Валерий Вотрин - Гермес Страница 19

Лицом к шкафам стоял невысокий человек. Светильники бросали тени на его затылок, заросший редкими рыжеватыми волосами, и широкую спину. Он повернулся — мясистое лицо, вывороченные губы, воззрился на Меса. А тот все стоял на пороге, и смешанные чувства одолевали его. Так они стояли и смотрели друг на друга.

— Я ждал, — наконец сказал человек, — пока вы там решите вопрос с инфляцией, экспортом и бесплатными ввозами. В связи с этим у меня появилась уверенность, что я очень тактичен по своей натуре. Мес молчал.

— Я сяду сам, — поспешно сказал человек, поступая так, как сказал. — И угощения от тебя не приму.

Мес молчал.

— Я всегда прихожу по делу, — сказал человек. — Ты это знаешь. Чтобы не возникало разночтений, зови меня Михаил Жиро.

— Ты знаешь, как зовут меня, — сказал Мес. — В чем состоит дело, Михаил Жиро?

— Ты хороший собеседник, — отметил тот. — Впрочем, это неважно. Недавно состоялось ваше очередное Буле.

— Это так.

— Моему Господину очень хотелось бы знать, о чем там шла речь.

— Жиро, — поморщился Мес, — ты зачем ко мне пришел? Ты же знаешь…

— Знаю. Но я был до тебя и у других.

— И что же?

— Одни ничего не знали, другие просто лгали мне.

Мес удовлетворенно засмеялся.

— Ты получил что хотел, — сказал он.

— Нет, я хотел не этого. Я хотел другого. Я добивался от них правды. А они впали во грех. Но чего еще ожидать от вас, изначально грешников, языческих демонов.

— Вот! — наставил на него палец Мес. — Вот каких слов я от тебя ждал! Именно — язычников! Эта ваша однобокость мешает вам воспринимать мир таким, каков он есть на самом деле. Мир прекрасен, Жиро, а вы хотите сделать из него арену будущего Армагеддона.

— По Земле бродят боги, — сказал Жиро. — Это старые, ненужные боги, потерявшие все, потерявшие самих себя. Они устали и ослабли, но все равно они не могут забыть прежних времен.

— И поэтому вы продолжаете вытеснять их? — усмехнулся Мес. Ты изрекаешь прописные истины. Вникнуть в их положение вы не можете. Ведь столько веков прошло, столько утекло воды в великих реках.

— Блаженны нищие духом.

— А ты не уподобляйся ему, — заметил Мес. — Это только он великий специалист по произнесению Нагорных проповедей.

— Э! — сказал Жиро. — Ты, думаешь, оскорбил меня? Да мне за все это время столько всего пришлось выслушать! Но я никому не помогаю. Значит — ах ты, такой-сякой, подлец-расподлец, куда смотрите, ведь дети гибнут, нечестный богатеет, а честный страдает и лишается. Все эти жалобы, Мес, все они идут через меня, благо я предстоятель перед его троном.

— Тебе можно только посочувствовать.

— И не говори.

— Ты не думай, что склонил меня на свою сторону, — сказал Мес. — Ты не на того напал, Михаил.

Тот безучастно пожал плечами.

— Никого я не хочу склонять ни на чью сторону. Ты мне скажешь или нет?

Мес с улыбкой покачал головой.

— Я все равно знаю, — произнес Жиро. — Умер Пифеец, и на его место вы избрали какую-то мразь. Но вот кого — не знаю. Впрочем, там среди вас найдется бездна таких: вам есть кого выбирать.

Мес наклонился к нему доверительно.

— Я был инициатором его избрания, — произнес он.

— Ну? — округлил глаза Жиро. — Вот этого я от тебя не ожидал.

— А чего ты от меня хотел? Или, думаешь, хорошо — без Ремесла? А уходить в Хаос я не собираюсь. И жить без дела тоже не могу. Не кто иной, как ты, отбил у меня мое Ремесло.

