Ирина Скидневская - Звездные мальчики Страница 18

— Аринушка, принеси мне воды попить…

Я принесла, она мою руку взяла, а пальцы у нее, как огонь… и говорит… говорит тихо-тихо… После убежала я во двор, мать пришла, видит, что бабушка повеселела, — прикрикнула на нее:

— Что ты, мокошь, уже сотворить успела?

А та молчит и улыбается. И вскорости померла, крышу так и не разобрали. Подзывает меня к себе мама, спрашивает:

— Ариша, ты к бабушке заходила?

— Да, — говорю. — Она воды попить просила.

— А прикасалась к ней?

— Она меня за руку брала…

Мать меня прижала к себе и давай плакать:

— Доченька ты моя, что же это за судьба у тебя несчастливая! Прости ты меня, дуру, это я перед тобой виновата!

Я ничего понять не могу. А через три дня вдруг приходит к нам сосед, поклонился мне и говорит:

— Помоги, Арина Петровна, кобыла у меня захромала…

Я и обмерла. Мне ведь всего девять лет было… Мать с отцом мои потупились, на меня не смотрят.

Делать нечего, пошла я к соседу. Как лошадь лечить, не знаю. Взяла ее больную ногу руками, глаза свои закрыла, и тут вдруг пришли мне на ум слова, каких я и не знала раньше… Перевязала я лошади ногу, и через неделю она уже вовсю бегала. Так и стала я мокошью. По лугу иду — мне каждая травинка шепчет, от какой она хвори. Умения во мне проснулись, о каких я раньше и не подозревала. Книги старинные читала, новые заклинания учила…

— А нас научишь? — Рики заерзал на месте.

— Не всякий к этим наукам способный, — со значением сказала Арина и посмотрела на Дизи.

9.

Весело насвистывая, за что получили от Арины нагоняй ("Ишь, чего надумали — свистеть в доме! Да хуже приметы не бывает!"), Рики с Тики отправились во двор расписывать белой краской подсохшие горшки. Дизи остался помочь хозяйке убрать со стола посуду и сразу озабоченно заговорил:

— Бабушка, я хочу поговорить с тобой о Рики… — Арина медленно опустилась на стул. — Что о нем скажешь?

— Как? Вообще?

— Да. Когда ты на него смотришь, что приходит тебе на ум?

— Хороший парнишка, добрый, ласковый… Ну, не глуп, нет. Иногда очень даже сообразительный. Вертлявый, конечно. Обычный ребенок.

— А как у него со здоровьем, ты ведь понимаешь в этом толк?

— Ты говоришь о бороде?

— Да нет, я имею ввиду его общее состояние.

— После вчерашнего случая с овинником он так быстро идет на поправку, удивительно даже. На нем все, как на собаке, заживает…

— Рики болен.

— С чего ты взял?

— Он потерял память.

Арина оторопела.

— Ну, уж… Он так подробно рассказывает о себе, так интересно… И семья у них дружная, и собака есть, большая, лохматая… Вечерами они ходят встречать с работы отца, любят загорать в своем саду, где много цветов и поют красивые желтые птицы… Как же он их называл?.. Вот забыла…

Дизи болезненно поморщился.

— У него нет матери. Она умерла давно, как только Рики родился. А отец… С отцом у него были плохие отношения.

У Арины перехватило дыхание. Бедный мальчик…

— Но как же…

— Он забыл о своей прошлой жизни, как иногда люди пытаются забыть о чем-то плохом. Он мечтал о дружной, счастливой семье, где все любят и понимают друг друга. И после болезни эти мечты превратились в его воспоминания. Он верит, что так все и было, и ждет, когда вернется домой.

— Но ему некуда возвращаться, так?

Дизи кивнул. Арина сейчас чувствовала то же, что и ее собеседник, печаль и желание защитить, отогреть худенького одинокого мальчика с черными глазами.

— Хочешь меня о чем-то попросить?

— Полечишь его? Борода и память — что с этим можно сделать? Одно убрать, а другое вернуть.

— Борода у него начала расти одновременно с потерей памяти?

— Да, можно так сказать.

— От бороды, возможно, я его избавлю. Был у меня случай: женщина чуть не погибла при пожаре, и у нее начали расти волосы на лице. Я поила ее травами и вылечила. — Дизи повеселел. — А вот память… Вряд ли помогу. Понимаешь ли, это темная и запретная область в ведовстве. Только черные колдуны вмешиваются в человеческую память, как хотят, а нам это запрещено. Считается, что это знак судьбы, и все должно идти так, как идет. Видишь, как у бородатенького все получилось… А может, оно и к лучшему, что он забыл все плохое? Зачем ему опять узнавать, что он одинок? Сейчас у него есть друзья, может, встретится ему и та, которую он назовет своей матерью… Разве тебе так хочется снова увидеть его несчастным? Пусть будет всё, как есть, а?

Дизи в волнении прошелся по горнице и остановился у окна, отвернувшись от Арины.

— Представь, что ты сейчас тоже лишилась памяти, — сказал он, глядя на работающих во дворе мальчиков. — Ты не понимаешь, где ты находишься и что происходит вокруг. Ты не помнишь себя, своих мыслей, чувств, своего имени, своих родных. А самое главное — ты забыла, что тебе грозит опасность, и ты не готова встретить ее. — Дизи взглянул на растерявшуюся мокошь. — Так что бы ты выбрала: забыть все плохое в своей нелегкой жизни или помнить и принимать решения?

Он прав. Как он прав… Яйцо учит курицу. У Арины разболелась голова. Почему в жизни все сложно и запутанно? Почему не бывает так, чтобы все были счастливы?

— И еще… чтобы ты поняла, почему я хочу вернуть ему память… добавил Дизи, глядя на нее печальными глазами. — Рики стал — как бы это объяснить? — совсем другим. Он утратил часть себя, своей личности. Я понятно выражаюсь?

Арина в ответ только вздохнула.

Дизи отправил Рики в дом, к Арине, а сам вкратце пересказал Тики свой разговор с мокошью. Не успели мальчики снова взяться за работу, как их черноглазый дружок вприпрыжку вернулся обратно. Судя по его блуждающему взгляду, он искал свою деревянную машину.

— Уже все? — удивленно спросил Дизи.

— Ага.

— Не боялся?

— Вот еще!

— А бабушка где?

— Она спать легла.

Каждый занялся своим делом.

— Что-то она сегодня много спит, — сказал Дизи через некоторое время. Тики кивнул. Дизи отставил в сторону незаконченный горшочек и подозвал к себе Рики.

— Рики, бабушка тебя отпустила?

— Нет. Я же вам сказал уже — она спать легла!

— Я ничего не пойму. Ну-ка, рассказывай все сначала.

— Ну, я пришел к ней, сказал, как ты научил: "Бабушка, полечи меня, пожалуйста…"

— Так, молодец. А дальше?

— Она мне дала выпить какую-то травку горькую — тьфу! — от бороды, сказала… Потом она села на лавку, я встал перед ней. Она говорит: "Закрой глаза." Я закрыл, потом хотел подглядеть, что она делает. Она вот так руками у меня над головой стала водить. — Рики показал, как двигались руки мокоши. — Увидела, что я подглядываю, сказала: "Ну-ка!" Я сразу зажмурился. Жду-жду, она молчит. Я думаю: что я, до вечера, что ли, буду так стоять? Глаза открыл, а она лежит на лавке и спит. Я ее позвал, за руку подергал, она не просыпается…