Надежда Никитина - Брошенный. Повесть, фантастика Страница 2

Ульяна была красива: высокая, хорошо сложенная, большеглазая, вся в тёмных кудряшках. Только узкие губы придавали её лицу несколько удивлённо-глуповатое выражение. Светленькая сероглазая худышка Полина рядом с ней терялась.

Тренер, который просил называть его «просто Денис», встал, подал руку Рите и стал напротив неё.

– Начнём? Готова?

– Готова, – улыбнулась Рита.

– Ты только брюки повыше подтяни, а то у тебя бельё торчит.

Риту бросило в краску, а Денис торжествующе поднял руки, как в цирке после исполнения трюка. Рита поняла, что с ней шутили, засмеялась, а Вадику стало неудобно. Его хмурый взгляд насторожил Дениса, и тот предложил всем разбиться по парам и попробовать «психологическое упражнение». Вадику досталась Полина. Она весело оглядела его с ног до головы и с ходу решила взять реванш:

– Пойдём уединимся?

– Легко, – не сдался Вадик

Под шутки окружающих они отошли к самому дальнему окну, закрытому, как все остальные, деревянными рейками «от мячей». Сели напротив друг друга на гимнастическую скамейку.

– Как часто ты предлагаешь парням уединение? – зорко наблюдая за её реакцией, спросил он.

– Очень редко. И всё потому, что настоящих парней не вижу.

Полина продолжала улыбаться открыто. Иногда она слегка запрокидывала голову, чтобы откинуть светлую длинную чёлку, падавшую на правый глаз. Тонкая шея при этом выгибалась из просторной зелёной футболки красиво, как у лебедя.

– А какой парень для тебя «настоящий»? Тот, что может подарить дорогую вещь?

– Не просто дорогую, а любую! Понимаешь? Лю-бу-ю! Вот ты смог бы подарить девушке то, что она попросит?

– Что, например?

– Например, – хитро улыбнулась Полина, – прокладки, которые рекламируют по телеку.

– Нет, – поспешно ответил Вадик, но, чтобы сохранить лицо, добавил с самым серьёзным выражением: – Как раз потому, что они неоправданно дорогие. Реклама же удорожает продукцию.

Полина раскрыла рот от удивления, а потом толкнула его кулачком в грудь и расхохоталась на весь зал. На них, прекратив занятия, уставились все остальные. Его тоже разобрал безудержный смех, который на мгновенье связал их маленькой тайной.

5

Главная улица бабушкиного села с гордым названием Центральная всё ещё сохраняла следы асфальта советского периода. Края обочин размыты дождями так, что ехать в тёмное время водителю, не знающему наизусть все вымоины, означало неминуемо попасть в одну из них колесом.

В детстве, когда мама возила его в свою деревню, она не уставала напоминать, что здороваться нужно со всеми – знакомыми и незнакомыми, – что отвечать нужно на любой вопрос о себе, потому что в деревне каждый новый человек – событие. Но как быстро ушли в прошлое деревенские неписаные правила! Никто на него не оглядывался. Во дворах копошились равнодушные к происходящему в округе полуголые дачники. Лишь лохматые мордочки породистых котов и мосек глазели на проходящего мимо заборов паренька.

Вадик остановился на пригорке и позвонил маме. Мама тут же взяла трубку – видно, ожидала звонка и не расставалась с телефоном. Она забросала его вопросами, на которые и отвечать-то было необязательно:

– Вы там как с бабушкой? Поладили? Она тебе, конечно, блинов напекла? Ей при тебе уже лучше стало? Недельку выдержишь? Потом папа приедет.

Вадик покорно поддакивал. После разговора он впал в ступор, продолжая смотреть на мобильный телефон. Пальцы ждали команды, чтобы набрать ещё один номер – привычный, но запретный. Резкий толчок сзади, и телефон упал далеко в траву.

Мальчишка лет семи отпихнул его и пробежал мимо за покатившимся мячиком, успев крикнуть:

– Чего встал на дороге, дылда?

– А ты тоже смотри, куда бежишь! – грубым голосом закричала сзади женщина.

Вадик с удивлением отметил, что неприятным голосом обладает вполне миловидная особа лет двадцати с хвостиком. Она смотрела ему прямо в глаза и улыбалась:

– Ну, чего стоишь – ищи мобильник!

Это она к своему мальчишке обращается? Нет, тот убежал вперед. Как с ней разговаривать-то? Куда смотреть, чтобы сохранять нормальное выражение лица? Шорты – скорее бикини, а футболка что сверху, что снизу открыта так, что видно было бы всё, если б под ней было на что смотреть, кроме худобы. Но девушка, похоже, так не считала.

– Диктуй свой номер телефона.

– Зачем?

– Чего тупишь? По звонку телефон быстрей отыщем.

