Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 1 Страница 2

— Нет, не очень… Учеба ведь… А вечеринки — так от учебников же тоже надо отдыхать… Да и жизнь проходит, надо же от молодости память какую-то оставить…

Тома как-то неловко улыбнулась, и сверкнула глазами поверх листа, за которым она прятала губы.

— А я, когда учился в цирковом, только и делал, что занимался… Конечно, дни рождения отмечали, но чаще лимонадом, и всё на арене…

Тим тоже почувствовал неловкость от того, что так «неправильно» прожил свою молодость, которая вот уже почти прошла, а следов никаких и не осталось.

— Интересная у тебя, наверное, жизнь — выступления, арена, аплодисменты!.. — с какой-то завистью протянула Тома.

— Ха, типичное заблуждение! Действительно, моя жизнь — это арена, только на публику и аплодисменты приходится очень малая доля! Чтобы тебе захлопали, знаешь, сколько надо поработать на репетициях! Да и не только — ведь каждый трюк рождается сначала в голове, потом ищешь информацию о том, кто и как его раньше делал. Стараешься найти свою изюминку, свое отличие. После этого готовишь реквизит для номера, и начинаются репетиции, репетиции, репетиции…

Тома с интересом слушала — для нее это было прикосновением к чему-то неизведанному раньше. Обычно кавалеры говорили о ней прекрасной, «пели дифирамбы» да старались поближе подобраться к телу. А этот взрослый по сравнению с ней мужчина идет рядом, смотрит на предрассветное небо и рассказывает про цирк…

— Куда тебя проводить? — как бы опомнился Тим (он редко говорил так много).

— К общежитию. Родителям я сразу сказала, что там останусь. Впрочем, через полтора часа уже на первую лекцию…

— Извини! Я и забыл о времени! У меня арена сегодня только в 11, успею поспать немного, а вот ты…

И Тима захлестнуло неизвестное до этого чувство — ему стало жалко эту девочку, которая всю ночь пыталась казаться взрослой. Но на самом деле она такая нежная, беззащитная и хрупкая. Ему страшно захотелось ее обнять, но не в порыве страсти, а чтобы согреть, сберечь, оградить… Тим усилием воли не позволил себе сделать этого. Хотя, наверное, зря — Тома смотрела на него ожидающе, когда они подошли к двери общаги.

— Спасибо за прекрасный вечер… — выдохнул Тим и несмело потянулся к руке девушки. Тома «обалдело» смотрела, как он целует ее наманикюренную ручку (современные кавалеры не так прощаются), а потом спросила:

— Когда еще увидимся?

Они встретились на следующий, точнее, в тот же день — Тома пришла на представление к Тиму. И взглянула на цирк другими глазами — вместо яркого праздника и вечно счастливых людей увидела тружеников. А потом впервые в жизни зашла за кулисы и окунулась в мир, о существовании которого вообще не подозревала. С тех пор они встречались почти каждый день и становились необходимы друг другу все больше и больше. Тим стал ловить себя на мысли, что Тома нужна ему постоянно, а не на несколько часов в день. И вот сейчас перед гастролями он всерьез задумался о том, чтобы сделать ей предложение. Правда, оставалось много вопросов, которые еще не понятно как предстоит решить, но разве это главное? Просто у них обоих такой накал чувств, что он должен во что-то вылиться. Или это весна пьянит и без того пьяные головы?..

Глава III. Два друга

— Здорово, старик! — Тима остановил ощутимый хлопок по плечу. Рядом стоял Серж — его давний приятель. — Давно не виделись. Месяца, наверное, четыре. Ты куда пропал-то?

— Полгода, — тихо улыбнулся Тим. — Да, знаешь, мне как-то ни до кого было… Ты уж не обижайся!

— Да ну! Давно бы так! И как эту «ни до кого» зовут? — хитро рассмеялся Серж.

— Тома. Вот как раз к ней и иду. Конечно, надо увидеться, поговорить. Вот только не знаю, когда…

— Поздравляю, старик! А то у тебя одна работа на уме была! Кстати, ты с Томой и заходи, кое-что интересное покажу.

— А кошек опять приносить?

(Осенью Тим таскал своему другу-изобретателю приблудных мурок. В цирке всегда много беспризорных кошек, а Сержу они зачем-то понадобились. Правда, любитель животных Тим сначала получил от школьного друга заверение, что никакие издевательства кискам не грозят).

— Нет, кошачий этап закончился, — рассмеялся Серж. — Теперь другой начался. Впрочем, об этом действительно стоит поговорить.

— Обязательно зайдем! — пообещал Тим и поспешил на свидание к Томе.

