Изнанка матрешки. Сборник рассказов - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 2

Двоих из них позвала любовь, остальных – ненависть…

Ночь. Неправдоподобно яркий лунный свет, тонкие острые тени деревьев…

Николай видел и воспринимал окружающий мир глазами Носителя его сознания. Носитель передвигался осторожно, держался тени. До Николая стали доходить его ощущения. Первое – зуд и жжение в ладонях, словно только что руки держали или цеплялись за нечто твёрдое и неровное. Потом – ноги. Они несколько мгновений назад выдержали прыжок с большой высоты.

Шуршала перезрелая листва, и где-то невдалеке плескалась вода.

За расступившимися купами деревьев и кустов открылось залитое лунным сиянием необыкновенное, ажурное и невесомое, будто изъятое из сказок тысячи и одной ночи строение. Чистейшее серебро и чёрные провалы – игра света и тени – придавали ему геометрическую чёткость, схожую с аппликацией, нанесённую через тончайший трафарет.

Носитель остановился, прислушался, повертел головой. Слева тонкой невысокой струёй мельтешил фонтан.

– Т-ток, т-ток, – раздалось совсем близко.

Носитель встрепенулся и ответил. К нему метнулось призрачное видение и замерло в шаге от него.

– Зачем ты здесь? – прерывистый шёпот принадлежал женщине. Она с ног до головы была укутана в темные одежды.

– Лошади и мои верные нукеры ждут нас, о, любимая!

– Он убьёт вас всех!

Рука Носителя опустилась: пальцы привычно сомкнулись на рукоятке сабли.

– Это я его убью! Решайся, свет моих глаз.

Она приложила изящную лёгкую ладонь к его щеке, и Николай тоже почувствовал нежное прикосновение, током пронзившее Носителя, а ладонь медлила, лаская его лицо.

– Увези меня… – выдох вышел из её груди.

Николай озарился клочками давно передуманных мыслей и решений Носителя. Она теперь его и он один будет обладать ею!.. Мухтарам не оставит их в покое, и жизнь их скользит по лезвию кинжала… Жизнь распалась на две неравные части – двадцать пять лет до сего мгновения и неизвестно сколько после… Что скажет отец?.. Но зато, хоть три дня он и она – одни…

(Почему три, у меня их шесть, – промелькнуло у Николая).

Носитель подхватил её сильными руками, и тело его возлюбленной… да, да… Гульбиби обрело плоть и осязаемую тяжесть. Она засмеялась чистым серебром в серебристом лунном свете.

Всё в ней было желанным…

– Бек, объявился Мухтарам!..

Нукер смотрел в сторону, чтобы не видеть прелестного лица Гульбиби. Николай победил Носителя, и она теперь не скрывала своего лица от мужчин.

– Где?

Рука потянулась к поясу… Он обувался в высокие сапоги. Наступало утро четвёртого дня… А три предыдущих – они стоили первой части жизни, вторая сейчас казалась несущественной и непонятной. Да что там в ней может ещё произойти такого? Если всё, всё (!) уже случилось.

– В Ургуте.

– Знает где ждать. Кто с ним?

– Ансункур… Бешеный!

– У-урр!

Она тоже спешно одевалась, хотя её сборы казались куда проще, чем у Носителя. Набросила на себя серое покрывало и – всё. Глаза её сверкали решимостью. Кинжал с тонким длинным клинком мелькнул в её руке и исчез в складках накидки.

– Мы ещё поживём! – Носитель высказал мысли Николая, который также был возбуждён и настроен решительно.

Гульбиби за эти дни стала для него коном, отступать от него он не собирался, напротив, мнил себя способным помочь Носителю справиться с погоней обманутого мужа или стряхнуть её.

Гульбиби на его слова широко раскрыла глаза и засмеялась.

– Ты прав, милый. Поживём!

Что-то в её реплике удивило Николая, так могли говорить – и он, и она – в его мире, а не здесь. Но Носитель его сознания уже распорядился привести лошадей, и удивление сменилось заурядной озабоченностью.

