Анастасия Галатенко - Нф-100: Адам в Аду Страница 19

-- Могу я ознакомиться с результатами экспертизы?

-- Разумеется. Если вы подождете несколько минут...

-- Я подожду сколько вам угодно.

Молодцов совершил несколько пассов над небольшим терминалом.

-- Ваши координаты?

Бладхаунд молча подал ему карточку.

-- Все документы я выслал на ваш адрес, -- Молодцов развел руками. -- Нам нечего скрывать.

-- Спасибо за интереснейший разговор.

-- Рад знакомству, Бладхаунд. Вы мне понравились, и, возможно, я еще обращусь к вам за профессиональной помощью.

-- Буду рад.

Электронный провожатый провел Бладхаунда к выходу.

Кривцов опоздал на встречу. Бладхаунд ждал за столиком в кафе, помешивая остывший кофе, когда тот, наконец, появился. Вид у него был неуверенный. Впрочем, направляясь в сопровождении официантки к столику Бладхаунда, Кривцов преобразился -- поднял голову, откинув назад начинающие седеть волосы, в движениях появилась мягкость, а во взгляде -- вызов. "Дамский любимчик", -- заметил Бладхаунд.

Кривцов сел, закинул ногу на ногу и закурил.

-- Вы хотели меня видеть? -- спросил он.

-- Да.

-- Зачем?

-- Я интересуюсь нейрокристаллами. Это моя работа. Как и ваша.

Он наклонился ближе:

-- Вы хотели бы, чтобы экстракцию личности разрешили снова?

Кривцов глянул на него недоверчиво:

-- Это невозможно.

-- Почему?

-- Сейчас считается, что жизнь после смерти противоестественна. Это не так, но это еще надо доказать.

-- Но вы ведь работали над этим?

-- Работал. Но Левченко успел первым.

-- Вы говорите, экстракция безопасна в ряде случаев. Прошлый опыт доказывает обратное. Выводы Левченко были на чем-то основаны.

Кривцов отмахнулся. Бладхаунд отметил, что тот стал увереннее. Похоже, интерес Кривцова к нейрокристаллам еще не погас. Стоило подбросить еще дровишек в начинающий разгораться костер.

-- Левченко абсолютно прав, -- сказал Кривцов, закуривая вторую сигарету. -- В той ограниченной области, которую он выбрал для себя, он прав. Если человека просто взять и запихать в бессмертие, он в скором времени потребует эвтаназии.

-- Значит, закон гуманен?

Кривцов покровительственно улыбнулся.

-- Если вы возьмете человека с улицы и безо всяких тестов, анализов и подготовки запихаете его, ну, скажем, в космический корабль, где перегрузки в много "жэ" -- что с ним будет?

-- Я не специалист. Расскажите.

-- Давайте, для полноты картины, представим, что не только космонавты наши не подготовлены, но и те, кто запускает их в космос, не слишком профессиональны, и не знают, в каком направлении должны действовать перегрузки... Не думайте, что это преувеличение -- именно так дело и обстояло. Никто толком ничего про нейрокристаллы и жизнь после смерти не знал, а людей вовсю отправляли в бессмертие, словно в отпуск. Так вот, в нашем примере с перегрузками мы имеем: нарушения кровообращения, слишком высокое давление в одних местах, слишком низкое -- в других, нарушения обмена веществ, гипоксия тканей. Как вы думаете, долго можно существовать в таких условиях?

-- Думаю, нет.

-- Правильно думаете, -- Кривцов лихорадочным движением пригладил волосы. -- А теперь подумайте, сильно ли наша с вами ситуация отличается от описанной мною. Люди бросаются в бессмертие как в омут, совершенно не думая о том, что они там будут делать. Они полагают, что, воплотившись в бессмертном теле, они будут продолжать свою жизнь как ни в чем не бывало. Упускают из виду только одно -- тело это механическое. У него нет привычных человеческих потребностей, от удовлетворения которых мы привыкли получать удовольствие -- от еды, скажем, или от секса. Потребностей нет ни у тела, ни у мозга, если только человек не помер голодным или со стоячим членом. Но таких нужно пожалеть в первую очередь. Итак, физические удовольствия мы исключили. То есть мы-то знаем, что в основе ощущений лежит мозг, и его можно научить продуцировать удовольствия и проектировать их на любой носитель, но это умеют далеко не все. Что же остается? И вот тут-то оказывается, что для подавляющего большинства эти условия уже несовместимы с понятием райской жизни. Не имея возможности трижды в день набивать желудок до отказа, они чувствуют себя несчастными! Вы скажете -- есть еще книги, музыка и прочие нематериальные удовольствия. Этим трудно занять все время. Есть наука, есть вечный поиск смысла жизни. Но -- у многих ли он есть? Многие ли живут этим настолько, чтобы ради одного этого остаться в вечности? Кое-кто, несомненно. Но и этого мало. Левченко был прав, доказав, что нейрокристаллы стабильны. Рано или поздно любой бессмертный понимает, что смерть поймала его личность в ловушку. И дальше -- никуда. Это заставляет его впадать в уныние, задумываться о собственной бесполезности и приводит в конце концов к эвтаназии.

-- Какой же выход?

Кривцов не спеша затянулся.

-- Выход настолько очевиден, что его не видят. Надо научить мозг самодостаточности. Надо научиться быть счастливым абсолютно и постоянно, вне зависимости от тела, окружающего мира и прочих условностей. Надо понять, что все вокруг -- всего лишь порождение нашего мозга, и мы сами, по своему желанию, можем менять мир. И достичь этого состояния нужно еще при жизни. А уже потом -- уйти в бессмертие.

-- Нирвана?

-- Называйте как хотите. Нирвана, сатори, просветление. Я, я не буддист, я просто заимствую терминологию. Суть от этого не меняется.

-- В институте вы пытались экспериментально получить просветленный мозг?

-- В некотором роде. Вы наверняка знаете, что все наши мысли, чувства, поступки -- все, что делает из нас личность -- имеет химическую природу. Нейромедиаторы, гормоны, белки. Химические вещества стоят за всеми изменениями в нас, они порождают наше "я" и меняют его. Я исходил из этого, ставя опыты над кристаллами. Я вводил в них самые разные вещества и анализировал на двух уровнях -- на уровне физическом, изменений фактуры, цвета, электрометрических, историографических и прочих показаний, а так же фиксировал изменения в поведении измененной личности в теле.

-- Вы добились результатов?

-- Очень серьезных результатов. Докторская была у меня в кармане. Пока все не обвалилось.

-- Насколько долгосрочным было изменение первоначального нейрокристалла? Ведь если бы вам удалось найти формулу устойчивого совершенства, то было бы что противопоставить выводам Левченко?

Кривцов вытащил новую сигарету из пачки.

-- Вы правы. Устойчивого результата не получилось. Мне удалось довести период, в течение которого кристалл остается неизменным, до двух недель. А затем он медленно начинал возвращаться в исходное состояние.

Две недели.

Бладхаунд пристально глядел на Кривцова. Знает ли он что-то о поддельном кристалле Разумовского? Если знает, то почему так свободно говорит об этом? Если не знает, то кто еще мог изготовить его?