Они дружили класса с пятого, причем все поражались несхожести этих двух пареньков. Однако противоположности, как известно, притягиваются, и различия в характере и интересах, казалось, только дополняли дружбу. Сержа в школе прозвали Кулибиным — он постоянно что-то изобретал, и в шутку грозился получить Нобелевскую премию, когда подойдет время. Тим же был гуманитарием, от точных наук шарахался, как от ладана, и смиренно сносил беззлобные поддевки Сержа — ну как можно не понимать таких простых вещей, как, например, закон Ома или… (Тим уже запамятовал, как его школьные трудности назывались). Тут же всё даже коту было понятно! Впрочем, симбиоз «физика» и «лирика» имел весьма практичное применение — сочинения писались в двойном экземпляре Тимом, а контрольные по алгебре и физике — Сержем.

После школы дружба только укрепилась — Тим делился своими успехами в цирковом училище, а Серж помогал ему разрабатывать техническую часть для умопомрачительных фокусов. Да и не только ему — акробатический номер, в котором участвует Дана, получил кучу призов именно благодаря хитроумному приспособлению Сержа. Представьте, катится огромный шар по тонкому стальному тросу под куполом, а на нем еще и девушка идет. И при этом никто не падает. А все дело в механическом наполнении чудо-шарика — конструкции из подвижных маховиков и магнитов. Из-за них-то шар и ведет себя, как шест для канатоходца — активно помогает удерживать равновесие. Раньше такого никто не делал.

Но последний год Серж очень неохотно откликался на просьбы цирковой братии помочь — отнекивался занятостью. Что-то он там такое изобретал, и совсем не мог отвлекаться. Тим же не очень пытался проникнуть в суть экспериментов — все равно его гуманитарно ориентированные мозги для этого не приспособлены. А шепотом сказанная фраза про машину времени вызвала у Тима улыбку — какой же он еще мальчишка, этот Серж! До сих пор мечтает о лаврах великого изобретателя! Хотя давно мог бы сделать хорошую карьеру в каком-нибудь институте. Если бы вместо утопических проектов занимался диссертацией.

… — Здравствуй, любимая! — Тим ждал Тому на ступеньках университета.

— Ой, привет! Какой приятный сюрприз! А ты говорил, что будешь репетировать сегодня… — Тома была искренне рада такому повороту событий.

— Увы, буду, — с грустью сказал Тим. — Даже самому странно — любимым делом иду заниматься через «увы»… Впрочем, я не для этого пришел. Давай завтра устроим особенный вечер. Мне сказали, открылось новое кафе, где есть специальные столики для влюбленных. Представляешь, такая кабинка, вход в нее в виде сердца, а внутри столик на двоих и свеча…

— Как здорово! — захлопала в ладоши Тома. — Конечно, пойдем! А что, есть повод?

Тим не слишком часто приглашал любимую в увеселительные заведения, но если случалось, то обязательно по какому-нибудь случаю. Вот и сейчас Тома пыталась понять, не забыла ли она какую-то важную дату. Но Тим только хитро улыбнулся:

— Завтра и узнаешь. А теперь мне и правда пора. Значит, встречаемся на остановке в шесть. Успеешь нарядиться?

— До шести — вполне! Какой ты милый!

Тим поцеловал девушку в немножко вздернутый носик и заспешил к цирку. Даже удивительно, как легко ему стало на душе — принял решение и всё. Конечно, надо пожениться, и пускай весь мир подстраивается под них! В конце концов, они это заслужили! Он уже устал делать постоянные скидки на Томину учебу, ее старомодных родителей, свое не блестящее финансовое положение, а теперь еще и эти гастроли. «Вот поженимся и точка! Так завтра и скажу!».

И вместо репетиции Тим отправился в ювелирный магазин — он был весьма старомоден в каких-то вопросах. Как, например, просить девушку выйти за него замуж и при этом не подарить ей колечка? К своему удивлению он очень быстро нашел то, что ему надо — маленький перстенек с голубым камешком. «Сверкает, как слеза», — мелькнула у Тима мысль. Цена и размер тоже вполне подошли, и Тим полетел в цирк — он еще успевал немного захватить свое время арены. Во внутреннем кармане у него лежало колечко — завтра оно засверкает на пальчике у Томы и будет постоянно ей напоминать о его любви. Завтра в шесть. На остановке.

Глава IV. Трагедия

Ветер с силой бросал в оконное стекло пригоршни дождевых капель и снежной крошки. Тим посмотрел в окно — по небу стремительно неслись низкие серые облака. Тугая масса воздуха текла с бешеной скоростью между домами — сгибала кроны деревьев, ломала ветки. По лужам на тротуаре непрерывно бежала рябь. «Как в аэродинамической трубе», — вспомнилась где-то слышанная Тимом фраза. Тревога нарастала — подходило назначенное время свидания, а буря не утихала.