Лестер дель Рей - Псиматы Страница 19

«Нет, для начала тебя прогонят через детектор лжи! — озлобился капитан. — Чтобы не плела хрен знает что!» Собственно, детектором его можно было назвать с некоторой натяжкой. Уже лет двадцать пять словесно-ассоциативный тест, разработанный еще Карлом Густавом Юнгом, получил мощнейшее материально-техническое подкрепление. Если в девяностые годы двадцатого века детектор лжи по праву считался сравнительно простым устройством, то в 2010-м он уже представлял собой комнату двадцать на двадцать квадратных метров, напичканную всевозможными датчиками, фиксирующими изменения не только физических, но и психических параметров подозреваемого. Каждая из стен служила своего рода голографическим экраном, на который проецировалось объемное изображение, возбуждающее те или иные ассоциации в подозреваемом. Так, например, если предполагалось, что преступление произошло в лесу, то на одной из стен непременно появлялась лесная опушка, на другой — черная, пропитанная влагой земля, на третьей лопата, а по четвертой бежало слово, отражающее суть преступления. Подозреваемый закреплялся в кресле при помощи кожаных ремней. Выключался свет. И кресло начинало двигаться по круговой траектории.

Когда миссис Линдли закрепили на кресле, она вообразила, что ее собирается осматривать гинеколог. Потребовались неимоверные усилия для того, чтобы объяснить суть происходящего. Когда процедура началась, старушка некоторое время с большим интересом наблюдала за движущимися картинками, но потом потеряла интерес к «представлению» и заснула. Результат, автоматически сформированный электронной экспертной системой, гласил: «Вероятность причастности к преступлению 0,00001 процента. Рекомендация — освобождение под залог».

Прочитав распечатку, вывалившуюся из лазерного принтера, капитан почувствовал, что мысли путаются.

Первый раз за время службы он не знал, что предпринять.

С одной стороны, вещественное доказательство, которое может оказаться ко всему прочему хорошо выполненной фальсификацией. С другой — результаты тестирования, вообще не имеющие юридической силы. Щекотливая ситуация, нечего сказать.

Решение пришло внезапно, как откровение свыше. Харрингтон вызвал лейтенанта О'Харриса и приказал:

— Препроводи ее на психиатрическую экспертизу. Пусть изучают по полной программе. Сколько, ты говоришь, это займет времени?

— Месяца три — четыре, не меньше, сэр! — осклабился лейтенант. — А, по-моему, все и так ясно, сэр!

— Тебя не спросили! — Харрингтон смерил балбеса тяжелым взглядом. — Ты понял, что я тебе приказал?

— Так точно, сэр! — О'Харрис щелкнул каблуками.

— Не забудь выставить охрану!

Некоторое время капитан приходил в чувство. Кровяное давление медленно снижалось. Тошнота прошла. Сердце успокоилось. «Ну все, ну все, уговаривал он себя, — незачем так нервничать». Уже окончательно очнувшись, Харрингтон решил выпить кофе — автомат, выплевывающий коричневатую отраву, как раз завезли на прошлой неделе. Капитан запер кабинет и, не поднимая глаз, направился к адской машине.

Кофеварка-переросток с аппетитом сожрала пятьдесят центов и, издав звериный рык, пукнула в пластиковый стаканчик горячим воздухом. Как назло, отфильтрованная вода закончилась. Капитан выругался и пошел восвояси.

Дверь депорта с шумом распахнулась, и на пороге появился юнец в наручниках. Парень был забрызган кровью так, будто целый день разделывал свиные туши. Дорогой костюм, кожаная сумка с лейблом «Бизнес-колледж Снайдера» и холеная физиономия выдавали в нем отпрыска какого-нибудь богатого папаши. Парень держался с нагловатой уверенностью, всем своим видом посылая тупых копов куда подальше.

— Я буду отвечать на вопросы только в присутствии своего адвоката, заявил задержанный в ответ на предложение проследовать за офицером полиции в комнату для допросов.

— Как знаешь, — детектив Джуэл Фрайс взял сосунка под руку. — Только имей в виду, лучше меня не злить.

Джуэл припечатал парня к стулу и наконец соблаговолил объяснить, что же произошло:

— Можете представить, сэр, этот сопляк не далее как час назад насмерть забил совковой лопатой учителя математики мистера Петерсона. Подкараулил беднягу около колледжа и раскромсал ему голову, аж мозги во все стороны брызнули.

Джону Тинетти, так звали преступника, едва исполнилось пятнадцать лет. Парень держался так, словно совершил один из самых благородных поступков в своей жизни. В отличие от миссис Линдли, он осознавал, что убийство является серьезным преступлением, и даже был готов сесть на электрический стул или подвергнуться перепрограммированию личности, но вины за собой не чувствовал ни малейшей. Петерсон отравлял жизнь всему классу. Его не любили, боялись, перед ним заискивали.

Но никто не предпринимал ничего. Петерсон заслужил такую смерть, иначе и быть не могло. А он, Джонни Тинетти, готов отвечать за свои действия.

К тому времени как появился отец мальчика, Харрингтон уже готов был выть от черной безысходности…

Мир сошел с ума. Все перевернулось с ног на голову.

Человечество возвращалось к состоянию дикости.

Разгневанный папаша, разумеется, орал, что «он это так не оставит» и «капитан сам окажется за решеткой» Засранец, прибивший учителя, строил рожи и показал язык. Видеофоны надрывались. Офицеры сновали туда-сюда. То и дело кто-нибудь из них тащил замызганного кровью горожанина.

Депорт постепенно превращался в импровизированную камеру предварительного заключения. Обыватели взялись за топоры, столовые ножи и бензопилы. Звериные инстинкты вырвались наружу во всей своей первобытной красе.

Окончательно капитана свалило с ног известие о том, что некто мистер Ван Сян, китаец по крови, но урожденный янки, бизнесмен и злостный неплательщик налогов, открыл на днях невероятно прибыльный бизнес. Предприимчивый молодчик собирал по всему Манхэттену разбросанные куски человеческого мяса и сдавал по выгодной цене в китайские рестораны. Таким образом, пусть небольшая, но все же часть населения Манхэттена питалась человечиной.

Десятки голосов слились в один грохочущий поток, и Гордон Харрингтон понесся, влекомый им, к своему первому обмороку. Комната поплыла перед глазами. Очертания предметов сделались размытыми. Потом вдруг стало темно.

12

Последняя встреча с «приматами» доконала Бронсона окончательно. Вернувшись к трем утра на свою виллу, он ощущал такую усталость, будто всю ночь разгружал вагоны с углем. Дождь, пустые разговоры, выходки Лаусона, тревога, растворенная в воздухе, удручающим образом подействовали на Аллигатора. Он провалялся без сна до самого рассвета, а потом, с трудом дотянувшись до пульта гологравизора, включил городские новости.