Софья Непейвода - Наследники предтеч. Освоение Страница 19

21–28 августа 2 года. Орден

После жестокого лечения Марию снабдили телефоном и отправили обратно к своим: она должна передать им способ лечения и обеспечить связь с русалками. Но, к нашему удивлению, она не ушла, вместо этого перебравшись к волгорцам. На вопрос, почему, сказала, что кое-кто посоветовал ей задержаться, предупредив, что это может оказаться очень важно и сильно повлиять на саму возможность выживания её племени. Но имя советчика назвать отказалась. Подумав, мы с Ильей сошлись во мнении, что, вероятнее всего, это кто-то из наших. Но кто и по какой причине — осталось тайной, причём не такой серьёзной, чтобы устраивать допрос с пристрастием.

После того, как посвящённые прошли первый курс мучений, они практически поправились. Болезни отступили, самочувствие улучшилось, работоспособность тоже резко возросла. Естественно, в связи с этим почти все соплеменники находились в приподнятом настроении. Только математик часто хмурился и пребывал в задумчивости, да Надя грустила. Потерять ребёнка — страшное испытание для любой матери… впрочем, и Игорю, пусть он и был приёмным отцом, тоже нелегко.

Почувствовав прилив сил, посвящённые ещё активнее занялись исследованиями. В том числе, я пыталась помочь Лиле, которая мечтала научиться выращивать вырабатывающих защитные вещества личинок в искусственных условиях. Пока успеха добиться не удалось: насекомые оказались очень привередливы. Зато удалось узнать, что личинки гибнут не то, что от солнечного, но даже от рассеянного дневного света, очень требовательны к температуре и солёности питательной смеси, а также им нужно высокое содержание кислорода и постоянное движение жидкости. Очень возможно, что позже выявятся и другие факторы, но пока мы не могли стабильно обеспечить и эти: максимальный успех, которого удалось достичь — вырастить пару десятков личинок (из нескольких сотен яиц) до суточного возраста. Увы, этого было недостаточно, чтобы проверить, можно ли получать репеллент таким образом.

В этот же день Лиля, занимающаяся и усовершенствованием рецепта репеллента, заявила о очень важном открытии: плёнка, снятая с внутренней стороны яичной скорлупы, пропускает воду, но не позволяет вместе с ней уйти защитным веществам, содержащимся в поте прусов. А после изготовления нескольких партий защитной мази новым способом (фильтрованием вместо высушивания при минусовых температурах) — мы убедились, что теперь качественный репеллент можно получать и без инкубатора. А значит — в большем объёме. Света сразу же послала заказ в Волгоград на малоповреждённые сырые яичные скорлупки или целые птичьи яйца, причём, чем они крупнее — тем лучше. Благодаря помощи союзников, даже несмотря на то, что найденные фильтры быстро приходили в негодность, посвящённые быстро смогли утроить производство защитной мази. Это позволило не только обеспечить всех союзников, но и сдавать избыток мази для распространения (естественно, не безвозмездного) среди других свободных. Кстати, волгорцы предложили обеспечить усовершенствованным репеллентом «истинно свободных» — и мы единогласно согласились. Марк и его друзья очень много делают для союза, а значит, и союз должен отплатить им добром.

На следующий день после успеха Лили, ближе к вечеру, открытие сделал бродящий по окрестностям Ордена Маркус. Вернувшись к ужину, он стянул со стола гриб, с аппетитом прожевал и заявил:

— Хотите, покажу фокус?

Энтузиазма это предложение не вызвало: физик уже не раз пытался удивить нас найденными странностями, но они были слишком специфичны и непонятны неспециалисту. Вот и сейчас готовность высказали только Сева, Игорь и Илья.

— А остальные? — искренне обиделся Маркус. — Сегодня реально интересный фокус покажу.

Несмотря на то, что физик горел поделиться новой информацией, демонстрацию отложили на после ужина — иначе, пока мы смотрим, нашу еду присвоят мухи и более крупные животные.

Когда все освободились, Маркус набрал в колбу воды так, чтобы она, вместе с ёмкостью и затычкой, весила ровно килограмм. Потом отошёл на пару сотен метров, а точнее — лишь чуть больше, чем на сотню по прямой (остальное забрал спуск и подъём). Снова взвесил и с гордостью предложил убедиться, что колба «похудела» на добрых двадцать грамм. Мы так и замерли от неожиданности, а потом Юля решительно отобрала колбу у физика и направилась обратно к дому.

— Может, разлилось? — с сомнением предположил Сева.

Но на прошлом месте весы опять показали ровно килограмм.

— Весы барахлят? — с едва заметной ноткой надежды спросил Илья.

— Я ещё не проверял, — признался Маркус. — Надо подумать, как это сделать.

— Пусть это будут неполадки прибора, — чуть ли не взмолился химик. — Иначе же работать невозможно… в смысле — гораздо сложнее.

Пока мужчины думали, как проверить исправность весов, я и другие женщины прошлись по окрестностям с «эталонной» колбой. Кроме найденной физиком аномалии, удалось обнаружить ещё одну сбоку от селения. Причём если при подходе к первой вес уменьшался постепенно, то вторая занимала всего около метра в диаметре и вес изменился очень быстро, почти скачком. Зато слабее — всего на четыре грамма.

— Ветерок. Чувствуете? — стоя рядом с аномальной зоной, спросила Вера.

Движение воздуха, пусть и слабое, но действительно было. Набрав пушистых семян (из тех, что легко разносятся по воздуху), мы пустили их в полет вокруг странного места. По их перемещению стало ясно, что воздух со всех сторон движется туда, где колба весит меньше, а потом поднимается вверх.

— Теперь понятно… — заметила Юля себе под нос и уже громче добавила: — Я всё думала, как может быть так, что в чаще, даже в самых густых зарослях, все равно чувствуется дуновение. Ведь растения должны прекрасно защищать от ветра…

— Получается, что они и защищают… от ветра извне, — кивнула геолог. — Но прямо тут, в зарослях, зарождается новый ветер. И дует уже по другой причине.

Вскоре мужчины нашли способ подтвердить, что весы исправны и разница — не ошибка прибора, а реальность.

— Всё бы ничего, но эти аномалии меня беспокоят, — заметил Маркус.

— Они всех беспокоят, — хмыкнул Илья, пригладил бороду и сощурился: — Ветер очень часто дует к горам. А горы неестественно большие, такие не должны существовать в нормальных условиях. Вам не кажется, что тут может быть связь?

— Не только к горам, но и от океана, — пожал плечами физик. — Но меня больше беспокоит другое. Надо проследить, временные ли гравитационные аномалии или постоянные. Если временные — это ещё ничего, но если постоянные — то на них должна идти куча энергии. А она, в свою очередь, должна откуда-то браться.