Сергей Преображенский - Другой мир Страница 18

Но тут Даша ткнула Панкратова в бок локтем так, что он поперхнулся.

— Леша хотел сказать, что нам про «это» еще рано думать, нам всего по шестнадцать лет, то есть мне шестнадцать, а Машке семнадцать!

— Опять ты все врешь Дашка! — возмутилась подруга, — Это мне шестнадцать, а тебе семнадцать!

— Постойте, постойте, про что «про это»?

— Ну, про то, про что вы подумали!

— Да откуда вам знать, о чем я подумала?

— Ты знаешь, Таня, оказывается, девушки могут помочь нам решить нашу проблему! — решил переменить тему разговора Лешка.

— Что? — удивилась Татьяна, — Какую проблему?

— Ну ты же заешь, у нас проблема с деньгами! У нас слишком много денег и я не знаю, куда их девать! — пояснил Лешка, — А девушки любезно согласились помочь их истратить!

— Что значит «истратить»? — глаза у Татьяны округлились, — Панкратов у тебя для этого жена есть!

— Да зачем же вам самой беспокоиться? — попыталась успокоить ее Даша, — Мы с Машей все сами сделаем, нам не трудно! Правда, Маш?

— Точно! — отозвалась подруга, — Нам с Дашкой спустить десяток другой миллионов как два пальца… забыла обо что!

— Не дождетесь! — охладила пыл девушек Татьяна, — Быстро выметайтесь отсюда, и чтобы я вас больше никогда здесь не видела!

— Подумаешь! — обиделась Даша, — Не хотите, не надо! Мы вам помочь хотели! Идем Машка!

— Даш, постой, мы, что с тобой голые пойдем? — спросила Маша.

— Да, кстати, а почему вы голые? Где ваша одежда? — спросила Татьяна.

— Она намокла, когда мы упали в бассейн! Случайно! — сказала Даша.

— Вовсе не случайно, — перебила ее Маша, — Дашка нас нарочно толкнула!

— Это не проблема, в доме полно всякой одежды! Вот, смотрите! — Татьяна подошла и открыла шкаф.

Девушки с увлечением принялись рыться в платьях.

— Ну и барахло! — удивилась Даша.

— Полный отстой! — согласилась ее подруга, и, повернувшись к Татьяне, спросила, — На какой помойке вы все это нашли? Это что «секенд хенд»?

— Да вы что?! — возмутилась Лешкина жена, — Это же эксклюзивные модели от самых престижных кутюрье!

— Нет, вы, конечно, нас извините, мы не хотели вас обидеть! Может быть, вам в вашем возрасте и по кайфу носить эти ископаемые шмотки, но мы с Машкой лучше будем ходить голыми, чем наденем это! Правда, Машка?

— Точно! Голыми не так стыдно! — согласилась подруга.

— Да как вы смеете говорить о моем возрасте? — Татьяна чуть не задохнулась от негодования, — Это просто хамство! Я всего на пять лет старше вас! И потом, это никакие не ископаемые! Это — эксклюзив!

— Для вас может и эксклюзив, а для современной молодежи это просто… — Даша запнулась, не решившись как видно произнести достойное определение, — Да вы посмотрите хотя бы на эти фестончики! Ну кто сейчас носит фестончики?

— Как это кто? Да все сейчас носят фестончики!

Глава VII. Кот Шредингера

Женщины увлеклись выяснением вопроса, что сейчас носят и окончательно забыли о существовании Панкратова. Лешка взял книгу и отправился в гостиную. Там он улегся на диван, а книгу подложил на журнальный столик возле телефона. Нет, снимать печати он был еще пока не готов. Сами собой начали слипаться глаза, и безумно захотелось спать…

… — Итак, представьте себе некоего кота, — сказал профессор Зильберштейн, вытаскивая из-под кафедры черного кота с белыми лапами вопившего дурным голосом.

— Скажите профессор, а это и есть кот Шредингера? — спросила Светлана.

— Да, это и есть знаменитый кот Шредингера. И мы с вами сейчас проведем следующий эксперимент. Мы посадим этого кота в коробку, и поместим туда радиоактивную частицу с одним шансом из двух распасться. Вместе с котом и радионуклидом мы поместим резервуар с ядовитым газом, в котором есть переключатель, приводимый в действие расщепившейся частицей. Затем закроем коробку и спросим, жив ли кот? Если частица расщепилась, он мертв, если нет, то газ не вышел из сосуда и кот жив.

Но снаружи коробки нет истины — есть только пять шансов из десяти, что кот жив. Но кот не может жить пять из десяти раз. Таким образом, получается, что кот жив, — и в тоже время он умер! Но каждое заявление истинно в отдельной вселенной. В этой точке произошел раскол — и существуют уже две параллельные вселенные. Вселенная с живым котом — и вселенная с мертвым… Все вселенные каждый раз расщепляются и расходятся в стороны… таким образом, существует бесчисленное множество миров!

С этими словами профессор попытался засунуть несчастного кота в черный ящик, но тот уперся всеми четырьмя лапами и продолжал звать на помощь.

— Профессор, что же вы делаете? — не выдержала Светлана, — Да вы не профессор, вы садист! Немедленно отпустите котика!

Профессор удивленно посмотрел на девушку, затем на свою руку державшую кота, и как видно удивился еще больше — от кончиков пальцев исходил зеленоватый флюорисцентный свет. Профессор разжал руку, и кот с радостными воплями бросился вон из аудитории.

Между тем профессор принялся тереть руку приговаривая:

— Вот черт! Все из-за этой дурацкой частицы, распалась не вовремя!

И тут что-то с глухим, но отчетливым звуком «бум» упало на пол. Это был мизинец профессора. Через секунду отвалился еще один палец. Оставшиеся пальцы так же начали отваливаться и падать на деревянный пол.

Господа студенты! Сейчас вы можете видеть, как происходит самопроизвольный нуклеарный распад! — сообщил профессор, с интересом наблюдая, как вслед за пальцами отвалилась кисть, затем, так же, по частям, и вся рука до предплечья.

— Ой, профессор, да вы так весь развалитесь! — ужаснулась Светлана.

— Это неважно, — ответил профессор, — Зато вы сможете наглядно убедиться в правоте принципа неопределенности Гейзенберга!

Между тем у лектора как у старого сифилитика, отвалился нос, одно за другим упали уши и посыпались зубы изо рта; за ними последовал язык, что сделало его немым, и он уже не мог комментировать процесс. Каждая из частей профессора при падении подскакивала и превращалась в упругий шарик, интенсивно оранжевого цвета. Через несколько секунд на месте преподавателя возвышалась небольшая гора оранжевых сфер похожих на апельсины. Некоторые шары выкатились из общей кучи и покатились по проходу. Генка Самохин поймал один из них и с удивлением воскликнул:

— Да это же апельсин!

С ловкостью обезьяны он быстро очистил плод и принялся его жевать, разбрызгивая вокруг липкий сок.

— Постой Генка, как ты можешь, это же профессор! — попыталась остановить его Светлана.