Было время созревания плодов. Солнце ещё не высушило воздух от ночной влаги. Дышалось легко. Кони весело бежали в сторону Заравшана, приходилось усмирять их бег. Нукеры Носителя – человек десять, молодые, молчаливые, слепо исполнительные – покидали небольшое становище, бросив богатую юрту бека и свои, поплоше, со всем содержимым в них скарбом.

Носитель махнул рукой и позвал:

– Раджаб!

Юноша с тонкой полоской едва пробившихся усов тут же подскакал к нему.

– Слушаю.

– Скачи к Умару. Скажи от меня, пусть укусит Мухтарама в его вонючий зад, чтобы на хвост свой подольше смотрел.

– О! Хорошо!

– Тебя и его жду у Чёрного холма. – И повысив голос, Носитель сказал другим воинам: – Пойдём к моему отцу, к Абу-л-Джаванширу!

И улыбнулся Гульбиби, она приветливо ответила. Сердце Николая или Носителя его сознания зашлось от нежности и печали…

Утро сменилось жарким днём. Скачка оживила людей. Николай чувствовал сильный ток крови, хотелось что-нибудь выкрикнуть или совершить нечто из ряда вон…

Стрела угодила в круп лошади одного из нукеров. Животное рванулось, тонко заржало. Прилетела ещё одна стрела, но бесполезно воткнулась в пересохшую землю.

– Вон там! – показал Носитель оголённой саблей на небольшое скалистое возвышение, и два воина оторвались от группы. – Убейте его! – И остальным: – Уходим!

За другим холмом навстречу им кинулась дюжина зло визжащих вооружённых всадников. Они, похоже, не вызвали у людей Носителя особой тревоги, хотя нападавших было в два раза больше. Это были явно не профессиональные воины, а какой-то сброд. Последнее сравнение к Николаю передалось от Носителя.

И всё равно, несмотря на понимание ощущений Носителя, Николай содрогнулся от вида разъярённого человека, несущегося с открытым для крика ртом, прямо на него. Такое Николай переживал впервые – созерцание непосредственно надвигающейся угрозы зачаровывало, обволакивало странной пеленой слабости, ибо вот оно – неизбежное…

Однако Носитель неторопливо положил ладонь на ухватистую рукоять сабли, вынул её из ножен в одно мгновение, словно она весила со спичку, и, не примериваясь, всем телом подался в сторону нападавшего. Рубанул сверху вниз. Крик противника перешел в клёкот – сабля раскроила его от шеи до сосков груди.

Не сбавляя скорости, нукеры Носителя прошли через толпу как через неумело расставленную группу кеглей, оставив за собой половину смертельно раненых противников; другие, припадая к шеям лошадей, в панике бросились прочь.

– Всех собрал! – презрительно выкрикнул Абдаллах, злая усмешка перекосила его молодое чистое лицо. Он сделал отмашку запачканной кровью саблей. – Скоро женщин на нас пошлёт!

Носитель не ответил, но одобрительно посмотрел на сказавшего, потом на Гульбиби.

Испарина покрывала её прекрасное лицо.

Если верить магам и закону кармы, то её выдержка и хладнокровие должны были закалить душу и передать эти качества будущему её обладателю, то есть Николаю. Но он ничего подобного в себе никогда не наблюдал. Напротив. Ведь перед собой он был всегда честен. Размазня! – вот его мнение о себе.

И он восхищался Гульбиби.

Гульбиби!.. Да будь он сам на месте Носителя его сознания, он, быть может, стал бы похожим на него: смелым, уверенным в себе и в свою способность охранить любимую от любого посягательства…

– Это же… Аксункур… – прерывисто прошептал Носитель.

Новых противников было всего четверо, но как они выехали навстречу кавалькаде Носителя, как перекинули руки к поясам с оружием, как они держались в сёдлах – даже неискушённый в таких делах Николай понял: эти четверо