразимых размеров отдыхающая змея.

— Да чего тут думать, — сказал вдруг сказочник. — Рубец перед самой третьей кромкой!

Артем оценил сразу же — мысль была действительно дельная. Рубцом люди Поднебесья называли проходящее через весь Лист, с носа на корму, плотное вытянутое образование. Уже упоминавшийся черенок на корме, собственно, был частью этого рубца, окончанием его. В отличие от кромок оно практически полностью утопало в теле Листа, выставляя на поверхность лишь «спинку», словно земной кит, поднявшийся из глубин глотнуть воздуха. Рубец был гораздо плотнее основного тела Листа, в него не внедрялись корни деревьев и даже трава на нем не росла.

Точно напротив носового выступа рубец смыкался с третьей кромкой и было это до боли похоже на соединение ребер жесткости какой-нибудь рукотворной конструкции. Примерно на высоте колен Артем старательно вырезал ножом первую букву своего имени. Рубец был очень плотен и тверд, практически как ствол произвольного дерева — даже, наверное, тверже, но вообще материал, из которого он состоял по консистенции напоминал скорее не древесину, а очень плотную резину — дерево почти не обладает упругостью на сжатие-растяжение, а тут некий намек на эту самую упругость все же чувствовался.

— Эй, други! — донеслось из-за второй кромки. — Вы тут?

— Тут! — отозвался сказочник.

— Держите! — крикнул Тан.

Через кромку перелетел и шмякнулся на усеянное мелкой трухой тело Листа мясистый, истекающий соком стебель агавы. Смочить свежевырезанную букву «А» было делом нескольких секунд. Артем больше времени потратил на предосторожности — пачкаться в едком и липком соке лишний раз не хотелось.

Знак свой Артем придумал еще в детстве — буквы А и Ш, начертанные особым образом: левую палочку «А» он делал как и положено наклонной, а правую — вертикальной, и эта же вертикальная черта одновременно являлась левой частью «Ш», так что две буквы сливались в единый замысловатый символ.

Когда-то он верил, что знак этот приносит удачу.

Перебрались через вторую кромку — Тан их подождал в нужном месте.

Потом через первую и вошли в хвойный лес. Одиссея Артема началась — в общем-то буднично, без фанфар и торжеств. Настоящие одиссеи всегда так и начинаются — часто даже и не осознаешь, что старт дан и отсчет времени уже пошел.

— а Тиом, — негромко проговорил Тан. — А что искать-то? Вы все больше с Дасти шушукались, меня не посвящали. Так ты объясни теперь.

Артем запнулся и встал между пушистой вешей и кривой сосной.

Действительно. На что, собственно, следует рассчитывать, если подходить к вопросу трезво? Конечная цель — капитанский бот, желательно с кристаллом в приводе пилотского компьютера. Но ведь неизвестно даже где капитан высадился — на поверхности или же на каком-нибудь Листе. Пойдет, в принципе, любой другой бот с «Одессы», при условии, что он не сгнил за семьсот с лишним лет в труху и все еще способен летать, но это паллиатив, причем не лучший. Ну, допустим даже несказанно повезет Артему и его друзьям в поисках. Найдут они исправно летающий аппарат. Ну, доберутся до «Одессы». А дальше-то что? Нет, можно, конечно, перетащить людей из дикого Поднебесья на регенерировавший лайнер. А потом? Где цель? Да и не пойдут люди неизвестно куда из привычного и в общем-то более-менее комфортного мира. Голодающих в Поднебесье Артем, во всяком случае, до сих пор не встречал, хотя друзья говорят их здесь полно. В неблагополучных кланах, во время междоусобиц, после налетов фанатиков-хранителей — да мало ли где и когда могут настигнуть трудные времена?

— Ты чего? — не выдержал и спросил Тан.

Слишком уж долго молчал застывший на месте Артем, человек с Неба.

— Ищем все, что не принадлежит вашему миру, — нашелся наконец Артем.

— В идеале — большое, крупнее людей и животных. Скажем, железную птицу или ее обломки. Но на мелкое тоже обращаем внимание.

— Погоди, — вмешался ва Дасти. — Давай будем, как ты любишь говорить, последовательными. Если Лист раньше был обитаемым, тогда то, что бросили на нем твои родичи с Неба, неизбежно обнаружат люди Поднебесья. Давайте прикинем — как они поступят с находкой? С большой и тяжелой находкой?

— Если у них есть хоть капелька ума, они тут же соберут пожитки и улетят прочь с этого Листа, ни к чему чужому не прикасаясь, — проворчал Фидди. — Если вам интересно мое мнение — в первую очередь надо идти на корму и выяснять был ли этот Лист когда-нибудь обитаемым. А дальше уже действовать исходя из этого.

— Сойдет за стратегию, — согласился Артем. — Но по пути на корму по сторонам поглядывать тоже имеет смысл.

— Само собой, —