Николай Романецкий - Полдень XXI век 2009 № 03 Страница 19

— Он минус, я плюс. Вместе — генерация событий. Госпожа Колыванова не выбирать, мы управлять событиями.

— Ю-ю, как нам выгодно. Только я плюс, он минус. Вместе батарейка. Потому монета прилипать, а мама телефон забывать.

Туг я не выдержала и выругалась:

— Вот свиньи! Сказали бы сразу, что все за меня уже решили, я бы и не мучилась!

— Не все, госпожа Колыванова, — защелкали они хитином. — Госпожа мочь выкинуть обоих. Но она добрая, она не выкинуть. Она обоих взять и дать нам пропуск в жизнь на эта планета.

— Мы для вы благодарны и готовы выкупить своя вина. Госпожа скажет только свой выгода.

— Ю-ю, своя желание.

Тут я совсем размякла от их сочувствия и брякнула, ни на что не надеясь:

— Да какое у меня может быть сейчас желание? Только одно: пусть не уволят, — и разревелась, не дотерпела-таки до дома.

Говнюки дружно протянули мне салфетки и хором ответили:

— Не уволят!

Через полчаса уволили начальницу. Ее звонок руководству вдруг вызвал бурю, которая обрушилась на ее же голову. Оказалось, что на блуждающие по нОчам без присмотра тележки давно валятся в дирекцию жалобы, и моя отмазка про посменных разгрузчиков вдруг стала свежей и актуальной идеей. Начальницу выбросили, как обгадившегося в гостиной щенка, а мне достался ее кабинет, ее настенный календарь и ее оклад. Мама, кстати, этого поворота событий не одобрила: она всегда считала, что генетической выбраковке не следует слишком высовываться. Ну, не суть.

Через полгода я перевела говнюков из развозчиков тележек в собственные заместители — по-очередной новой должности мне полагались два зама. А еще через год мы с ними заняли кресло директора космопорта. Говнюки стремительными темпами тащили меня вверх по служебной и социальной лестнице, как флаг, пока не водрузили на самой вершине, спросив однажды:

— Госпожа Колыванова желает баллотироваться на пост президента объединенной Земли или нет?

Я подумала, подумала и спросила:

— А что-нибудь третье есть? Могу я, скажем, баллотироваться на пост королевы?

Мне-то самой с детства больше всего хотелось носить бархатные платья и золотую корону. Кстати, где моя корона? О, под скамейку закатилась. Пыльная какая! У вас тряпочки не найдется? Мерси.

Я вижу, вы удивлены — как я могу столь откровенно признаться в собственной несостоятельности. А я отвечу очень просто: Королеве Всея Земли позволительны небольшие странности. За более подробными объяснениями обращайтесь к придворному математику. Он вам охотно расскажет, что моя методика выбора государственных решений приводит к оптимально удачливому варианту. Какой-то мухлеж с теорией вероятности и генерацией случайных чисел — я сама в этом так и не разобралась. По счастью, мне и не надо разбираться во всем подряд: королеве королевино, а математику математиково. Лично я вполне довольна тем, что теперь не должна выбирать: я должна просто знать, чего хочу. Скажем, хочу, чтобы в Бразилии засуха кончилась, или генетики научились восстанавливать утраченные органы, и говорю об этом говнюкам. Простите, министру финансов и министру внешней политики. А они просто подстраивают под это реальность. Выражаясь маминым языком, у них всегда есть оладьи на третье. А вот и они!

— Долго же вы ходили за мороженым, парни! Я целое интервью успела дать. Не запланированное, ага — среднестатистический опрос населения. А что, клубничного не было? И какое вы мне взяли? Ну, я же не люблю ванильное. А хотя это ничего, вкусное. Спасибо.

И еще: вы знаете, как трудно сбежать от королевской охраны? Мы с министрами этот побег месяц готовили. Понимаете, о чем я, верно? Вот именно, уберите телефон, не надо никуда звонить. А то примчатся сейчас придворные и журналисты с просителями, а у меня ведь сегодня выходной. Страшно хочется его тут провести — по песку побегать, закат встретить, а потом к маме на ужин завалиться… Вот и славно, спасибо вам.