— Ты не Архонт, — поджал губы Жиро. — Господин был зол на тебя и потому сказал — иди и стань проводником вместо него, ибо не Архонт он!

Мес смеялся.

— Получилось иначе, — проговорил он. — Ты ведешь своих, приверженных ему, а я веду своих — без веры.

— Они, как и ты, изгои.

— Ну и что? Они тоже умирают. Кто их поведет? Кто наставит их на верный путь? Ты, что ли? Или он?

— Его ты не касайся, — построжал Жиро.

После этих слов Мес спросил его:

— Ты знаешь Сета Пустыни?

— Что? — поразился Жиро. — Вы его избрали?

— А, пробрало! — обрадовался Мес. — Слушай, Жиро, я против тебя лично ничего не имею, хоть и не одобряю твой выбор насчет служения ему. Но его самого, Жиро, я ненавижу всеми фибрами моей души или еще чего там у меня есть. Так вот Сет…

— Господи, боже мой! — сказал Жиро.

— Молчать! — разъярился Мес.

— Да, — сказал Жиро. — Да. Задали вы нам…

— Конечно, — весело согласился Мес. — Вы в прошлый раз кого Сатаной объявили?

— Он был не из вашей Семьи, — сказал Жиро. — Он даже старше вас.

— Кто-то из Вавилона?

— Из Шумера, — уклонился Жиро. — Вы — не такие чисто злобные, чтобы претендовать на это звание.

— Ну и что?

— Он недавно ушел. И место его стало, так сказать, вакантным.

— Кто присуждает это звание?

— Он, — возвел глаза Жиро. — Ну и мы, его Вестники. Тот был древен и злобен, ему приносились кровавые жертвы. Он успешно выполнял свои функции. Сейчас мы думаем. Видишь, все тебе рассказываю.

— Я это очень ценю. Мы коллеги, Жиро, а потому должны делиться профессиональными секретами.

— Я бы не назвал это так.

— Зачем же пришел тогда?

— Хотел открыть тебе, кто такие Гогна.

Мес насторожился.

— А что ты об этом знаешь? — осторожно спросил он.

— Вы, я смотрю, успели уже легенды о них сочинить, — со смехом сказал Жиро. — Что-де они от Тартара родились. Что безобразны, без образа. Все это ерунда.

— Почему?

— Видишь ли, богов продуцируют люди. В некоторых случаях это еще не означает, что боги не существовали до прихода людей в мир. Но иногда получается так, что люди верят, верят всем скопом — и рождается божество. Так возникли многие Олицетворения.

— Так возник и твой Господин.

— Нет, — ответил Жиро. — Он воскресающий и умирающий, он был всегда. Он есть путь и истина и жизнь, он весна и плодородие. Но ты в чем-то прав, люди придали ему некоторые несвойственные ему черты.

— Например, любовь к ним, — вставил Мес.

— Можешь издеваться сколько тебе угодно. Я из-за тебя никак до главного не доберусь… Да, сейчас многие верят в него, и он живет благодаря этому. Некоторые верят в других — их не очень много, — и они тоже живут. Но многие люди вообще ни в кого не верят. Божество создает вера. Но неверие тоже создает свои божества. Они-то и есть Гогна.

— Постой, — сказал Мес, — как ты говоришь? Откуда тебе это известно?

— Имей в виду — я не лгу. Я сам до этого дошел.

— Ты знаешь хотя бы одного Гогна?

— Нет, с ними я еще не встречался. Просто я очень долго изучал природу божественности.

— И к чему же ты пришел?

— Человек зол. Как он ни учил их, какие бы слова ни говорил, какие бы книги не даровал, им все не впрок, ибо они злы. Они ненавидят друг друга, и их уже не переделаешь: так будет длиться до тех пор, пока не возопит последняя труба. Бог же — любит их. Любит их всех.