Мелодия звонка раздалась из-под зарослей колючего кустарника, который рос у ограды красного кирпичного домика.

– Мам, – позвал мальчишка. – Чего ты с ним возишься? Автолавка уйдёт.

– Успеешь!

– Да ну тебя! Дура!

– Поговори ещё!

За ближайшим забором раздался смех. Девушка сразу напряглась, вскинула голову так, что при своём высоком росте стала ещё выше, и гордой походкой цапли зашагала по дороге.

За заборчиком, распрямившись, стояла над грядкой старушка и, прикрываясь ладонью от солнца, разглядывала Вадика.

– Подходи ближе, молодой человек. Я тебе сейчас граблями телефон вытолкну, – старушка, переступая непослушными ногами, двинулась к кустарнику. – Спина затекла. Под куст не пролезу. Сейчас подвину осторожно. Достанешь? Вот бандит этот Юрка! Ни мать, ни бабку не слушает! Бабушка его, Наташкина мать, в городской администрации сидит. Весь город Людмила Васильевна воспитывает, а до своих руки не доходят! Ты чей будешь? Не помню тебя что-то.

– Мою маму зовут Арина Полянская.

– Аринин сынок? К бабушке Вере? Молодец, что навещаешь! Как она поживает? Всё дубы свои стережёт?

– Какие дубы? – не понял Вадик.

– Да так, к слову пришлось, – смутилась собеседница. – Ты телефон поднял? Ну, передавай бабушке привет от Таисии Петровны.

Вадик ещё побродил по деревне взад-вперёд, но к речке не пошёл, потому что на дороге стояла толпа, поджидавшая автолавку. Над толпой возвышалась светловолосая голова Наташи. Бегал Юрка, круша палкой, как шашкой, придорожную траву.

Вадик вернулся к бабушке, чтобы воевать с зарослями у дома. Он пытался не думать о том, что на его мобильнике не пропечаталось ни одного входящего вызова.

После двух часов работы бензокосилки двор преобразился. Стал понятен мамин замысел. В тени веранды рос ряд низкорослых декоративных сосен. Перед ним в шахматном порядке прокинуты шины от старых колёс, где среди сорняков уже начинали цвести оранжевые бархатцы. Мама очень просила прополоть, но не мешать же два вида деятельности в один приём! Вдоль забора чередовались липы и рябины. Дровяной, хозяйственный сараи и бывший хлев для скота со стороны двора были обтянуты декоративной сеткой, по которой поднимались вьюны-самосеянцы. Почти в центре двора красовалась пушистая ель с обрезанной макушкой, которую когда-то мама наряжала под Новый год. Срубленные неживые ели она не считала украшением праздника и в городскую квартиру 31 декабря приносила только сосновые ветки.

В глубине двора перед огородом в землю вкопаны сварные качели. И маме прослужили, и ему, и ещё простоят, только подшипники смазывай! На совесть сделаны… Покойный дед без памяти любил единственную дочь.

Довольная бабушка вышла во двор, присела на деревянную лавку у крыльца и наградила Вадика высшей похвалой:

– Красивый двор! Почти как при дедушке.

– Почему «почти»? Я чисто скосил. Знаешь, сколько возиться пришлось с мамиными посадками?

– Да разве я говорю, что плохо? Дед просто больше косил. Видишь край огорода? Он кругом всё обкашивал. Не могу привыкнуть, что земля пустует. Вы отказались картошку себе выращивать, а у меня сил только на грядки и хватило.

– Купим мы тебе картошку! Папа сказал, она копейки стоит. Чего зря ломаться?

Бабушка погрустнела.

– Не в деньгах дело. Стареют твои родители. Мама выросла на своих продуктах. Папа, хоть и городской, а на здоровом питании помешан. Тяжело им уже – вот и ищут себе оправданье.

Папа с мамой были одногодками, поженились на втором курсе института, через год родили его, героически учились между пеленками и болезнями сына, не сломались перед бытом и сейчас любили гулять, взявшись за руки. Они выглядели молодо, посещали бассейн и теннис. Вадик никогда бы не подумал, что старость может начинаться вот так: с отказа от физической работы.

– Бабуль, а в конце июня картошку уже не сажают?

– У нас бабки и в конце июля сажают. Потом в сентябре на базаре как свеженькую продают. А ты что задумал? Семена я сохранила, а вот чтобы вспахать, надо искать коня или трактор.

– Я, бабуль, завтра пройду дедушкиным маршрутом, а там видно будет.

– Дед до самой смерти двор в порядке держал. Бензокосилку он себе купил, когда Арина школу заканчивала, а до этого всё косой махал. Бывало, весь двор обкосит, а потом ещё тропинку до Фединого дубка ведёт.

– Какого дубка?