Брайан Олдисс - Всё созданное Землёй Страница 19

Хотя главная цель этого повествования — показать картину эпохи, в которой я жил, и лишь затем — самого себя, я не могу показывать себя вне тех ситуаций, где находил временный приют. Возможно, мой скелет живет внутри меня своей жизнью, глядя на вселенную своими глазами. Когда человек представляет себе образ скелета, мыслящего о космологии и о первопричинах, это увеличивает чувство ответственности.

Итак, я лежал в бетонной трубе, постепенно возвращаясь в нормальное состояние. Повернув голову, я увидел снаружи стену магазина и строительный мусор, по которому недавно ходил. Я подумал, что стало еще одной галлюцинацией больше. Сколько же мне осталось жить до окончательного ухода в нереальный мир? После последнего своего сна я ощущал необъяснимое отвращение.

Однако, откинув от себя весь этот самоанализ, я понял, что Исрат и его приятели наверняка обыскивают эту территорию. Мне следовало убираться отсюда и поскорее.

Но мужество покинуло меня. Я не мог решиться выйти и подставить себя под зажигательные пули. В конце концов, я должен был считаться со своим скелетом. Действуя по линии наименьшего сопротивления, я медленно пополз вниз по трубе.

Темнота впереди, по мере моего продвижения, густела, а круг света позади уменьшался. Я полз, пока, наконец, не натолкнулся на что-то твердое. Мои пальцы ощутили металл. Я надавил, и заслонка открылась. Я, не раздумывая, выскочил.

Я оказался в большой пустой комнате. У противоположной стены стоял телефонный распределительный щит, на полу лежали катушки с кабелем, валялись инструменты. Видимо, я полз по трубе, в которой должны были проложить линию связи.

Было тихо, и я подумал, что сейчас, наверное, полдень, и все ждут, пока спадет жара. На другой стороне комнаты была дверь; я вышел, спустился в коридор. Проходя мимо негритянки, удивленной моим появлением, я сказал: «Доброе утро» и пошел дальше. Наконец, я оказался на улице.

Шагая, надеясь обнаружить какое-нибудь надежное убежище, я поражался, насколько диковинным был Вэлвис Бэй.

Город был явно спланирован с размахом, но не доведен до конца. Множество узких улочек заканчивались тупиками и походили на постоялые дворы. Узкие улочки, собираясь вместе, образовывали площади с кафе, магазинами и прочими увеселительными заведениями. Эти кварталы казались частью больших кварталов, которые разрезались прямыми широкими улицами. Были и вовсе громадные кварталы, просторные, как парки, с бассейнами и огромными белыми зданиями. Но очень многое было не закончено, не достроено. Некоторые дома были обозначены лишь фундаментом, магазины были не освещены, в бассейнах отсутствовала вода. Молодые деревья погибали, как и в моем сне. На совершенно новых домах уже образовались трещины. Кое-где валялись куски отвалившихся от стен фасадов.

Мне все это казалось цитаделью смерти. Я желал одного — выбраться отсюда. Я мог нанять или украсть лодку. Размышляя об этом, я стал искать дорогу к побережью. Вэлвис Бэй был построен в общем-то симметрично, и вскоре я увидел океан, блестевший в дальнем конце улицы.

Тут я сообразил, что мне придется пересечь большую площадь. Это громадное и, вероятно, прекрасное место в будущем, со множеством превосходных зданий и уже распланированным парком посередине. В парке стояли гигантские мраморные постаменты, ожидая статуй. Я прочитал, что место это называется площадью Президента. Одно из боковых зданий было, очевидно, храмом — оно упиралось высоким шпилем прямо в сверкающее небо.

Храм был покрыт сложной мозаикой. На некоторых рисунках изображались представители различных народов Африки. Эта сложность находилась в таком контрасте с простотой белых стен других зданий, что я невольно вспомнил Сандерпека в шлюпке: глубокие морщины, придававшие его лицу угрюмую серьезность, разительно контрастировали с бессмысленными движениями тела.

На пустом пространстве работали люди. Они кропотливо выкладывали цветные блоки, которые со временем должны были образовать гигантский рисунок, покрывавший большую часть площади.

Я не мог пройти здесь незамеченным. Пока я раздумывал, до моих ушей донесся звук автомобильного мотора. Я отступил в тень колоннады ближайшего здания и стал смотреть на дорогу.

Из-за поворота медленно вывернул черный автомобиль. Было видно, что водитель внимательно просматривает аллею.

Здание, под колоннадой которого я укрылся, походило на отель. Без колебаний я вошел внутрь. Когда я обходил стойку портье, мое внимание привлекла одна табличка. Я решительно направился к лифту.

Я находился в Северо-Атлантическом отеле. В том самом, где жил Питер Меркатор.

ГЛАВА 8

Психология человека, уходящего от погони, довольно любопытная штука. Меня потряс тот факт, что я оказался в том самом месте, от которого стремился уйти подальше. Но в следующую секунду я даже обрадовался подобному стечению обстоятельств.

Почему, собственно, я должен бояться Питера Меркатора? Мне надо всего лишь рассказать ему о себе и объяснить, каким образом у меня оказались письма Джастин. Я понимал всю сложность предстоящей задачи, но кружить по незнакомому городу казалось мне бессмысленным. Пока на моей стороне эффект внезапности, надо встретить Меркатора лицом к лицу, а там уже посмотреть, что можно сделать для улучшения моего и Джастин положения.

Когда я продумывал этот план, совершенно расходившийся с тем, что я хотел сделать раньше, мне на память пришли слова моего наставника Джордила: «Кто ты такой, решают не другие люди. Они лишь действуют в соответствии с тем, как решил этот вопрос ты сам». Это спорное суждение было столь же ценным, как и многие абсолютные истины.

Выйдя из лифта на последнем этаже, я оказался перед входом в роскошный ресторан. Впрочем, роскошным его можно будет назвать после окончательной отделки. Пока что одна половина ресторана представляла собой буйство пестрых фресок и элегантных столов, другая же демонстрировала голую штукатурку стен и какие-то завернутые в простыни предметы. Но меня оглушил не вид, а запах. Я замер на месте, ощущая зверский голод.

Мимо меня с достоинством прошествовали четверо мужчин. Один из них был мулатом — сморщенный старикашка с антигравитационным блоком, похожим на блок ван Вандерхута. Все четверо были прекрасно одеты, их пальцы унизывали дорогие перстни. Воздух вокруг них был пропитан властностью. Разговаривая между собой, они прошли в ресторан и зашли в мужскую комнату. Минутой позже они вышли. Мулат оказался без антиграва, остальные — без плащей и зонтиков. Старикашке помогли сесть за стол; судя по почтительному к нему отношению, он являлся какой-то важной персоной.