Где теперь мама? Она по-прежнему жарит котлеты, вяжет носки и счастлива, что ей не надо высовывать нос из собственного дворца. Никак не поймет, что теперь, с возведением ее в ранг королевы-матери, диагноз Гецера из позорного клейма стал аристократической печатью, как, скажем, подагра. Кстати, можно я передам ей привет?

— Мамочка, дорогая, видишь, я снова в телевизоре! А ты мне твердила: не высовывайся, не высовывайся!..

ГЕРБЕРТ НОТКИН

Гражданин Фаустофель

Повесть

— Севка! Да оторвись, читатель! Крокодилыч когда… во, кому это мы понадобились?.. Добрый день! «Хладомор-сервис» вас слушает… Торговое холодильное и морозильное оборудование — что вас конкретно интересует? Промышленным не занимаемся, а вот коммерческий холод — любой. Весь спектр: шкафы, прилавки, витрины, монтаж, ремонт, сервис — апчхи! Извините! Есть наши, есть импорт. А вы возьмите универсальные, двухмодульные: они и для пристенного, и для островного размещения. Ну, как хотите, это ваше дело. Да, конечно, все покажем в работе. С десяти до двадцати, без обедов: лед не ждет!.. Непосредственно ко мне: менеджер по продажам Хорошевский Филипп Федорович. Подъезжайте и будьте уверены: приморозим в лучшем виде. Ха-ха, приятно было пообщаться. До встречи!

На ловца и зверь, всегда бы так. В суворовских учат на фортепьяно — молодцы. Какой двенадцатилетний пацан сам сядет играть гаммы? — надо заставлять. Надо.

— Что?

— Ника тебе звонила.

— А что ж ты молчишь… Ника? Это Филипуссис из Австралии, где много-много диких теннисистов, интересуется, как у нас сегодня настрой на матч? Холодная ты женщина, у тебя там чешуйки нашего льда в сердце. А когда это я себя плохо вел? У ментов? А ты как думала! Я же главный свидетель. Ну, как тебя, — только что не… — апчхи! Да, вот, сопливый, а фоторобот составлял! Вот вечером и расскажу. Ладно, слушай, ты заявочку эту на КОЛД’овские лари провела? Ну, Никуша, откуда я знаю — это ты должна знать. Да-а? Да ты что! А к договорчику с моей сеточкой? Ну, как с какой — с новой сетью самых доступных в мире универсамов «Грош цена»! Ай, молодца! С меня эскимо на палочке или некоторые любят погорячее? Сделаем хорошевски! Ну, всё, всё, бай-бай, беби. Лед не ждет!

Всё щечки надуваем, девочка?.. Кафка — продолжатель дела Платона. «Диалоги» это и была первая машина «Исправительной колонии». С одним резцом: головной образец. Не понял. Чего это? Показалось, что ли? Ладно. Так, ну, теперь нам будут надувать не щечки, а губки.

— Лапонька, сегодня у меня не получится. Да я все помню, но тут форс-мажор: непреодолимой силы клиент нарисовался — надо обхаживать, обламывать, облизывать. А ты сходи с женой этого универсамца, которому «грош цена», — вы же с ней тогда скомплектовали»». Да и на него ты произвела, заметно было. Кто тебя подкладывает! Ты что, свинья, чтобы тебя подкладывать? Я говорю, жену пригласи, а не его. И потом, Лапонька, мы квартиру меняем или уже нет? А в теплые края летим? А кто ныл, что обновить надо? Да, согласен, и мне, кстати, тоже. Это же все требует, да? А таких сделок даже у моего Крокодила сто лет не было, и она одна нам сразу много вопросов закроет. Да какие проблемы? Что он, маленький? — просидит в стрелялках своих и не заметит, есть ты или нет тебя. Или подбрось старикам, пусть порадуются. Лапонька, это твое дело. Ну, там как выйдет, может, и утром, если клиент разгуляется, ты ж понимаешь. Да не то ты понимаешь! Ну, всё, Лапа, всё, мне к шефу, ты мне потом всё расскажешь. Целую в носик.