Месть роботов - Роджер Желязны Страница 2

намекают на трагический, в лучшем случае, трагикомический конец истории. Пожалуй, только повесть „Ветеран войны”, фарс для двух актеров — общества Земли и молодых цивилизаций Венеры и Марса — позволяет надеяться на удачный исход. Но можно ли считать счастливей судьбу Джорджа Мюнстера, ветерана войны с блобелами, которого жажда богатства и власти приводит в стан недавних врагов? Причем не в переносном смысле, а в буквальном: Мюнстер добровольно преобразуется в амебоподобного блобела. Что произойдет на Земле, когда бравый капитан Шер доставит туда смертоносный груз, реквизированный им у „браконьеров” с планеты Эдоран? Относительно рассказов „Колония” и „На Земле слишком скучно” подобных вопросов не возникает. В первом случае неведомое чудовище, обитатель безымянной планеты, полностью уничтожает экипаж космического корабля. Во втором -легкомыслие юной девушки, помноженное на чудовищную мощь загадочных обитателей Вселенной, приводит, фактически, к гибели земную цивилизацию.

Если Р. Желязны и Ф. Дик относятся к современному поколению американских фантастов, то Эдвард Смит — это история американской НФ, ее корни, еще более глубокие, чем Азимов, Саймак, Ван Вогт, Хайнлайн и Гамильтон. Эдварда Смита, в отличие от остальных представителей клана Смитов, подвизающихся в области НФ (Кордвайнер Смит, Кларк Эштон Смит, Джордж Смит и пр.), принято именовать Э. Э. „Док” Смит. Почетную приставку „док” он получил потому, что действительно был обладателем докторской степени в области химии и всю сознательную жизнь трудился в пищевой промышленности.* Он родился в 1890 году, опубликовал свое первое произведение в 1928 г. (на страницах легендарного журнала „Эмейэинг Сториз”) и писал фантастику до самой смерти, последовавшей в 1965 г.

„Док” Смит вошел в историю американской фантастики как один из творцов жанра „спейс опера” („космическая опера”) наряду с Хьюго Гернсбеком, Эдгаром Берроузом и Эдмондом Гамильтоном. Его книги рисуют грандиозные события, противоборство галактик, столкновения могущественных цивилизаций; на их страницах сверкают вспышки бластеров, мчатся космические крейсера, свирепствуют роботы и межпланетные пираты. Смит приобрел наибольшую известность как создатель двух сериалов-„Жаворонка” (четыре книги, 1928-1965 гг.) и эпопеи о Ленсманах — людях Линзы (семь книг, 1934-1951 гг.). „Жаворонок” — космический корабль, экипаж которого состоит из четырех неустрашимых астронавтов. Эти благородные герои борются с гениальным злодеем „Блэки” Ду Квесном, попутно устанавливая контакты с различными галактическими расами, спасая целые цивилизации и совершая прочие подвиги. Первый роман, вышедший в 1928 году, завоевал такую популярность читателей, что Смит еще трижды обращался к этой теме-в 1930 г. („Жаворонок Три”), в 1934 г. („Жаворонок Валерона”) и в 1965 г. в завершение своей литературной карьеры („Жаворонок Ду Квесн”).

В эпопее о Ленсманах описана борьба могущественных звездных цивилизаций Ариэии и Эддора, первая из которых („хорошие парни”) создает отряд суперсуществ-ленсманов, носителей справедливости, борцов со злыми эддорианами („плохими парнями”). Этот сериал также относится к классике американской НФ.

Истории „Дока” Смита довольно наивны; писал он, как правило, в черно-белых тонах. Его положительные герои — несгибаемые и благородные супермены, отрицательные — отвратительные и ужасные элодеи. Как считают американские критики („Справочник читателя научной фантастики”, 1979 г.), «... никто, находясь в здравом уме, не назовет „Дока” Смита великим писателем; он был наивен, не очень аккуратен и полностью лишен понятия о правильном построении фабулы. Он постоянно находился в ловушке собственного сюжета, который требовал непрерывного и все более напряженного действия, чтобы сохранить динамизм его книг. Но как создатель литературы „чистых приключений” в рамках той наивной эпохи, в которой он жил и творил, Смит не был превзойден».

Справедливости ради нужно отметить, что писательское мастерство Смита постоянно совершенствовалось. Чтобы прийти к этому выводу, достаточно сравнить его раннюю повесть „Месть роботов” (1934 г.) и небольшой сериал о Тедрике (1953-1954 гг.), которые включены в настоящий сборник. Цикл „Тедрик”, который, пожалуй, можно отнести к героической фантастике, замечателен еще одним обстоятельством. По-видимому, в нем впервые изложена концепция временной петли, когда вмешательство из Будущего изменяет Прошлое, что, в свою очередь, переключает Будущее на другую линию времени.

„Ранний Азимов” является почти современником „Дока” Смита — Смита середины и конца тридцатых годов. К 1941 г. молодой Азимов, едва перешагнувший порог двадцатилетия, был уже довольно известным писателем НФ. Он опубликовал не один десяток превосходных рассказов, в том числе первые истории о роботах, и вплотную подошел к идее своего крупнейшего сериала „Основание” — замыслу, которому он посвятит следующие десять-двенадцать лет жизни. Вещи, написанные им в 1939-1941 гг., могли бы составить большой том и, возможно, такая книга вскоре появится на русском языке. В нашем сборнике помещена повесть „Инок вечного огня”, впервые вышедшая в свет на страницах журнала „Планет Сториз” в 1941 г., и два рассказа, созданных Азимовым в конце тридцатых — начале сороковых годов.

Итак, дорогие читатели, вам предстоит совершить своеобразное путешествие. В процессе этого путешествия не забудьте обратить внимание, как сильно различаются авторы сборника и в творческой манере, и в стилистике, и в тематике своих произведений. Возможно, вы почувствуете, что прочитали четыре совершенно различные книги, погрузились в четыре своеобразных, глубоко индивидуальных, фантастических мира. И если вы испытаете подобное ощущение, составитель будет считать, что успешно выполнил свою задачу.

М. Нахмансон

РОДЖЕР ЖЕЛЯЗНЫ

РОЗА ДЛЯ ЭККЛЕЗИАСТА[1]

I

В то утро я переводил один из моих „Мадригалов Смерти” на марсианский. Коротко прогудел селектор, и я, от неожиданности уронив карандаш, щелкнул переключателем.

— Мистер Сэлинджер, — пропищал Мартон юношеским контральто, — старик сказал, чтобы я немедленно разыскал „этого чертова самонадеянного рифмоплета” и направил к нему в каюту. Поскольку у нас только один самонадеянный рифмоплет...

— Не дай гордыне посмеяться над трудом, — оборвал я.

Итак, марсиане наконец решились! Я стряхнул полтора дюйма пепла с дымящегося окурка и затянулся впервые после того, как зажег сигарету. Я боялся пройти эти сорок футов до капитанской каюты и услышать то, что скажет мне Эмори. Прежде чем встать,' я все-таки закончил переводить строфу, над которой работал.

До двери Эмори я дошел мгновенно, два раза постучал и открыл дверь как раз в тот момент, когда он пробурчал:

— Войдите.