Виталий Полищук - Серые тени в ночной тьме Страница 19

Конечно, первое, что было сделано – это установлена связь с местным егерем Боборыкиным, чей домик находился в глубине тайги, в семидесяти километрах от районного центра, прямо посередине охотничьего заказника. Гриша пообещал немедленно выйти в тайгу и пока не стемнеет окончательно – посмотреть, что творится вокруг, и в частности наметить пути движения поисковых групп, которые должны были подъехать к его дому из Затайгинска рано утром. Чтобы прямо с рассветом выйти различными маршрутами к точке примерного места аварии и крушения.

Здесь нужно пояснить, что пассажиры вертолетов, летающих зимой над тайгой, даже в случае падения всегда имеют много шансов выжить, так как верхушки деревьев и снежные сугробы способны значительно ослабить силу удара механизма о землю.

Если, конечно, вертолет летит на небольшой высоте.

На это и рассчитывали поисковики. И уже с раннего утра – часов с четырех, они начали собираться у автобуса.

Как уже упоминалось, дом егеря соединяла с райцентром накатанная дорога.

Получив известие по телефону о возможном авиа крушении, Григорий Боборыкин сказал жене, что выйдет на внеплановый обход своей территории, что ждать его к ужину не нужно и свистнув собаку – лайку Загая, встал на лыжи. Поначалу у него мелькнула мысль завести снегоход, но он тут же отбросил ее – через час начнет смеркаться, и ехать на снегоходе по таежному бездорожью – не получится. Лыжи были надежнее. Да и собаке не угнаться за снегоходом.

Впрочем, примерные координаты возможной катастрофы, как и предсказывал пилот Николай Евсеев, находились в нескольких днях пути, но сейчас задачей егеря была не поиски пассажиров и экипажа вертолета, а определение маршрутов для поисковых групп.

Хотя в Затайгинске каждый второй был охотником, все-таки таежный массив лучше егеря никто не знал.

Звериные тропы, непроходимые места буреломов, просторы замерзших болот – все это знает егерь. Также как и места, где болота даже в самые сильные морозы не промерзают до такой степени, чтобы выдержать вес человека или крупного животного.

Григорий думал об этом, неторопливо двигаясь по снежному насту и время от времени останавливался, чтобы внимательно рассмотреть карту, на которой карандашом он делал лишь ему понятные пометки. Впереди то и дело раздавался лай Загая – умный пес выбирал проходимые для хозяина пути и подавал голос, чтобы обратить на себя внимание.

Боборыкин прекрасно различал оттенки голоса своего питомца – например, если пес обнаруживал поставленный браконьерами капкан, он лаял по-иному, нежели если хотел просто подозвать к себе хозяина.

Иными словами, опасность пес и чувствовал лучше человека, и сигнал умел подать о ней по-особому.

Он и сегодня уже обнаружил пару капканов, но разряжать, а тем более снимать их Григорию было некогда – он лишь спустил скобы, обезопасив таким образом браконьерские орудия лова.

Быстро стемнело. Скоро егерь мог пользоваться картой, лишь подсвечивая себе светом фонарика.

Впрочем, свое дело он закончить успел – маршруты поисковиков он наметил, состояние снежного наста определил, пройдя по краю болота, получил представление также о надежности его поверхности.

И подозвав свистом Загая, сказал псу, смотрящему ему в лицо умными глазами:

– Домой, Загай! Давай-ка домой!

И теперь уже быстрым шагом двинул по твердому насту следом за собакой, которая, наоборот, неторопливо бежала впереди, выискивая и показывая хозяину наиболее близкий и надежный путь домой, к егерской заимке.

Где в доме под плотной фуфайкой дожидался в чугуне и хозяина, и его пса горячий ужин, приготовленный хозяйкой.

х-х-х-х-х-х-х-х-х-х

В полста километрах от дома егеря, в охотничьей избушке в печке трещали разгорающиеся дрова, на печи стоял закопченный котелок и такой же закопченный алюминиевый чайник.

В котелке, распространяя запах тушенки, булькало варево, из носика чайника била струя пара, и Евсеев, сняв его, открыл крышку и засыпал внутрь заварку.

А потом укутал чайник в свою меховую куртку и поставил на краешек стола.

– Ну, где ваши деликатесы? – спросил он молодоженов, открывая складной нож и нарезая хлеб. И он, и Петюня всегда брали с собой, кроме бутербродов и термоса с чаем еще и продуктовый НЗ – пару банок тушенки, буханку хлеба, пачку чая, сахар, соль.

Ну, а в таежных избушках, в свою очередь, охотники всегда оставляли запас дров, мешочек с крупой, иногда – бутылочку растительного масла.

Так что знающий тайгу человек зимой по любому не пропадет от голода и холода. Летчики же, которым приходилось летать не только над тайгой, но и над Алтайскими горами, испытали всякого и потому, как уже упоминалось выше, всегда на всякий случай подстраховывались – брали с собой продуктовый НЗ.

Который обновлялся перед каждый рейсом.

И скоро на столе была разложена снедь, исходила паром каша, заправленная тушенкой, а в металлических алюминиевых кружках парил терпко пахнувший чай.

Сидели на лавках тесно, но никто не жаловался. У Николая Евгеньевича нашлась фляжка со спиртом, огненную жидкость добавили в чай и скоро всем стало жарко.

Легли спать. Летчики – на полу, а пассажиры – на лавках. В избушке было тепло, даже – жарко, но Евсеев знал, что как только печь прогорит, заимка изнутри начнет быстро выстывать. «Пока нам опасен только холод», – думал он, выходя наружу.

Здесь, у задней стенки избушки, кто-то устроил что-то вроде поленницы – в свое время натаскал и нарубил сухих сучьев, расколол и разрубил даже несколько больших пней (судя по торчащих в сторону корням, пни принадлежали поваленным ветром деревьям, который с горами сгнили, а более плотная древесина у основании стволов сохранилась). Всё это теперь не лежало беспорядочной кучей, а было аккуратно собрано и уложено у бревенчатой стены.

Евсеев мысленно поблагодарил неизвестного кольщика.

Он набрал сначала одну охапку дров, которую занес внутрь избушки. Потом снова вышел наружу и набрал вторую охапку. «До утра хватит», подумал он, и разделся.

Все уже лежали и дремали, готовясь заснуть. И Николай поздравил себя за мысль добавить спирта в чай – после трудного похода по местами глубокому насту, сытный ужин и жар печки, а также чай со спиртом сыграли роль снотворного.

И пилот в свою очередь принялся укладываться на полу поближе к двери – чтобы сразу почувствовать, как начнёт остывать воздух в избушке и время от времени вставать для того, чтобы вовремя подбросить в печь новую порцию дров, не давая пламени угасать до конца.