Андрей Попов - Сломанная вселенная Страница 19

Ну вот и западная сторона…

Эта стена почти ничем не отличалась от остальных трех, за исключением главного. Большими белыми буквами, создавая яркий контраст серой угрюмости, на ней были написаны, причем — неряшливо, три загадки. Цель достигнута! В конце каждой стояло таинственное многоточие.

– Забыл тебе сообщить, что загадки представляют собой незаконченные четверостишия, которые необходимо завершить. Мало того, что тебе нужно найти правильный ответ, он еще должен быть в рифму, являясь последней фразой четверостишия… Соображаешь, что говорю? — Придумаем обернулся, моргнув множеством своих глаз. — Мы, конечно, уже давно их знаем наизусть, и могли бы раньше рассказать тебе на словах, но… я хотел, чтобы ты имел удовольствие познакомиться с ними лично.

Максим, едва скрывая волнение, принялся читать вслух. Загадка первая гласила:

– " Шесть сестер зимой и летомВрозь живут без расставанья.Но одна пропала где-то.Это… "

И он начал бубнить себе под нос:

– Шесть сестер… шесть сестер… шесть сестер… — мысли принялись метаться в поисках ответа. — Может, это сестры принцессы?

Милеус покачал головой.

– У нее их никогда и не было.

– А может, здесь какая-то метафора? Шесть сестер… Кстати, у лодочника на левой и правой части я заметил по шесть пальцев… Впрочем, нет — это глупо… Врозь живут без расставанья — как это понять? Должно быть что-то одно: или вместе, или врозь… Даже не могу сообразить, в какой области следует искать ответ. Может, с этими таинственными сестрами был знаком лишь только сам автор загадок? Откуда мне знать: почему одна из них куда-то пропала?

Максим понимал, что начинает путаться в собственных мыслях, а молчание его друзей лишь усиливало чувство безнадежной растерянности. Похоже, принцесса станет свободной не так скоро, как ожидалось…

Вторая загадка вряд ли могла показаться более привлекательной:

" В сейфах памяти хранится,В жизни оставляет след,К нам оно не возвратится.Это… "

Максим от волнения принялся расхаживать взад-вперед, бессмысленно отмеряя своими шагами заведомо неизмеримое поле. Время от времени он пинал траву, будто она виновата во всех его проблемах.

– Так-так-так… нечто ушло и больше не вернулось… время? жизнь? может, какое-нибудь растение?

– А… Злые Одуванчики не подойдут? — робко предположил Милеус.

Большей глупости в данной ситуации невозможно было и сочинить. Если бы тоже самое произнес Придумаем, это выглядело бы как откровенная издевка. Но Милеус… Максим прекрасно понимал, что он от простоты душевной и скудости ума по-своему пытается ему помочь. А мысли в голове что-то уж совсем спутались в комок, смешались, стали спорить не только с рассудком, но и сами с собой. И ничего хорошего из этого, разумеется, не рождалось. Ни интуиция, ни эрудиция не могли поправить положение дел. Интуиция просто спала, а у эрудиции, похоже, наступила полная амнезия.

Третья загадка вообще являлась вершиной творения Абсурда:

" Я до минус трех считал — —В том была необходимость.И, взглянув вокруг, понял,Что наш мир… "

– Да откуда мне знать, какого он мнения о нашем мире?! — Максим от обиды начал уже кричать. — И каким образом, хотел бы я понять, можно считать в отрицательную сторону? У этого мудреного сочинителя, наверное, мозги не туда были повернуты… Послушайте, — его голос вдруг обрел слегка насмешливый тон, — а что, если все это писал какой-то сумасшедший? Представляю, как он весело смеется, глядя, как другие ломают свои головы!

Непонятно зачем, Придумаем снял свой колпак, внимательно поглядел в его внутренность, будто ища там затерявшийся ответ, затем снова надел на голову и как-то бесстрастно произнес (чуть ли не зевая):

– Не знаю, был ли он сумасшедшим, и не ведаю, как литераторы оценивают искусство его поэзии, но для нас это единственная, хоть и сомнительная надежда чем-то помочь принцессе.

Максим предложил еще раз оглядеть замок там, где это возможно, чтобы удостовериться: нет ли каких потайных ходов, подкопов, сомнительной прочности решеток или чего еще. Придумаем хорошо знал, что (увы!) ничего нет, но услужливо согласился этим заняться. Единственные откидные ворота замка, расположенные на восточной стороне, были наглухо закрыты, словно запаяны и навеки опечатаны, так что сейчас они практически сливались с обликом стены.

Так, в разговорах и сомнительных надеждах на удачу, никто не заметил, что день уже клонится к вечеру. Солнце повисло над горизонтом Будущей Бесконечности, посылая миру свои прощальные лучи. Небо розовело, точно созревало для заката. А облака, бегущие вдогонку солнцу, казалось, сгорали в его пламени. Приближение вечера отразилось в душе Максима новыми треволнениями. Даже проблема с загадками отошла на второй план.

– Неужели этот кошмар повторится снова?..

– Пойдемте-ка домой, — тихо, почти жалобно простонал Милеус.

– Я тоже так считаю, — сказал Придумаем. — Вообще-то я предпочитаю встречать конец света в своей великолепной башне. В лесу это зрелище выглядит слишком жутко…

Начал угрожающе завывать ветер. Похоже, стены замка вторили ему надгробным басом, нагоняя тоску на всю округу. Можно было вообразить, как эти стены скоро начнут рушиться, сотрясая землю и уноситься со всем миром в круговорот небытия…

Максима вдруг осенила некая идея:

– Послушайте! А в этот момент разве нельзя спасти…

– Нет-нет, друг мой, в ЭТОТ МОМЕНТ уже ничего нельзя сделать, завтра мир появится точь-в-точь таким, каким он был в минуту заката солнца. А все события, происходящие после, уже никак не влияют на его будущее, — спешно изрек Придумаем и, ускорив шаг, направился в сторону леса.

Некоторое время все трое молчали, отдавая свои силы торопливой ходьбе. С обеих сторон мельтешили деревья, которые становились все мрачнее и неразборчивей. С каждой минутой наползающая на лес темнота растворяла их в себе. И лес превращался в жилище призраков. Они еще успели выйти на поле, где тьма была менее чувствительной, но зато ветер разошелся до крайнего бешенства. Придумаем вцепился в свой колпак, иначе бы его уже давно не оказалось на голове.

Все вокруг ныло, стонало, отчаянно кричало, не надеясь ни на какую помощь. Снизу слышалось нечто подобное шуму моря — это трава трепетала по земле, постоянно цепляясь за ноги путников, либо желая спасти их, либо сама ожидая помощи. Ветер безжалостно срывал цветы, листья и гнал свои жертвы в сторону Центра Мироздания. Хитон у Придумаем раскрылся подобно парашюту, и ему пришлось упираться всеми своими ногами, чтобы продолжать держаться на поверхности. Максим обернулся и увидел ту же зловещую картину: оси Х и Y болезненно загнулись кверху, как в предсмертных судорогах, готовые сжать и уничтожить весь мир. Лес, оставшийся позади, угрожающе гудел. Еще совсем немного, и деревья, вывернутые с корнями, полетят в бездну.