Соглашение - Пьер Бордаж Страница 2

Резкая сухость ответов посетителя обеспокоила Барофиля, привыкшего к двойному или тройному подтексту в ораторских оборотах церковных сановников и придворных. Казалось, стоявшее перед ним создание — человека-дегенерата? гибридного существа? результата генетических манипуляций? — нисколько не впечатлял авторитет муффия Крейцианской церкви — хотя он считался второй по влиятельности фигурой в Конфедерации Нафлина, уступая лишь сеньеру Беллы Сиракузы, королевы искусств, планеты-светоча изведанной и неведомой вселенных.

Понтифик повернулся к прелату:

— Будьте любезны оставить нас наедине с нашим посетителем, ваше превосходительство.

Кардинал, коротко нагнувшись в спине, кивнул, несмотря на свое недовольство, которое выдала легкая морщинка в уголке губ. Значит, и у сиракузян из древнейших семейств таки есть огрехи в контроле — внутренне позлорадствовал Барофиль.

— Наше тяжелое бремя оставляет нам мало времени, сударь, — сказал он после того, как прелат покинул кабинет, аккуратно притворив за собой главные двери. — Поэтому прошу вас проявить прямоту и краткость. Чего именно вы хотите?

— Поговорить с вами о ваших мыслях, Ваше Святейшество.

— Наши мысли — это наше личное дело, сударь.

— Вы действительно так полагаете? Прямо сейчас они обращены к двум юным телам, с которыми вы обнимались прошлой ночью. Они направлены против человека, которого вы только что выпроводили и которого вы расцениваете, причем вполне справедливо, как опасного для вас и вашего понтификата. Они также и обо мне: вы задаетесь вопросом, к какому миру я принадлежу. Порой вы думаете, что я — плод извращенной эволюции, порой склоняетесь к гипотезе биологической катастрофы. Ни разу вы не подумали о том, что я могу быть порождением дьявола, поскольку вы не верите в дьявола и даже серьезно сомневаетесь в существовании какого бы то ни было Бога.

В течение нескольких секунд Барофиль на сказанное вообще не реагировал. Стоило ему заметить, что его лицо напряглось, как он использовал всю свою силу воли, чтобы собрать разрозненные мысли и попытаться восстановить контроль над своими эмоциями.

— Бесполезно, Ваше Святейшество. Контроль над эмоциями бессилен против ментального обследования.

Муффию показалось, что он уловил в неприятном тембре своего собеседника иронию.

— Кто вы и чего собственно хотите? — удалось ему выговорить спокойно.

И пока он это произносил, его охватывал ужас от того, что разум отныне перестал служить ему неприкосновенным убежищем, что ему больше негде спрятать самые сокровенные, самые неблаговидные стороны своей натуры.

— Мое имя Паминкс. Я не хотел ставить вас в неудобное положение, Ваше Святейшество, но лишь дать вам возможность увидеть новые перспективы и действовать соответственно.

— Если вы имеете в виду чтение мыслей, сударь, то я бы отметил, что этот трюк уже не однажды выполнялся известными фокусниками.

Визитер погрузился в секундное молчание, в котором муффию почудилась неприязненность.

— Я не фокусник, Ваше Святейшество. Как и мне подобные. Мы способны в любой момент проникнуть в мозг человеческого существа и ощутить мысли, которые в нем проносятся. Все его мысли.

— Вы не ответили мне: кто такие вы и вам подобные? Как вы к нам попали?

— Мы прибыли с далекой планеты, не входящей в Конфедерацию Нафлина. Наша эволюция подарила нам способности, далеко превосходящие возможности человека.

— Вы хотите сказать, что вы не люди?

— Оставим этот вопрос биологам и другим специалистам по классификации видов. Я постарался добраться до вас, потому что хочу предложить вам сделку.

Барофиль отогнал всплывающие, словно дохлая рыба, тошнотворные мысли, и затопил их в мутных глубинах своего сознания.

— Сделку, говорите…

Паминкс сделал шаг вперед. Муффий отодвинулся вместе со своим гравикреслом, чтобы избежать напора посетителя, и увидел между свободных краев капюшона бурнуса его лицо в отсветах желтых глаз. Можно ли было назвать лицом настолько гротескный облик? Оно выглядело как грубый слепок с физиономии человека, ставшего жертвой ядерного заражения.

— Наш внешний вид не слишком приемлем для обычных людей, — признал Паминкс. — Но мы не хотим оскорблять взоры, поэтому и выбрали эти свободные одежды, хотя они непривлекательны в глазах сиракузян.

Барофиль съежился на своем сидении. Ощущение того, что его так легко видят насквозь — для человека, который всю свою жизнь строил на умалчиваниях и интригах, — вызвало панику, которую ему все труднее было обуздывать.

— Расскажите мне лучше об этой сделке.

Понтифик буквально выплюнул эти слова с несдерживаемой яростью. Ему предстала беглая, но леденящая душу картина собственного падения, предстоящего ему суда по обвинению в похоти, его неспешной агонии на медленном огненном кресте.

— Примите нас на службу, Ваше Святейшество, и мы защитим ваши мысли от любого злонамеренного вторжения.

— Защитите?

— Наши таланты работают в обоих направлениях. Некоторые из нас могут проникать в мозг; другие, мыслезащитники, могут возводить ментальные барьеры, не позволяющие никому пробраться внутрь.

Муффий принялся с новым интересом рассматривать посетителя:

— Действительно?

— Если бы мы пришли к договоренности, Ваше Святейшество, к вашей персоне были бы немедленно приставлены шестеро защитников — днем и ночью. Мы также пришлем ментальных инквизиторов, которые позволят вам узнавать мысли ваших противников и срывать их ухищрения.

Речи Паминкса мгновенно открыли в сознании муффия головокружительные перспективы. Понтифик взял себя в руки и припомнил основные заповеди, которые помогли ему проложить путь к верховному престолу.

— Расскажите же мне, сударь, о вашем интересе или интересах в этой затее.

— Наш единственный интерес заключается в том, чтобы поставить наши способности на службу вам, Ваше Святейшество. Вынести их из наших лабораторий и применить на практике.

— Мы станем вашими подопытными кроликами, если я правильно понимаю.

— Точнее, нашими партнерами. Мы предоставляем наши таланты к вашим услугам, и, позволяя нам развивать их, вы получаете возможность завершить дело покорения миров, предпринятое вашими предшественниками. Вы стали бы тем муффием, который позволит Церкви Крейца завоевать вселенную.

— Почему вы не обратились к сеньеру Аргетти Ангу или к другой правящей семье?

— Мы считаем, что религия, или вера, — сильнейший цемент для объединения человечества.

— Я не могу довольствоваться общими словами, сударь; я хотел бы, чтобы вы обсудили со мной свои реальные интересы.

Барофиль пытался прочитать намерения в желтых глазах своего собеседника, но те оставались совершенно непробиваемыми. Знать мысли своих врагов, сохраняя при этом в неприкосновенности свой собственный разум, — увлекательная возможность.

— Да, Ваше Святейшество, ментальная инквизиция в сочетании с защитой вашего разума даст вам всегда опережать на шаг тех, кто хочет вас уничтожить. Например, человека, который ввел меня в ваш кабинет и который втайне работает на