Разноцветные ночи - Игорь Вереснев Страница 18

Потом Костик увидел человека. Костюм его искрился наподобие ледника, не разглядишь издали. Лишь когда человек подошёл ближе, склонился над ним, Костик понял, что это девушка. Самая обыкновенная: серые глаза, вздёрнутый носик, ямочка на подбородке, румяные от морозца щёки. Довольно симпатичная. Хоть Лена красивее, конечно.

Девушка приподняла его руку. Костик ощутил прикосновение чего-то твёрдого. Тут же кольнуло легонько, по телу пробежала электрическая дрожь.

— Пить… — прошептал он.

Девушка кивнула, приложила к губам бутылочку. Вкус у воды был горьковато-кислый, не очень приятный. Но стоило проглотить, и от желудка по всему телу растеклась тёплая нега.

Очнулся Костик уже не на холодной прибрежной гальке. Он лежал на мягком и одновременно упругом матрасе, над головой вместо неба — купол просторной палатки приятного лазоревого цвета. Главное, здесь было тепло и сухо! Ни жажды, ни голода Костик не ощущал.

Рядом на таких же матрасах лежали Лёва и Фёдор. У Лёвы правая рука была залеплена чем-то желтоватым, не похожим на гипс. У Фёдора эта субстанция покрывала верхнюю часть ноги. Четвёртый матрас пустовал. Дядько Марк стоял у выхода, осторожно выглядывал наружу, чуть отодвинув полог. Услышав, как Костик заворочался, оглянулся, спросил:

— Проснулся? Как самочувствие?

— Нормально. А девчата наши где?

— Забрала она их. Сказала, вылечит. Хоть они, вроде, неживые были? — дядько Марк покачал головой, вернулся к своему матрасу, присел на него. — Однако ж с тебя она хутко лихоманку выгнала.

— И у меня не болит почти! И пальцы двигаются! — Лёва пошевелил пальцами пострадавшей руки.

— А у меня свербит под повязкой или что это такое. Рана заживает, наверное, — вставил своё слово Фёдор. Оглядел товарищей по несчастью, спросил: — Так что тут, правда, баба была? А то я плохо соображал, сейчас только очухался. Кто она такая, интересно?

— Девка молодая. На русском разговаривает, но как-то не так. Не все слова понятные. Союзники, должно быть, — предположил дядько Марк.

— Американцы? Нет, будь у них такие самолёты, они бы со вторым фронтом не тянули, Берлин бы уже взяли, — не согласился Лёва. — Может, она вовсе не с Земли, а с Марса, например? Вот в романе писателя Алексея Толстого…

— Начитался сказок! — отмахнулся дядько Марк. — Союзники, ясное дело. Больше некому.

Кажется, Фёдор был с ним согласен. С авторитетным мнением краснофлотцев Лёва спорить не решился. И Костик не спорил. Хотя сразу понял, откуда появилась незнакомка. Не с Марса, разумеется.

Как-то так получилось, что посредником между Вероникой и спасёнными стал молоденький радист-практикант Костик. Другие держались настороженно, помалкивали, старались лишний раз из палатки не выходить. Зато Костик смело изучал окрестности лагеря, пробовал лазить по скалам. Откровенно радовался, когда Вероника прилетала проверить, как идёт выздоровление, привозила продукты. Подбегал встречать, едва глайдер опускался, старался помочь. Даже предупреждающих сигналов киберов не пугался, пришлось добавить парня в их список распознавания — от греха.

В третий её визит Костик заявил:

— Я знаю, откуда ты на самом деле. Ты из будущего!

На взгляд Вероники это было очевидным. Но парень смотрел с такой гордость, что она невольно подыграла ему.

— Как ты догадался?!

— Я читал роман о путешествии во времени. Только будущее Уэллс неправильно изобразил, потому что он в Советском Союзе не жил. Никаких морлоков и элоев не будет, а построят на всей Земле коммунизм, правильно? Только почему у тебя на шевроне написано не «СССР», а «ЕАС»? И на самолёте. Это что означает? Единая армия советов… или академия…

Не удержавшись, Вероника хихикнула.

— Нет, всего лишь Евразийский Союз.

Костик наморщил лоб, размышляя, кивнул.

— Правильно, Гитлера разбили, и во всех странах Европы и Азии социалистические революции победили. Но тогда должно быть «Евразийский Социалистический Союз», ЕАСС.

Скривился — звучание самим же предложенной аббревиатуру не понравилась. Веронике тоже не хотелось рассказывать правду о судьбе горячо любимой им страны. Она сменила тему:

— Почему ты не спрашиваешь о своих спутницах?

Костик замер.

— Лена и Наташа? Они… живы?

— Конечно живы! Идут на поправку! — выпалила Вероника, радуясь, что в этом врать не требуется. Почти.

Блондинка вышла из комы на четвёртые сутки пребывания в реанимационном боксе. Увиденное так ошеломило её, что и вопросы задавать не решилась, таращила на Веронику голубые глазища да губы поджимала. Самое время отправить её в лагерь на побережье, там Костик придумает правильные ответы.

Однако сделать задуманное Вероника не успела, — у начальницы имелись другие планы:

— Для тебя срочное задание на сегодня. Слетаешь в Аргентину, заберёшь Пильмана.

— Но я хотела отвезти…

— Этим я займусь. Давно пора познакомиться с твоими спасёнышами.

Путь от Северной Земли до Буэнос-Айреса неблизкий, даже если летишь на глайдере. И обратный ничуть не короче. Вдобавок, Пильман опоздал к точке изъятия, пришлось ждать его без малого два часа. Знать истинное имя криптоисторика Веронике не полагалось по рангу, — секретность! Тем более, расспрашивать о чём-либо. Но в самом конце полёта, когда до базы оставалось меньше часа, она не удержалась:

— Вы ведь специалист по второй мировой войне, правильно? Скажите, осталась какая-нибудь информация о русском конвое, погибшем в Карском море?

— Советский конвой, старайся придерживаться правильной терминологии. Запутанная история. Неизвестно, сколько именно человек плыло, сколько погибло при взрывах, сколько умерло в море. Почему тебя заинтересовал этот эпизод? А, это же как раз сейчас происходит, неподалёку от базы! Хочешь поучаствовать в спасательной операции, верно? Увы, нельзя.

— Нельзя спасать гибнущих людей? Почему? Это приведёт к некомпенсируемым изменениям в темпоральных потоках?

Пильман хмыкнул, огладил пышную чёрную бороду.

— Смотри-ка, подкованная, основы физики времени выучила. Да, создавать артефакты чревато непредсказуемыми последствиями. Но дело даже не в этом. Вот ты стала свидетельницей войны. Но разве все войны остались в прошлом? В нашем времени не рвутся снаряды и бомбы, но борьба за глобальный паритет, битвы альянсов и противовесов, компромиссов и компроматов не менее безжалостны. А теперь подумай: база на Северной Земле не единственная, где-то пробиты такие же тоннели во времени наших геополитических соперников. Каждый наш промах, каждая оплошность фиксируется. Если нашу страну уличат в нарушении договора о невмешательстве в прошлое, это чревато очень серьёзными последствиями: экономические санкции, международная изоляция. Допустить подобное было бы преступлением.

— Но должно же быть какое-то решение!

— Какое? Изъять спасённых