Айзек Азимов - Академия. Классическая трилогия Страница 2

— Отель «Люксор», — безразлично сообщил водитель.

Он помог Гаалю вынести багаж, деловито взял купюру, подобрал ожидавшего такси пассажира и исчез в высоте.

…Все это время, с момента приземления звездолета, Гааль ни разу не видел неба.

3

Трентор — …В начале тринадцатого тысячелетия этот вариант развития исчерпал себя. Будучи резиденцией правительства Империи на протяжении жизни сотен поколений, расположенная в центре Галактики, среди наиболее густонаселенных и индустриально развитых миров, сама планета Трентор была перенаселена до крайности.

Урбанизация планеты достигла предельной точки. Вся поверхность суши Трентора — 75 млн. кв. миль — представляла собой один город. Число его жителей выросло до 40 миллиардов. И эта огромная масса людей была занята административной деятельностью на благо Империи, при том, что для выполнения всех необходимых работ служащих еще и не хватало. (Здесь нелишне упомянуть, что — под отнюдь не самым бдительным руководством последних Императоров — неспособность наладить четкий административный контроль в Галактической Империи стала одним из факторов ее распада.) Каждый день огромные флотилии звездолетов доставляли на Трентор продукты из двадцати сельскохозяйственных миров…

…Полная зависимость во всех жизненных потребностях от других миров — ахиллесова пята Трентора — сделала его чрезвычайно уязвимым. В течение последнего тысячелетия существования Империи один Император за другим сталкивались с непрекращающимися мятежами. Имперская политика сосредоточилась на защите от экономической блокады…

Гааль не знал — какова была скорость вращения Трентора, светило ли солнце. Он так и не смог понять, день сейчас или ночь. А спросить стеснялся. Его только что кормили завтраком, но на многих планетах живут по стандартной схеме, не обращая внимания на такие неудобные понятия, как утро, день, ночь и вечер.

Он было обрадовался, увидев табличку «Солнечная комната», но оказалось, что за дверью — всего-навсего кабинка, где можно позагорать под кварцевой лампой. Через пару минут он спустился в фойе.

— Где можно купить билет на обзорную экскурсию? — спросил Гааль у администратора.

— У меня, если желаете.

— А скоро начало?

— Только что отправили. Следующая — завтра. Можете купить билет прямо сейчас.

— Вот как…

Завтра… Завтра — поздно. Завтра надо быть в Университете.

— Простите, а нет ли здесь чего-нибудь вроде смотровой площадки? Я имею в виду — на открытом воздухе?

— Разумеется! Можете приобрести билет. Я только взгляну, не идет ли дождь.

Администратор нажал кнопку на рукаве, возле локтя. Загорелся маленький экранчик, побежали буквы. Гааль прочел их одновременно с администратором.

Тот отвел взгляд от экранчика и сказал:

— Погода хорошая. Если не ошибаюсь, сезон дождей кончился. — И доверительно добавил:

— Я-то сам редко попадаю наружу. Последний раз выбирался года три назад, и что-то больше не тянет. Лифт у вас за спиной. Там табличка: «На Башню».

Гааль направился в кабину лифта незнакомой для него конструкции, туда зашло еще несколько человек, и лифтер нажал кнопку. Указатель тяжести показывал «ноль». Гааль ощутил, что тонет в пространстве. Через секунду вес вернулся к нему, но все равно показался меньше обычного. Опять невесомость — и ноги Гааля оторвались от пола. Он судорожно задергался, пытаясь уцепиться за стенку лифта.

— Вы что, неграмотный? — прикрикнул на него лифтер. — Написано же! На полу скобы для ног — закрепитесь!

Гааль огляделся и увидел, что остальные пассажиры преспокойно стоят на полу. Не скрывая улыбок, они смотрели, как Гааль перебирал руками по стене, пытаясь опуститься на пол. Стыд-то какой! А ведь как вошел — видел никелированные скобы на полу, не обратил внимания.

Наконец какой-то мужчина подал ему руку и потянул вниз. Пока Гааль бормотал слова благодарности, лифт остановился на открытой террасе, залитой лучами солнца. Мужчина, который только что помог ему, не отставал.

— Тут можно присесть, — мягко сказал он.

Гааль благодарно кивнул незнакомцу и направился вслед за ним к креслам, но остановился на полпути.

— Мне бы хотелось немного постоять у парапета, если не возражаете.

Незнакомец дружески помахал рукой. Гааль подошел к высокому, по плечо, парапету. Сверху открывалась величественная панорама Трентора.

