Вернор Виндж - Дети неба Страница 18

А я подобрался даже ближе! — подумал Ремасритлфеер.

Редкая привилегия, из тех, которые он будет потом ценить — но где-нибудь уж подальше отсюда. А пока что — ну, на родине он видал выгребные ямы, очень похожие на это месиво, а вот запах весьма своеобразный: смесь гнили, телесной вони и экзотических растений.

«Морской бриз» ровно шел на север, ненамного быстрее, чем могла бы двигаться стая. Ветер и фал вместе держали шар на высоте, защищая его пассажиров от страшной смерти, постигшей всех предыдущих исследователей, и заодно берегли от жары и сырости тропических джунглей. Трава внизу сменялась деревьями, и хотя стволы все еще были под водой, но ярд за ярдом на север они становились толще, задерживали больше ила из Шкуры.

— По большей части то, что мы сейчас видим, всегда над водой, кроме как в бурю и очень высокий прилив, — сказал Ремасритлфеер.

Сейчас были видны почти все морды Читиратифора — стая всматривалась вниз.

— Далеко еще? — спросил он.

— Еще немного на восток.

Ремасритлфеер наблюдал за землей, за кораблями Магната, за вытравленным фалом. И можно было не сомневаться, что Магнат наблюдает за ним. Если бы тот остался дома, этой глупости сейчас уже был бы положен конец.

Внизу появился рисунок деревьев, знакомый по прошлым полетам, и Ремасритлфеер дал кораблю сигнал перестать травить фал и сдвинуться на восток. «Морской бриз» мягко качнулся на фале, а Ремасритлфеер в манере гида сообщил:

— А сейчас перед вами предстанет пропавший город из легенд: Великий Хор Тропиков!

Может быть, это был город. Куда ни посмотри, Стальные Когти — сотни особей. И, пролетая на шаре, он их видел еще и еще. Тысячи. Больше. Может, действительно столько, сколько легенды говорили. И нигде не видно ни одной когерентной стаи, только простейшая бессмысленность огромной толпы. А звук… звук можно было терпеть. «Морской бриз» висел над землей в нескольких сотнях футов, слишком высоко, чтобы доходил мыслезвук. Звуки, долетающие до гондолы, лежали в диапазоне нормальной межстайной речи. Может быть, это и был какой-то язык, но аккорды тысяч мембран стирали любой смысл, который слова могли нести. Какая-то жутковатая месса экстаза.

И она раздавила надменность Читиратифора. Ремасритлфеер почувствовал, как качнулась гондола, когда тучная шестерка сбилась в кучу. И в голосе стаи звучал благоговейный ужас.

— Сколько их! И как близко! Это… это и правда Хор.

— Ага, — радостно отозвался Ремасритлфеер, хотя в первые разы он так же был поражен, попав сюда.

— Но как они едят? Как они спят?..

«В непрерывном гомоне», — не сказал он, но Ремасритлфеер эту мысль почти услышал.

— В деталях мы не знаем, но если спуститься ниже…

— Нет! Не надо!

Ремасритлфеер про себя усмехнулся и продолжал:

— Если спуститься ниже, мы бы увидели, что эти твари полуголодные. И все же тут есть здания. Видите?

Он издал указывающий звук. И правда, виднелись какие-то глинобитные строения, от некоторых остались лишь фундаменты, торчащие из-под более поздних построек, а на тех громоздились постройки еще более поздние. Ни одна когерентная стая таких случайных строений не нагородит. В них едва можно было признать искусственные конструкции.

Местами поколения глиняных построек уходили вглубь на пять-шесть уровней: хаотическая смесь компостной кучи, пирамиды и многоэтажного сарая. Внутри наверняка есть дыры и проходы: видно было, как входят и выходят особи Стальных Когтей. Ремасритлфеер знал эту местность по прошлым полетам. Кое-где просматривалась определенная система, словно несколько дней шла работа по разумному плану, а потом ее сметало прочь хаосом или новым планом. Через пару декад опять все поменяется.

— Еще сотню футов — и на месте, — сказал он и дал сигнал кораблю Магната бросить якорь. Управление привязным шаром редко бывало настолько точным, но сегодня морской бриз был гладок, как тонкий шелк. — Подойдем и встанем над Большой Торговой Площадью.

Пассажирская платформа шевельнулась — Читиратифор набрался храбрости высунуть над ограждением еще пару морд. И недоверчиво спросил:

— И вот это вы называете площадью?

— Название дал Магнат.

Более объективный взгляд увидел бы открытую площадку грязи пятьдесят футов в поперечнике. У Магната талант коммивояжера — употреблять слова, переопределяющие реальность.

Несколько секунд Ремасритлфеер был слишком занят, чтобы болтать. Он потянулся через край гондолы сбросить вниз причальный конец. В тот же самый момент он громко заорал приветствие бегающим внизу Стальным Когтям. На площади всегда торчали дозорные, хотя иногда, кажется, они забывали, зачем они тут.

Но сегодня реакция была почти немедленной. Трое выбежали на середину открытого пространства — с очень разных направлений, и явно они были синглетами. Только когда они оказались в нескольких футах друг от друга, появилась какая-то координированная деятельность. Они неловко мотались вокруг, клацали зубами на веревку, которую им спустил Ремасритлфеер. Наконец двое остановились, и третий залез по ним и сумел веревку поймать. Потом все трое вцепились в нее челюстями и замотали вокруг глиняного столба.

Читиратифора это проявление сотрудничества не вдохновило.

— Теперь же мы в ловушке? Они просто могут стянуть нас вниз.

— Ага, но больше они не пытаются. Когда они так делают, мы просто бросаем веревку и улетаем.

— А, да. Конечно. — Читиратифор ничего не говорил, но мыслезвук слышался интенсивный. — Ну, тогда продолжаем. Нам предстоит быть свидетелями провала, и мне нужны подробности для исчерпывающего доклада нашим работодателям.

— Как прикажете. — Ремасритлфееру не меньше хотелось прикрыть наконец тропическое фиаско Магната, но не нравилось ему соглашаться с вислоухими этими типами. — Момент, я только приготовлю товар на обмен.

Ремасритлфеер пригнулся к дну гондолы, открыл люк сброса. Груз висел прямо внизу в деревянном чане. Похоже, при спуске шара его водой не заплеснуло.

— Готовы, ребята? — направил Ремасритлфеер свои слова в котел.

— Так точно! Ага! Поехали!

Слова возвращались, налезали друг на друга, ответ десятков — может, и всех — существ из чана.

Ремасритлфеер зачерпнул с десяток извивающихся каракатиц в корзину обмена. Огромные глаза смотрели на него, ему махали десятки щупалец. Во всем этом бормотании не было слышно ни капельки страха. Он сунул одну морду в корзину, почти к самой поверхности. Каракатицам было очень тесно, но в ближайшее время это станет наименьшей из их проблем.