В катакомбах времени - Василий Владимирович Тарасенко Страница 2

Саня часто вспоминал маму. Ее доброе улыбчивое лицо со смеющимися карими глазами, мягкие, пахнущие мятой темные волосы, ее добрые руки, звонко шлепавшие его за очередную проделку.

Позже Саня узнал, что у него была сестра, Валя, бойкая, как пацаненок. Она погибла. Полезла однажды с мальчишками на опору старой заброшенной антенны спутниковой связи и сорвалась. Это случилось через три месяца после того, как Саня родился. Ей было тогда десять лет… Сейчас она была бы уже взрослой особой и, наверняка, гоняла бы его тапком и обзывала «ободранным котом»…

От горьких мыслей Саньку отвлек голос папы, раздавшийся из микрофона в петлице рубашки защитной раскраски:

— Ау, шкет. Если ты меня слышишь, бегом домой, а то уши надеру. Темно уже.

Только сейчас Саня заметил, что песок из оранжевого стал серым, а корабль расцвел разноцветными огнями, превратившись в яркую елку в далеком темном пространстве. Дом… Для него и для папы «Магеллан» давно стал домом, самым надежным и крепким во всей Вселенной.

Санька неторопливо спустился с колокольни и снова его ворчливо обступили гномы. Теперь в их скрипе ему слышались слова прощания и желание, чтобы он пришел завтра снова к развалинам да потешил старых и одиноких гномов, ушедших на пенсию со старых и списанных космических кораблей. Мальчик выбрался на песок, обернулся к призрачному в рассеянном вечернем свете силуэту замковых руин и крикнул:

— Я приду еще! Обязательно!

Неизвестно откуда взявшееся эхо повторило:

— Обязательно!

Обрадовавшись ответу, Санька припустил со всех ног к кораблю, огни которого насмешливо щурились из темноты короткого местного вечера.

Суперкарго Матвей и вахтенный, младший электрик Сигурд, сидели у трапа и резались в карты. Потрепанные картонные прямоугольники экспоната корабельного музея порхали над крышкой притихшего столового робота-дройда, прозванного в команде Йогом. С этим потешным членом команды было связано много историй, ходивших по кораблю. Одна из них объясняла, почему у него такое прозвище. Многие пытались, и в шутку и всерьез, тычками и внезапными подножками заставить дройда уронить поднос с посудой, когда он лавировал по столовой от стола к столу. Но Йог ни разу не разбил ни одной чашки, даже случайно, за что его так и прозвали. Рассказывали, что однажды дройд нарушил закон о непричинении вреда человеку. Он обиделся и надел на голову старшему механику Копытову поднос с посудой, пообещав в следующий раз отдавить ему те самые копыта, если они еще хоть раз окажутся у него под гиродвижителями. Получив строгий нагоняй, Йог не сдался и все-таки выполнил свое обещание, когда Мишка снова попытался подставить ему подножку. Инцидент едва не закончился аннигиляцией взбесившегося робота, но команда отстояла своего любимца. А потом долго слышались по кораблю смешки и вредные вопросы типа: «Ну как, Миха? Отрастил уже новые копыта или еще старыми ластами пользуешься?» Капитан и Санька смеялись до сучения ногами, когда жертва дройд-произвола, стармех Копытов, рассказал им эту историю из тех времен, когда Виктор Лебедев еще не был капитаном, а Саньки еще не было на свете…

Матвей вскинул брови, узрев на трапе запыхавшегося мальчишку, и сказал:

— По-моему, одна известная личность скоро потеряет свои драгоценные уши.

— А другая личность уже продула три партии, — жизнерадостно сообщил Йог, включивший глазки-огоньки.

— Два сапога — пара, — с чувством произнес Матвей, делая свой ход.

— Дядь Сигурд, а вы починили мой комп? — спросил Санька, запрыгнув на перила шлюзовой площадки. Электрик побил карту Матвея и мрачно ответил:

— Ты им орехи колешь, что ли? Пятый раз за неделю меняю блок самосохранения…

— Ну, а что я могу поделать, если он не может понять моих программ, сказал Саня, состроив серьезную мину.

— Да, куда уж современным технологиям тягаться с юными гениями, съязвил Матвей. Сигурд Торансон сердито глянул из-под бровей на развеселившегося кладовщика и прорычал:

— Играй давай…

— Парни, — выдохнул над ними глаз речесферы голосом капитана. — Там Александр не мелькает на горизонте?

— Еще как мелькает, — с улыбкой ответил Матвей. — Вон, аж коленки светятся.

— Саня, из трюма прямо ко мне, лады? Есть мужской разговор, — глаз потух. Матвей с улыбкой, которая стала еще ехидней, сказал:

— Мужик, желаю семь футов под… э… килем…

— Да, Саня, загляни на камбуз, — прорычал Сигурд. — Там Игорь тебе пару пирожков оставил с ужина, чтоб ты не помер с голоду.

Санька взбрыкнул ногами, слетел с перил и исчез, простучав подошвами сандалет гулкую пустоту коридора.

— А вы-с, сэр, дурак-с! — весело проорал Матвей, показывая обалдевшему Сигурду пустые руки. Электрик недоверчиво глянул в свои карты и бросил их на Йога, признавая свое первое за этот вечер поражение.

Виктор облегченно выдохнул: «Вернулся, негодник…» Он всегда беспокоился за сына. Да и какой родитель не вздрагивает от непрошенных мыслей за сорванца-сына, упылившего черт знает куда, или за дочку, усвиставшую с компанией? Вот и сегодня такие тяжелые мысли тенями прокрались в голову капитана, хоть Виктор и понимал, что, как ни старайся, а всю жизнь «пасти» сына не будет. По всем параметрам планета Бонд была во многом даже безопаснее Земли. Но Виктор вздрагивал, представив, как Санька падает со стены в развалинах, черти их разнеси, или попадает в зыбучие пески… Три дня назад, тайком от сына, Виктор сходил на руины и дрогнул от нахлынувшего страха, увидев, какой высоты та «падающая» колокольня, с восторгом расписанная Санькой. Он даже чуть не запретил сыну шастать по камням, но, подумав, не стал устраивать скандал, а выбил из Сани твердое обещание быть осторожнее в своих вылазках. Но все равно замирал от пронзительного тревожного звона. Ведь Санька мог сорваться с высоты, как Валентина…

Санькины обещания