Землю закрывали хитросплетения построек. Горизонт, насколько доставал глаз, занимали металлические конструкции. Все видимое пространство было одинаково ровного серого цвета. Только несколько прогулочных яхт крутилось в небе. Весь многочисленный транспорт трудился внизу, под металлической корой планеты.

Ни один цвет не оживлял однообразно-серого пейзажа. Ни зелени, ни почвы. Гааль знал, что где-то на Тренторе расположен императорский дворец, занимавший сто квадратных миль, утопавший в цветах и зелени, — маленький островок в стальном океане. Но отсюда его не было видно.

Необходимо как можно скорее отправиться на обзорную экскурсию!

Он впервые по-настоящему ощутил себя на Тренторе, в столице Галактики, в центре человеческой цивилизации. Оттуда, где он стоял, не все было видно… Он не видел звездолетов, приземлявшихся с продовольственными грузами, не знал о существовании тонкой пуповины, связывающей Трентор со всей Галактикой… Он ощущал только могущество человечества, полное и бесповоротное завоевание мира.

Гааль отошел от барьера слегка ослепленным. Попутчик из лифта помахал ему рукой; Гааль подошел и сел рядом с ним.

Незнакомец улыбнулся:

— Меня зовут Джеррил. Вы впервые на Тренторе?

— Да, мистер Джеррил.

— Ну вот, я так и думал. Только Джеррил — это имя, а не фамилия. Да… Трентор захватывающе действует на молодых людей с поэтическим воображением. А сами тренторианцы, между прочим, не очень любят сюда подниматься. Им это на нервы действует, знаете ли.

— На нервы? О, простите, я не представился. Меня зовут Гааль. А… почему им это действует на нервы? Такое величественное зрелище!

— Ваше мнение в данном случае субъективно, Гааль. Если бы вы родились в кубике, выросли в туннеле, потом всю жизнь работали в клетке и проводили отпуск в кабинке «Солнечной комнаты», а потом неожиданно оказались бы на открытом воздухе, думаю, вы бы получили нервный шок. Поэтому детей с пяти лет водят сюда раз в год. Не знаю, на пользу ли им это. Они не хотят отсюда уходить, просто истерики закатывают! Думаю, следовало бы начинать их водить сюда гораздо раньше — как только отнимают от груди. И не раз в год, а каждую неделю. Но на самом деле, и это неважно. Что стряслось бы, если бы они вообще не поднимались наверх? Они счастливы там, внизу, эти люди. Они трудятся на благо Империи. Да, кстати, как вы думаете, на какой высоте мы находимся?

— Полмили? — предположил Гааль и тут же понял, как беспомощно и наивно это прозвучало.

Джеррил улыбнулся:

— Нет. Всего пятьсот футов.

— Как же так? Но только на лифте мы поднимались…

— Да-да, все правильно. Только дело в том, что большую часть времени мы поднимались на уровень первого этажа. Трентор — айсберг. Его подземная часть прорыта на милю вглубь. То есть, девять десятых города скрыто от глаз. Он под дно бывшего океана уходит на несколько миль в глубину. Мы углубились настолько, что можем использовать разницу температур на глубине и на поверхности для снабжения планеты энергией. А вы не знали?

— Нет. Я думал, вы пользуетесь атомными генераторами.

— Когда-то пользовались. Но так дешевле.

— Можно представить!

— Ну и что вы думаете обо всем этом?

Взгляд Джеррила изучающе скользил по лицу Гааля.

— Потрясающе, — ничего не замечая, воскликнул Гааль.

— Если не секрет — что вас сюда привело? Отпуск? Путешествуете, осматриваете достопримечательности?

— Не совсем. То есть, мне всегда хотелось побывать на Тренторе. Но приехал я по работе.

— Вот как?

Гааль понял, что придется объяснить подробнее.

— Я получил приглашение принять участие в проекте Селдона в Тренторском Университете.

— Ага… Прямиком, значит, к Ворону Селдону в гнездо?

— Простите, не понял?

— Я про него говорю, про Гэри Селдона. Просто у нас его так называют. Он предсказывает всякие неприятности, вот его Вороном и прозвали.

— Правда? — неподдельно удивился Гааль.

— Я вам серьезно говорю.

Джеррил, и правда, не улыбался.

— А вы что, работать у него собираетесь?

— Ну да. Я — математик. А… почему он предсказывает неприятности? Какие именно?

— А вы как думаете?