Михаил Савеличев - Возлюби дальнего Страница 19

— О чем книги? — спросил он Ларни.

— Обо всем, — пожал плечами егерь. У него появилось жутковатое ощущение, как будто он забрел на неизвестную территорию без карт, без оружия, без связи. — Преимущественно о лесе.

Мбога усмехнулся.

— Представляю, что они написали там о лесе…

— Да уж, — вздохнул Ларни, — все пишут о лесе. Сидят в светлых кабинетах на Земле и пишут о лесе, обложившись любительскими фотографиями и егерскими мемуарами.

— Я тоже писал о лесе, — признался Мбога, — и именно в кабинете, и именно обложившись фотографиями.

— Извините.

— Да нет, Ларни, вы ничем не оскорбили меня. Вы правы в своем отношении к этим высокомудрым исследованиям о лесе. И не только о лесе. О жизни. О человеке. О Земле. О Странниках. О, Странники! Проще всего писать о Странниках. Благодарная тема, благодатная почва. Любой артефакт объявляется наследием Странников. Я удивляюсь, как это лес не связали со Странниками… Впрочем, ладно. Ну а теперь, Ларни, расскажите мне о том, что происходит в лесу. О русалках, о мертвецах, о лесовиках… О чем я еще забыл упомянуть?

Ларни сел.

Утром Леонид Андреевич не пошел на обрыв. Все тело как-то подозрительно ломило, а ноги оказались покрыты множеством синяков. Проклятые киберы. Ионный душ изгнал сонливость и вернул в члены почти что юношескую гибкость. Доктор посоветовал какую-то мазь от кровоподтеков, но Леонид Андреевич с подозрением относился к медицине и совет проигнорировал. Доктор обиженно замолчал и даже перестал подмигивать лампочкой. Мбога в номере отсутствовал. Все-таки ночная жизнь больше приличествовала потомку пигмеев из лесов Экваториальной Африки. Сделав напоследок некоторое подобие зарядки, Леонид Андреевич стал натягивать брюки, и именно в этом положении его застиг первый взрыв. Пол неприятно задрожал, стекла задребезжали, завыла сирена, а по внутренней связи завели старую пластинку на тему сохранения полного спокойствия. В соответствии с советом Леонид Андреевич сохранил спокойствие, то есть натянул брюки и стал разыскивать закинутую куда-то рубашку, но тут в дверь номера заколотили. Это был раздетый Марио с комком одежды и матрасом под мышкой. Взгляд у него был дикий.

— Тревога! Взрыв! Куда бежать?!

— А что случилось? — спросил Леонид Андреевич, стараясь не заразиться паникой.

— Все горит! Все дымит! Вы радио слушаете?!

— Э-э-э… Слушаю, но там советуют не беспокоиться. Заходите, Марио, замерзнете. Вам надо одеться.

Леонид Андреевич затащил физика в номер, отнял у него матрас и помог облачиться в мятый комбинезон.

Комбинезон был Марио мал, и Горбовский решил, что перепуганный физик схватил что первое попало под руку. Потом он заставил его сесть, сунул в руку стакан с успокаивающим и вышел на балкон.

Огня не было, но дым в наличии имелся. Наиболее сильно дымило около административного корпуса, и там уже толпились киберы, не решаясь приблизиться к очагу активности. Там же бегал Поль, размахивая руками, и там же сидел на корточках Мбога. Слов не было слышно, но не представляло особого труда понять, что директор базы был возбужден и взбешен, а Председатель КОМКОНа — спокоен и невозмутим.

— Механозародыши проклюнулись, — объяснил Горбовский Пратолини. Вой сирен затих, а механический голос замолк на половине фразы.

— Ужас, — пробормотал Марио, — какой ужас. Сплошные приключения. Лес. Карантин. Механозародыши.

— Русалки, — поддержал Леонид Андреевич. — Не переживайте так. Пойдемте-ка лучше прогуляемся, подышим свежим воздухом, нагуляем аппетит. А хотите, я позвоню доктору Фуками? Она пропишет вам массаж.

— Я не хочу гулять, — капризно сказал Пратолини, — я хочу домой. Я соскучился по субэлектронным структурам. Они мне по ночам снятся. Все такие зеленые и переливаются.

— Как русалки, — добавил Леонид Андреевич.

— Да бросьте, Леонид Андреевич, русалки просто бледнеют в сравнении с происходящим!

Горбовский огляделся. В комнате наличествовал беспорядок, который только и могут устроить две неприкаянные души, собственных домов в обитаемой Вселенной не имеющие и привыкшие к скромному уюту выдвижных столов лабораторий и тагорянских вместилищ. Местные гостиницы не намного ушли от этих приспособлений, разве что лежанки были пожестче и поуже, чем те, к которым привыкли инопланетные земноводные. Тахта, на которой Леонид Андреевич нежился в домике у Кондратьева много лет назад, до сих пор являлась ему в мечтах.

— Марио, а вы случайно не знаете, как тут запускать киберуборщика? Вчера я с ними слегка… повздорил, — Леонид Андреевич потер синяки, — и как-то опасаюсь…

— Тут нет киберов, — хмуро ответил Марио. Кажется, ему слегка стало стыдно за свою панику. Взрывы больше не повторялись, дымный столб рассеялся. Жизнь возвращалась в обычную колею.

— Самообслуживание? — коротко и кротко спросил Горбовский.

— Горничные, — так же коротко и кротко ответил Пратолини.

Пропищал видеофон, и Леонид Андреевич ткнул в клавишу. Это был Мбога.

— Леонид, ты уже встал? Тогда, будь любезен, — дойди до администрации, а то боюсь, Поль нас тут расстреляет по законам военного времени. И захвати патроны к моему карабину — я уже истратил весь боезапас.

— А где Хосико-сан? — спросил Горбовский. — Я хочу показать светилу медицины свои синяки и побои. Представляешь, Тора, мне вчера нанесли побои. Поль подтвердит.

— Хосико-сан завершает свой отчет и просила считать ее отсутствующей до следующего утра.

— Так кто тебе нанес, по твоему выражению, побои? — спросил Мбога, принимая увесистую коробку с патронами, которую еле-еле дотащил Марио.

— Киберы претерпели внезапную мутацию, — объяснил Леонид Андреевич. Он задрал брюки и показал Мбоге синяки.

Мбога ловко снарядил магазин под завистливым взглядом Пратолини, передернул затвор и положил ствол карабина на сгиб локтя, словно баюкая грозное орудие.

— Я готов к охоте на киберов, — объявил он. — Где злобные машины, поднявшие манипуляторы на члена Мирового Совета?!

Они развлекаются, внезапно понял Марио. Два взрослых, опытных, мудрых человека весело подшучивают друг над другом — перед лицом грозной опасности. Я так не могу. Я так не умею. У меня есть чувство юмора, но оно совершенно отказывает в двух случаях — когда я думаю о субэлектронных структурах, кварках и глюонах, и когда я нахожусь перед лицом грозной опасности. А так как большую часть жизни я думаю о структурах, а теперь, во время законного отпуска, еще и нахожусь перед лицом грозной опасности, то большинство друзей считают, что мое чувство юмора находится в зачаточном состоянии. А ведь это не так. Дайте мне ружье, дайте мне тахорга, и я буду шутить. Я уже дошутился до того, что Жак бегает от меня по всей Базе и, наверное, посоветовал всем своим егерям не брать меня с собой в лес… Хотя какой сейчас лес! Впрочем, может быть, Мбога действительно откроет сезон охоты на киберов? На киберов я еще не охотился.