Андрей Мансуров - Цена предательства Страница 18

Чувствуя, что лицо до сих пор красно от жгучего стыда, он потряс головой.

Плохо. Если так пойдёт дальше, спать придётся только со снотворным. И ещё неизвестно – поможет ли оно! Героям «Кошмара на улице Вязов» – не помогало…

Вдруг его удивили звуки, донёсшиеся со стороны кровати О,Салливана.

Прожженый, циничный, не боящийся ни Бога ни чёрта солдат… Плакал?!

Михаил вскочил, одним прыжком преодолев три метра, разделявшие их койки, и принялся что было сил трясти напарника за плечо, и без зазрения совести лупить ладонью по щекам (синяки – пройдут, а вот воспоминания о кошмаре!.. Кто знает?!) поскольку представлял, каково тому:

– Лестер! Лестер!!! Да проснись же, чёрт бы тебя побрал!..

Через пару секунд на него вытаращились два огромных, совершенно безумных, чёрных глаза:

– Что?! А?! Где… А-а, это ты… Ф-фу… – напарник всхлипнул, перевёл взгляд на всегда горевший плафон ночного освещения, – Дерьмо собачье. Ну и сон…

– Да… знаю. Сам только что «оттуда».

– Как? И у тебя был… Кошмар?

– Это ещё мягко сказано – кошмар… Кошмарище! Но давай – вначале ты.

– Я… Это… А, ладно – напарник вяло махнул рукой, показывая, что ему не до споров, – Приснится же такое. Да ещё так ярко. Реально. Хуже, чем в «150-Д». О-хо-хо…

Короче. Иду я по Маркет-стрит. Там, дома, на земле. Ищу, значит, подарок ко Дню Рождения сына Питера. (Проклятье! У меня и сына-то никакого нет! А тут – знаю, что есть, знаю, что – шесть лет, мысленно вижу его перед собой – этакий пострел! Непослушный, непоседливый, вредный, вечно – лохматый… Короче, весь в меня! И даже знаю, от кого он: жена – моя одноклассница, я ещё в среднем по ней сох!) Думаю себе, что лучше всего сделать – как мой папаша-то: подарить самый лучший и дорогой пистолет-пулемёт! Стреляющий пенолоновыми пульками. Или водой. И внешне – обязательно похожий на настоящую пушку.

Все супермаркеты прошёл уже, помню, но – нету вот такого, как надо!

И тут Алека встречаю, Алека Гесснера. Я с ним в учебке познакомился: он закончил и отчаливал, а я пришёл на первый. Как раз на его койку попал. Ну, потом, пока я учился, тоже… Пересекались.

Ну, обнялись, поржали. Он говорит: «Чего, мол, ты тут, в игрушках, делаешь?» Ну, я объяснил.

Он говорит: «Ага, понял. Так тебе лучше пойти со мной. У нас, – дескать, – в подсобном помещении есть куча муляжей. Ну, то есть, копий – любых образцов современного оружия. Чтоб кадеты, значит, могли отличать по виду – на раз! Вот и выберешь своему мальцу!» Ну я обрадовался – спасибо, говорю! Вот уж выручил!

А он – ничего, говорит, у нас этого добра – вагон!

Ну ещё бы, думаю себе – не вагон! Вы там, у себя, в высшем полицейском, можете ещё и не такое себе на деньги налогоплательщиков позволить!..

Короче, притопали мы к нему на работу – в Главное Управление. Он там показал пропуск, сказал что-то на вахте – да ещё этак, свысока, – и нас пустили. Видать, думаю себе, большая шишка стал мой Алек…

Ну, повёл сразу на пятый подземный Уровень. Туда, где начальство-то, да отдел секретных разработок заседает, да допросы проводятся. Те, которые с пристрастием – чтоб не слышно было, стало быть, как «пристрастно» бедолаг допрашивают-то…

Вот заводит он меня в комнату – ого-го! Шагов сто в длину, и с десяток – в ширину. Вдоль всех стен – столы, столы. И на них – оружие! О, брат!..

