Виталий Каплан - Трудно быть чертом Страница 19

— Что же мне, группу «Ленинград» надо было насвистывать? — возмутился Игорь.

— И еще одна маленькая деталь, — вздохнув, генерал вытащил из пухлой папки два черно-белых снимка. — Вот отпечатки пальцев подлинного Игоря Ястребова, — торжествующе возгласил он. — А вот — ваши. Они различаются. О чем есть акт экспертизы.

Игорь долго — несколько бесконечных секунд — молчал. Да, это они молодцы… Они да, а мы — нет.

— Знаете, на чем прокололись? — мягко произнес генерал. — Игорь Михайлович Ястребов был весьма законопослушным гражданином. Он не имел судимостей, не состоял под следствием… в общем, из самых общих соображений ваше руководство понимало, что нигде пальчики Ястребова не выплывут. Но тут вышла ошибочка. Случился в его жизни один мелкий эпизод. Когда Игорьку исполнилось пятнадцать, они с друзьями пили во дворе пиво и пели песни. Какая-то бдительная бабулька вызвала милицию, пацанов забрали в отделение. А там дежурный тогда сидел, с некоторым сдвигом по фазе. Вроде нашего Переверзенцева, только настоящий. Ну и он начал втирать ребятам, что они преступники, что они кого-то ограбили и зарезали. Снял со всех отпечатки пальцев. Потом подскочили родители, у одного парнишки папа оказался работником прокуратуры… словом, даже на учет никого не поставили. Но пальчики их оставались в архиве. А в новые времена, когда компьютерную базу по отпечаткам создавали, их тоже оцифровали за компанию. Весь Можайский архив чохом…

— Вот слушаю я вас, Роман Ильич, и думаю, — вздохнул Игорь, — а зачем оно вам все надо? Я понимаю, конечно, насколько широки интересы вашего ведомства, тем не менее… Помните, у Гумилева: «Но в мире есть иные области…» Так вот, они есть — такие области, которых лучше не касаться. Целее будешь. Это не имеет ни малейшего отношения к безопасности государства, к политике, экономике, науке, равно как к религии, магии и искусству, — он слегка улыбнулся. — Уверяю вас, на мне вы карьеру себе не улучшите, скорее наоборот, патриотизм ваш тут сработает вхолостую. А вот неприятностей может быть сколько угодно. — Он расслабился, прикрыл на секунду глаза. — Наш разговор, само собой, записывается?

Генерал лишь усмехнулся.

— Ну, официально дело пока не заведено, наша с вами беседа — это оперативное мероприятие…

— Тогда проверьте запись, — предложил Игорь. — Я подожду.

Роман Ильич как-то непонятно дернул бровью, той же подстольной кнопкой вызвал порученца и, склонившись к самому его уху, что-то шепнул. Пять минут прошло в молчании, потом тот же молодцеватый референт принес шефу самый обычный плеер с наушниками, какой водится у любого подростка.

Генерал погрузился в прослушивание. Занятно было наблюдать, как с каждой минутой он все более краснеет.

— Здесь просто тишина, — сказал наконец Игорь, — но могла быть и «Лунная соната», и речь товарища Брежнева на двадцать пятом съезде…

— Как вы это делаете? — сорвав наушники, резко спросил генерал. Сейчас он казался куда менее дружелюбным, и это радовало. Проигрывает Ильич…

— Вы все равно не поймете, — отмахнулся Игорь. — Под словом «вы» я, конечно же, подразумеваю не только персонально вас, Роман Ильич. Примите это как данность.

Генерал встал из-за стола, в глубокой задумчивости прошелся по кабинету.

— Ну хорошо, а Таволгин-то вам зачем? — не оборачиваясь, спросил он.

— Таволгин, — стараясь говорить спокойно, заявил Игорь, — как вы, очевидно, знаете, родной брат девушки, к которой я испытываю вполне понятный интерес. Чисто по-человечески мне небезразлична его судьба.

— Настолько небезразлична, что вы и бандитов задействовали, и наших коллег из другого управления? — хмыкнул генерал.

Игорь пожал плечами.

— Я действовал в пределах своих возможностей, — ответил он. — А вот чем объяснить ваш интерес к этой теме?

— Невежливо отвечать вопросом на вопрос, — Роман Ильич укоризненно взглянул на Игоря. — Впрочем, отвечу. Федор Глебович Таволгин попал в поле зрения нашего отдела сравнительно недавно, после того как имел телефонный разговор с неким гражданином Соединенных Штатов, бывшим нашим соотечественником, а ныне, увы, сотрудником американской научной разведки.

— Что у нас за страна, — сокрушенно вздохнул Игорь. — Вот сидит гениальный физик без дела, без заработка, страдает от своей невостребованности — и на фиг он никому не нужен. А стоит только заинтересоваться им ушлому американцу — и тут же начинается… Это ваши люди его похитили?

— Не знаю, как у вас, — парировал генерал, — а у нас страна тяжело больна, мы лечимся, и это еще надолго… Поэтому и получается такое. К тому же учтите, насколько этот ваш будущий шурин неприспособлен к жизни… Под лежачий камень вода не течет… Сидит он у себя в трех комнатах, дуется от обиды и творит что-то гениальное — ну и как о нем узнать? Ему бы еще спасибо этому мистеру сказать, что звонком своим с места лежачий камень сдвинул.

— Но вы так и не ответили, — перебил его Игорь. — Федор Глебович у вас?

— У нас, у нас, — покивал генерал. — И уверяю вас, что с ним все в порядке, он очень рад общению с интеллигентными людьми. Причем мы не собираемся его взаперти держать. Скоро вернём домой, пускай трудится в привычной обстановке… но под присмотром.

Игорь откинулся на спинку стула. Зевнул. Вызов пришел неожиданно, не было времени выстраивать полноценный связной сон. Поэтому сейчас был только серый, с зеленоватым отливом туман, и голос князя доносился глухо, будто из глубокого колодца.

— Все довольно неплохо, Ильич почти готов. Дожимай решительно, не дай ему врёмени остыть. У него жена лежит в клинике на Каширке. Рак груди, третья стадия. Ты до нее не дотянешься отсюда, я сам все сделаю. После этого он будет наш с потрохами.

Генерал, кажется, ничего не заметил.

— Так все же, Игорь Михайлович, неужели ваш интерес к Таволгину объясняется только… скажем так, гуманитарными соображениями?

Игорь взял с тарелки очередной бутерброд, с удовольствием откусил.

— Не пойму я что-то вас, Роман Ильич, — сказал он, прожевав и запив глотком слегка остывшего чая. — Вы так озабочены мною, Таволгиным, Кроевым, еще бог знает кем… Неужели у вас нет более животрепещущих проблем? Касающихся непосредственно вас?

Генерал вытер ладонью лоб.

— Мои проблемы касаются только меня, — заявил он, бросив на Игоря быстрый взгляд. — И я не думаю, что реально…

— Вполне реально, — перебил его Игорь. — Позволите в больницу, попросите сделать внеочередное обследование Виктории Павловны. Вряд ли это произойдет очень быстро, но дня через два вы будете приятно удивлены.