Роланд Грин - Волшебные камни Курага Страница 19

Их окликнули с башни, стоявшей справа от ворот.

— Кто вы?

— Воины, ищущие встречи с владыкой Ахмаем.

— С чего вы взяли, что он захочет встречаться с вами?

— Разве не нужны ему новые люди?

— Вы хотите наняться к нему на службу?

— Если нас устроят его условия.

Из-за стены свесились сразу две головы. В глазах Илльяны промелькнуло беспокойство. Волшебница была одета в мужской костюм, делавший ее похожей на стройного юношу.

— Ты говоришь неразумно, — прошептала она. — Создается впечатление, что своей службой мы окажем Ахмаю честь.

— Именно так и должен вести себя настоящий воин, — улыбнулся Конан. Говори я иначе, и они тут же заподозрили бы обман.

Не успела Илльяна ответить киммерийцу, как сверху прозвучало:

— Вы можете войти!

Размеры внутреннего двора говорили о том, что они оказались в самой настоящей Крепости. То тут; то там виднелись полуразвалившиеся строения, которые хозяин, похоже, и не думал восстанавливать. В исправном состоянии содержались только главная башня Крепости и господский замок.

К Конану и его спутнице подошло сразу шестеро воинов, одетых в изрядно изношенные, но чистые одежды.

— Мы позаботимся о ваших лошадках, — сказал один из них, шемит с малой толикой ванирской крови.

— Покажите нам, где находятся стойла, и мы отведем их туда сами, ответил Конан, которому ничуть не хотелось, чтобы незнакомцы обчистили его подсумки.

Бородатый шемит на миг задумался и, пожав плечами, сказал:

— Воля ваша.

Столь быстрое согласие насторожило киммерийца. Он подал знак Илльяне, чтобы та не спешила покидать седло. Ворота были открыты, и отступление пока все еще было возможным.

Он спешился и повел своего жеребца под уздцы. Однако не успел он сделать и пары шагов, как на рукоять его меча легла чья-то рука.

Конан выпустил из рук поводья и резко обернулся, одновременно схватив дерзкого вора за руку. Не раздумывая ни минуты, он изо всех сил ударил безбородого наглеца по лицу, отчего тот взмыл в воздух и пролетел добрую дюжину шагов.

— Не зарься на чужое, мой юный друг, иначе тебе сломают не только челюсть.

Только тут киммериец заметил, что Бородатый и его спутники с интересом наблюдают за ним. Он уже хотел выхватить меч из ножен, но Бородатый неожиданно засмеялся.

— Ты, я смотрю, малый не промах. Думаю, Ахмаю будет о чем поговорить с тобой.

— Надеюсь, впредь твои люди будут вести себя поучтивее, — буркнул Конан, помогая Илльяне сойти с коня.

Главная зала замка была хорошо освещена — на стенах горело несколько десятков факелов, несколько ламп стояло и на огромном столе, за которым сидел сам владыка Ахмай.

— Ты должен был прийти ко мне сразу после того, как твой прежний хозяин умер. За это время ты дослужился бы до капитана.

— Я должен был отвести вдову хозяина и ее сестру к их родне, ответил Конан. — Иначе я нарушил бы слово.

— Все понятно. Вы, киммерийцы, — люди слова, это я знаю.

У Конана по спине пробежал холодок. Ахмаю откуда-то была ведома его национальность.

— Неужели, назвав тебя киммерийцем, я ошибся? — лукаво улыбнувшись, спросил владыка. — Или ты стыдишься этого?

— Я смотрю, вы знаете меня лучше меня самого.

— Можешь в этом не сомневаться. Кого-кого, а киммерийцев я признаю сразу, пусть в наших краях они и редкость.

— Наши люди предпочитают жить там же, где и родились, — мрачно усмехнувшись, ответил Конан.

— Оставим это. Коль скоро ты пришел ко мне, значит, служба твоя прежнему господину закончилась, — так? Можешь считать, что я принял тебя к себе. Тебя и твоего товарища. Что до Дессы, которую ты пытался разыскать, то ты сейчас увидишь ее.

Застучали барабаны, и в зале появилась танцующая рабыня, одетая в короткую юбку, сшитую из алого шелка. На нагой груди танцовщицы, на запястьях ее и лодыжках поблескивали серебряные украшения и колокольцы. Ее смуглая намащенная кожа мерцала матовым светом.

Вне всяких сомнений, Конану доводилось встречать и куда более интересных женщин, однако, едва завидев Дессу, он забыл и думать о них.

Рабыня закружила вокруг стола. Владыка ее, всесильный Ахмай, не вставая с места, сорвал с нее одежды и взмахнул ими над головой.

Мужчины одобрительно загудели. Десса усмехнулась и, сделав сальто, вскочила прямо на стол, так что блюдо Конана оказалось у нее между ног. Сделав шаг вперед рабыня упала в объятия киммерийца.

Пышная надушенная грудь Дессы легла ему на лицо. Он скосил глаза и увидел Илльяну, смотревшую на него едва ли не с ненавистью. Испытывать ее терпение киммерийцу не хотелось и он слегка отстранился назад. Десса сделала еще одно сальто — на этот раз назад — и опустилась на лежавшую у стола кипу ярких заморских ковров. Она сделала стойку на руках и, подав рукой команду барабанщику, вновь забилась в чувственном ритме.

Конан почувствовал себя оказавшимся меж двух огней.

И тут Илльяна не выдержала. Бросив свое блюдо на пол, она вскочила на ноги, что-то прокричала и поспешила к выходу из залы. Стражи были слишком увлечены Дессой, чтобы обращать внимание на гостей, — она прошла мимо них и скрылась за дверью.

— Что это значит? — с деланным равнодушием спросил Ахмай, взявшись при этом за рукоять своего клинка. — Твой спутник юн настолько, что не может совладать с желаньями своего тела? Или, быть может, ему непривычен вид обнаженного женского тела?

— Надо было ему Палоса показать! — закричал один из стражей.

Дюжий воин, который скорее всего и был только что упомянутым Палосом, гневно заревел:

— Заткнись, сморчок! Иначе ты мать родную…

— Молчать — неожиданно громко рявкнул Ахмай, не сводивший глаз с Конана.

— Вы зря волнуетесь, — пробормотал киммериец. — Такие припадки случаются с ним не чаще раза в год. Если бы у вас нашлись снадобья…

— С подобными припадками мы справляемся и без снадобий, — мрачно усмехнулся Ахмай. — Если нам будет нужно, мы и горбатого прямо поставим!

— Я полагаю, до этого не дойдет. — Киммериец изобразил на лице нечто, отдаленно напоминающее улыбку.

"Разрази ее Эрлик! Что это она надумала? Может быть, она рехнулась от страха?"

— Я тоже надеюсь на это, — кивнул Ахмай. — Ругаться в присутствии такой женщины нельзя. Ты только посмотри на нее, приятель!

Посмотреть было на что. Конан никак не мог взять в толк того, зачем же она могла понадобиться Масуфу, — кем ее невозможно было представить, так это супругой добропорядочного туранца или любящей матерью.

Впрочем, об этом следовало думать самому Масуфу. С Конана было достаточно и Илльяны. И куда только та могла запропаститься? Спасало положение лишь то, что рабыня продолжала танцевать. Попробуй Ахмай послать своих воинов на поиски пропавшего гостя, и те наверняка устроили бы в ответ на это бунт. И они были бы правы: на всем белом свете не было танцовщицы, равной Дессе…