Я большую часть такого оружия вообще не видал – видать, производства-то разных стран и Колоний на освоенных планетах…

Словом, я обрадовался, как баран, руку ему трясу… Оглядываюсь вокруг, как озабоченный котяра на стаю кошек. А он и говорит: «Ты, дескать, не стесняйся, походи, походи. Что по сердцу придётся – прямо и заберёшь».

Ну, хожу, облизываюсь, беру в руки. Думаю себе: «Ого! Пластмасса-пластмассой, а весит-то, и выглядит – один в один – как настоящее!» Впрочем, наверное, думаю, эти ребята могут себе позволить и не такое. За государственные-то денежки.

Короче, отобрал я один УЗИ-797, такой прямо – не автомат – а конфетка!

Прикинул и так, и так: да, для ребёнка – отлично! «Этот!» – говорю!

«– Ну и отлично», – говорит, – «забирай!»

Я уж не знал, как и благодарить, выходим из зала, я таращусь всё на пушку-то, а тут меня хватают под белы ручки ребята в одежде ниндзя, заламывают их за спину, да тащат по коридору.

Дальше – вообще – кошмар!

Раздели догола, обыскали. В рот посмотрели, в задницу… Стыдно, блин. Втащили в камеру, приковали наручниками к стулу. Входит тут в камеру мой «дружок» Алекс, и садится на стул напротив.

– Ну, сознавайся, – говорит, – милый мой Лестер, как именно ты на прошлой неделе угнал и выпотрошил броневичок с деньгами шахтёров!

Я вообще – …уел! «Ты за кого меня принимаешь?!» – говорю.

А он мне:

– За хитро…опого грабителя, который выяснил все детали, составил чёткий план, убил сам, или приказал напарникам, убить семь охранников и кассира. И украл валюты на семнадцать миллионов кредитов – всё, что причиталось шахтёрам Лимбуса-три!

Я вначале вообще онемел! Прямо скрючило всего от обиды! Не поверишь – на полном серьёзе начал выкручиваться! И так, и так отпирался!.. А он мне:

– Кому ты гонишь! Я же видел, с каким вожделением ты схватил тот самый автомат! Да и отпечатки на нём теперь – можешь не сомневаться!

А если не сознаёшься – примемся за твою шлюху, да сынка твоего – недаром же ты хотел ему пушку купить: собрался обучать, видать! И показать, как пойти по стопам папаши! Фамильный, так сказать, бизнес…

Ну, говори имена-то! Сообщников! Да тех, кто вам планы помещений, и графики маршрута продал!

Я, понятно, отрицаю всё, а мозги-то пухнут: какой, на …ер, броневик?!

Потом…

Били меня. Пытали. Горящими сигаретами прижигали, челюсть чуть не свернули. Долго били. Помню, даже сознание пару раз терял…

Потом, когда привели связанную жену, и стали на моих глазах насиловать – я только матерился, да рыдал от бессилия!.. А тут ты меня и разбудил. Вот уж спасибо!

Михаил, кусавший губы, сказал:

– Да нет. Не – «спасибо». Я, похоже, оказался навроде первого заражённого – притащил, кажется, всю эту заразу сюда. Хотя мы так и не поняли с лейтенантом и ребятами – то ли дело в том, что я сам полез на прогулку… То ли…

Просто подошло время для вот этого.

В глазах О,Салливана сверкнуло секундное замешательство, но сориентировался и «просёк» ситуацию он быстро:

– Ну-ка, рассказывай. Это ведь – то самое, что вы вчера обсуждали?!

– Да. Да… – Михаил вернулся к себе на кровать, сел. Смотрел он теперь больше не на напарника-соседа, а в пластик пола. Старался только губы не кусать – на них и так места живого не было.

Предосторожности с перестраховкой явно не помогли. И он отлично представлял, каково всем тем, кто спит, или мечется по кроватям сейчас на Станции, заходясь в немом крике, или рыдая.