Эдмунд Купер - Кирон Голова-в-Облаках Страница 19

Преступление Кирона легче поддавалось определению: он пытался создать машину, которая могла бы оторвать от земли и поднять в воздух человека. Если уж это не ересь, то брат Себастьян съест свою сутану.

Чем больше брат Себастьян размышлял над этим делом, тем больше утверждался в своей правоте. Подзорная труба позволила разглядеть, что висел, вцепившись в адское изделие, не Кирон. Эта была женщина.

А спустя несколько минут брат Себастьян встретил мисс Элике. Она возвращалась в замок верхом на лошади и была сильно подавлена.

По ее словам, ее сбросил конь. Но все знали, что сбросить мисс Элике невозможно. Брат Себастьян принялся осмысливать происходящее. Не так давно Кирон пропадал в замке, делая наброски для блестящей картины мастера Хобарта «Прыжок мисс Фитзалан». Кирон был почти одного возраста с мисс Элике. А когда есть дым, можно смело предполагать наличие огня.

У брата Себастьяна достало ума сообразить, что цо Элике Фитзалан ему не добраться. Святой Орден еще не был готов бросить прямой вызов феодалам. А для достижения цели брата Себастьяна вполне хватало и одного Кирона. Он, как-никак, был вхож в замок, общался с семьей сеньора и по собственной значимости, безусловно, отличался от простого крестьянина. Кроме того, многое можно было извлечь из его близости к мисс Элике. Многое извлечь, хотя немного об этом известно. А если понадобится, то можно вспомнить и книжку. Как минимум, с ее помощью без труда удастся погасить любой протест со стороны Фитзаланов.

Сразу же после ареста Кирона брат Себастьян вооружился ордером на обыск и направился в дом мастера Хобарта. Он решил припугнуть старика в надежде, что тот выдаст себя как соучастника в ереси. Кроме того, необходимо было осмотреть комнату Кирона.

Запугать Хобарта не удалось, тот лишь раскричался и раскашлялся. А вот книжка нашлась. Кирон держал ее под матрасом. То, что в ней описывались запрещенные машины, было очень важно, то, что она оказалась пусть плохо, но спрятана, было еще важнее, а вот то, что на кожаном переплете стоял герб Фитзаланов, было важнее всего.

Пусть сеньор об этом узнает, размышлял брат Себастьян. Пусть знает, что, если он попытается вмешаться в ход божественного правосудия, могут обгореть и его благородные пальчики.

Брат Себастьян упивался головокружительной властью. Он отправил отчет о деле в Канцелярию Великого Инквизитора в Лондон и втайне ожидал, что именно ему теперь поручат довести дело о ереси до конца.

Пока же он держал Кирона на цепи в Исправительном доме. Страдания мальчишки его ничуть не радовали. Подобную радость он как раз посчитал бы неисправимым грехом. Брат Себастьян убедил себя, что озабочен единственно спасением души Кирона. И если тому суждено будет изведать за свой проступок костра, не приведи, конечно, Лудд, то пусть уж он пойдет на него просветленным, с ясным сознанием того, что грех его искупится, если он искренне покается.

Поэтому брат Себастьян подолгу беседовал с арестованным, стараясь определить, где дьявольские намерения, а где юношеская беспечность.

- Ты, наверное, ненавидишь меня, Кирон? - интересовался брат Себастьян, сидя на стуле и прихлебывая чай из кружки.

Живущий несколько дней на холодной воде, хлебе и отрубях, Кирон сохранил ясность рассудка.

- Почему я должен вас ненавидеть, брат Себастьян? Вы исполняете свой долг, и за это я вас уважаю и даже восхищаюсь вами.

- Так. Значит, мы понимаем друг друга. Я не хочу тебя наказывать. Я хочу тебя спасти.

- Так я и думал. Вы действуете из лучших побуждений. - Кирон улыбнулся. - Я бы тоже хотел, чтобы меня не наказали, а спасли.

- Шар с горячим воздухом - это тяжелый грех. Это машина, Кирон. Машина, запрещенная Святым Орденом. Ты должен понимать, что долг Святого Ордена - защищать людей от зла и соблазна машин. Ты же знаешь историю, юноша. Машины дважды исковеркали жизнь человека. И нельзя допустить, чтобы это произошло в третий раз. - Брат Себастьян шумно прихлебнул из кружки.

Кирон облизнул губы. Он уже не помнил, когда пил что-нибудь теплое.

- Я не подозревал, что шар - это зло, брат Себастьян. Для меня он был просто глупой игрушкой, способом убить время.

- Вот как? - холодно спросил брат Себастьян. - А книга? Книга про летающие машины. Откуда она у тебя, Кирон?

О книге брат Себастьян упомянул впервые. Изможденный, замерзший, подавленный, Кирон растерялся. Челюсть его отвисла. Он подумал об Элике. Даже до нее может добраться этот черный ворон.

- Ты не отвечаешь, Кирон. Может, хочешь кого-нибудь выгородить?

- Я не хочу никого выгораживать, кроме себя. Я взял эту книгу. Я хотел ее вернуть.

- В данных печальных обстоятельствах это только слова. Подобное можно истолковать и как кражу. Человек, привыкший рассуждать, посчитал бы, что ты стащил книгу с намерением построить одну или несколько из описанных в ней машин.

- Да проклянет вас Лудд! - взорвался Кирон. - Уничтожайте знания, если вам угодно. Остановите движение вперед. Можете и меня сжечь. Только не лезьте ко мне со своими нравоучениями!

Брат Себастьян допил чай и проговорил печально:

- Проклятие Лудда предназначено тем, кто строит со злым умыслом машины. Ты можешь сгореть, Кирон; такую вероятность исключать нельзя. И это сильно меня огорчит. Но так исполнится воля Лудда. Как бы то ни было, я твой друг, и я спасу твою душу.

С этими словами брат Себастьян оставил Кирона.

16

Великий Инквизитор признал, что совершено преступление, и постановил провести судебное расследование на причастность к ереси. По обычаю, суд должен был начаться в первый день следующего лунного месяца, с тем чтобы в случае вынесения приговора привести его в исполнение в последний день этого же месяца.

Между тем условия содержания Кирона улучшились. Ему предоставили соломенную подстилку, стол и стул. Один раз в день ему давали горячее, кроме того, разрешалось принимать посетителей и назвать свидетелей, которые могли бы выступить в его пользу. Святой Орден шел на подобные уступки, чтобы никто не мог пожаловаться на его пристрастность или несправедливость. Хотя мало кто из обвиненных в ереси когда-либо был оправдан.

Открытые процессы затевались только при наличии неопровержимых улик. Тем не менее формальности соблюдались.

Первыми пришли навестить Кирона родители. У Кристен были красные, заплаканные глаза. Жерард, напротив, был полон надежды, уверенности и приятно пах стружками. Он полагал, что из мальчишеской проделки раздули не по уму серьезное дело.

- Кирон, мальчик мой, как тебя здесь кормят? - всхлипнула Кристен. Они хорошо кормят тебя?