Андрей Ливадный - Зона Контакта Страница 19

Раньше Мишель задавалась вопросом: «С какой целью корпорация выпустила в свободную продажу уникальные наносети?», но, побывав на борту независимых Н-болгов, поняла – стратегия «Прометея» в отношении иных космических рас верна и эффективна. Наниты и модули межзвездной связи помогали выходцам с различных миров эффективно общаться друг с другом, преодолевая разделяющую их семантическую пропасть. Разорванная сеть межзвездных маршрутов постепенно обретала единое информационное пространство, менялось отношение к людям, зародилась и успешно развивалась торговля данными. Обладатели личных наносетей получали доступ к базам знаний, составленным специалистами «Прометея». Это помогало поддерживать Н-болги в сносном техническом состоянии…

Впрочем, Мишель лишь вскользь подумала об этом, пока просматривала содержимое очередного контейнера с грузом. Ее заботили проблемы иного рода. На второй день она предприняла вылазку в разрушенную часть корабля, добралась до рубки управления, вернулась оттуда с несколькими кибернетическими блоками и двумя десятками кристаллов, которые удалось найти и демонтировать из модуля информационного хранилища.

Огромные объемы данных, записанные на кристаллических носителях, относились к различным областям знаний и имели множество первоисточников. Разобраться, вникнуть не хватит и жизни, но девушка знала, что именно следует искать.

Углубленное изучение систем стазиса никогда не входило в сферу ее интересов, но сейчас ситуация не оставила выбора. Отыскав труды Павла Аркадьевича Стременкова, Мишель бегло просмотрела их, но толком ничего не поняла. В глубине души она надеялась увидеть популярное изложение, однако электронные страницы пестрели уравнениями и формулами, среди которых скрывался ответ на мучивший ее вопрос: «Как вызволить Бутова?»

Пришлось пойти на риск. Необходимые знания можно инсталлировать. Процедура знакомая, но в отсутствии специального оборудования крайне опасная. Прямая запись информации в биологическую нейросеть вопреки бытующим заблуждениям не делает человека специалистом в избранной области. С таким же успехом можно вызубрить труды Стременкова и цитировать их по памяти, не понимая смысла произносимых формулировок.

Требуется осмысление полученных данных, а для этого, в свою очередь, нужны познания в смежных областях науки. Таким образом, объемы усваиваемой информации возрастают в разы. На их обработку необходимо время. Огромную роль играет психологическая устойчивость, способность к обучению, восприимчивость к новым знаниям. И это еще не все. Нет гарантий, что процесс завершится успешно, не будут затронуты участки памяти, формирующие личность.

Мишель вряд ли осознавала всю степень риска. Стременкову потребовались десятилетия упорного научного труда, чтобы понять лишь некоторые основополагающие принципы работы устройств стазиса. А ей придется осмыслить его работу за пару суток. Но иного выхода она не видела. Прозябать на борту разрушенного корабля до конца дней? Искать способ вырваться отсюда?

«Ну, хорошо, допустим, я его найду, и что же? Брошу Родиона Ивановича тут?»

Уж лучше рискнуть.

Когда она очнулась, в отсеке царил вакуум.

Сквозь оплавленную пробоину в своде проникал яркий свет. Часть контейнеров расплавилась, оплыв бесформенной массой.

Боль сжигала рассудок.

Мишель медленно, стараясь не делать резких движений, осмотрелась.

К горлу подкатила тошнота. Было трудно дышать. Она заставила себя сконцентрировать внимание на показаниях приборов внутри гермошлема.

Прошло три с половиной дня – намного больше, чем предполагалось.

Но откуда взялись разрушения?! Что произошло?!

Ответ она прочла в конфигурации пробоины. Под сводом отсека проходила силовая линия. Реактивация систем, подача питания от внешних источников перегрузили поврежденную в момент катастрофы цепь, и та не выдержала, произошел взрыв, за ним последовал удар декомпрессии, вырвавший сегмент обшивки.

Ее спасло надежно закрепленное кресло и система страховочных захватов бронескафандра.

«Космос беспощаден к нам. Он не прощает оплошностей, недосмотров…» – Мысль напомнила о многом из пережитого.

Мишель невольно сжалась, прислушалась к себе.

«Кем я стала? Как прошел процесс?»

Невзирая на сильную головную боль, усталость, голод и жажду, она не шевелилась, перебирая потускневшие впечатления детства.

«Личность не затронута? Трудно судить с уверенностью, ведь если некоторые воспоминания утрачены, я не замечу этого».

А как же нужная информация? Усвоил ли ее мой мозг?

Оказалось – да! Глядя на тускло подсвеченные кристаллы, расположенные в самодельных гнездах, прихваченных герметизирующей пеной к подлокотникам кресла, она отчетливо понимала, сколь примитивна созданная ею конструкция, прекрасно представляла, как ее можно улучшить.

«Сколько же смежных областей знания затребовал мой рассудок? – промелькнул закономерный вопрос, но его важность почему-то показалась смехотворной. – Какая разница? – В мыслях проскользнуло несвойственное ей раздражение. – Ты не сошла с ума, не утратила личность, а стала умнее и сильнее. Это стоило риска!»

Мишель поймала губами патрубок системы жизнеобеспечения, сделала несколько глотков воды. Боль медленно отступала. Усталость казалась непомерной.

«Это пройдет, – твердил внутренний голос. – Встань, разомни мышцы. Поешь и собирайся в путь!»

Она проверила стационарное питание, убедилась, что скафандр в полной исправности, и лишь затем отключила страхующие захваты.

Многое изменилось. Ее взгляд стал более цепким, восприимчивым к деталям. В мыслях сквозила холодная рассудительность. Тревожившие накануне проблемы теперь казались наивными, не заслуживающими внимания.

Мишель испугалась, но тут же успокоилась – резкая смена душевных состояний воспринималась как каприз.

«Нет, так не пойдет! Мне не нужна вторая личность!»

Некий абстрактный внутренний оппонент лишь пожал плечами. Он пока еще не доминировал в рассудке и не пытался идти на обострение, лишь сухо спросил:

«Что дадут душевные терзания?»

– Замолчи! – прошептала Мишель, вздрогнув от звука собственного голоса. Происходящее здорово напугало ее.

Она стояла в тени скалы, глядя на фрагмент законсервированной во времени реальности. Жуткий миг, когда вскипел океан, а своды технического уровня начали обрушаться, превратился в вечность.

«Стазис – не смерть», – подумала Мишель.

Утверждение, вчера казавшееся циничным, сейчас болезненных эмоций не вызывало. Для Родиона Ивановича вечность превратилась в миг. Он ничего не почувствует, лишь сильно удивится, когда отключится стазис.