Джонатан Мэйберри - The X-files. Секретные материалы. Никому не доверяй (сборник) Страница 2

– Наверняка обкурились чего-нибудь.

– Ни следа наркотиков в организме.

– Значит, массовый гипноз. Дети любят баловаться подобной ерундой. Те, на кого гипноз не подействовал, испугались и разбежались по домам, а друзей бросили в лесу. Детям свойственна жестокость.

– Они даже не были знакомы друг с другом и исчезли в разных местах. Ну хватит уже, Скалли.

– Что хватит? Может, они просто так играют. У кого-нибудь редкая форма ночного апноэ, а другие решили, что это круто, и начали ему подражать, чтобы оказаться в центре всеобщего внимания. Типичные подростки.

– А ты не изменилась. Всему пытаешься найти рациональное объяснение.

– Ты сам просил помочь!

– Когда ты сердишься, твой голос звучит очень соблазнительно.

– Я не сержусь, я просто устала.

– Значит, твой голос звучит соблазнительно, когда ты устаешь.

– Какого черта ты сам не спишь? В любом случае мы больше не работаем вместе.

– Официально.

– Верно. Так зачем я тебе понадобилась?

– Как всегда. Без тебя не то.

– И потому что я твой голос разума.

– И это тоже. Увидимся завтра в полдень?

– В Линотт-Саунд, так?

– Да, в закусочной «У Маршалл», прямо на въезде в город. Так и знал, что ты не сможешь мне отказать.

– Мне пора спать, Малдер.

– Спокойной ночи, Скалли.

Закусочная была не ахти какая – Малдеру доводилось бывать в местах и поприличнее. У засыпанной гравием парковки на бетонных блоках стояла пара грузовиков без колес с разбитыми стеклами и рваными сиденьями, из которых торчал поролон. От забегаловки на противоположной стороне узкой дороги пахло мертвечиной. Когда-то там была заправка, и, несмотря на то что бензоколонки давно снесли, о прошлом заведения напоминал дряхлый навес и стойкий аромат бензина. Малдер почувствовал его, как только вышел из машины и направился к закусочной, а когда к парам бензина примешался запах жирного жареного бекона, испытал легкую тошноту. Он почти сутки ничего не ел, но атмосфера этого местечка не пробуждала аппетит.

Краска на стенах облезла, дверь покосилась, а на вывеске красовалась выведенная корявым почерком надпись: «Кафе “У Маршалл”». Место это походило на одинокую женщину среднего возраста, которая хочет любви, но довольствуется тем, что к ней хоть иногда заглядывают на обед.

Стоило Малдеру войти забегаловку, как из-за барной стойки ему дружелюбно улыбнулась и помахала крупная женщина. Других посетителей не было видно – казалось бы, плохой знак, но внутри было чисто и аккуратно, по крайней мере на первый взгляд, и тогда Малдер почувствовал, что всерьез проголодался.

– Думаю, вам не помешает чашечка кофе! – воскликнула женщина за стойкой и налила кофе, не дожидаясь ответа.

– И как ваш кофе на вкус? – спросил Малдер, присаживаясь за стойку.

Не отвлекаясь, женщина вздернула кустистые брови. Лицо у нее было пухлым и румяным, как у стереотипной поварихи.

– Паттон, он спрашивает, каков на вкус наш кофе!

– Да это лучший кофе на востоке! – отозвался сгорбленный лысый старичок, ютившийся у окна.

Он был настолько тщедушным и крошечным (едва крупнее стоявшей перед ним кружки!), что его можно было целиком подшить к папке с делом.

– Паттон? – переспросил Малдер.

Старик махнул рукой, будто отгоняя муху.

– Я безотцовщина, да и мать меня не любила.

– Паттон – это имя или фамилия?

– Зависит от того, с какой ноги встать.

Малдер улыбнулся. Женщина – по-видимому, Маршалл, хотя было опять не ясно, имя ли это, – предложила ему сахар и сливки, но он отрицательно помотал головой. Потом взял горячую чашку и сделал маленький глоток. Паттон оказался прав на все сто. Такого отличного кофе Малдер не пил с незапамятных времен.

Потягивая напиток, Малдер взглянул на меню, небрежно нацарапанное на доске над стойкой. По составу блюда были вполне обычными, а вот названия отличались оригинальностью, порой чрезмерной. Оладьи с беконом в «согревающем орехово-сладком» сиропе, бургеры «Тройное обжорство», мясной рулет с «божественно-нежным» пюре, а также полный арсенал выпечки, начиненной «любовью и волшебством». Малдер осторожно взглянул на Маршалл, которая стопками раскладывала вымытые тарелки.

– Еда у вас так же хороша, как и кофе?

– Милок, ты обо всем по одежке судишь?..

Малдер вспомнил запах бензина, раскуроченные грузовики и вкус кофе и покачал головой.

– Приготовлю тебе свой фирменный завтрак, – улыбнулась женщина и скрылась за широкой дверью кухни.

– Еще лет сорок назад я сам этот кофе варил, – сказал Паттон. – Закупал зерна, молол, хранил известным только мне способом. Теперь вот дочь научил.

Он с теплой улыбкой кивнул в сторону кухни.

– Варит едва ли не лучше моего. Люди, местные и приезжие, постоянно пытаются выведать наш секрет. Как мелем, что подмешиваем, как долго настаиваем, откуда воду берем и прочее и прочее. Могут спрашивать сколько угодно, я все равно не проболтаюсь. – Старик почесал нос сухим, словно веточка, пальцем. – Секрет фирмы.

Малдер сел за столик напротив Паттона. Старик ему понравился, а то, что он оказался отцом Маршалл, придавало заведению еще больше тепла и дружелюбия.

– В таком случае не стану интересоваться, – сказал Малдер, отхлебывая божественно вкусного кофе. – Люблю загадки.

– Разве загадки существуют не для того, чтоб их решать? – спросил Паттон, осматривая Малдера с головы до ног и улыбаясь уже не так открыто, как прежде. – Это ведь ваша работа.

– Наша? – переспросил Малдер.

– Коповская.

– Я не коп.

– Значит, федерал.

Малдер отвел взгляд и снова сделал глоток. Нужно будет попросить еще чашечку. Интересно только, будет ли кофе таким же вкусным. Некоторые загадки довольно быстро утрачивают свой блеск.

– Федерал, но не простой, – дружелюбно ответил он.

В таких маленьких городках, как Линотт-Саунд, старожилы вроде Паттона частенько знают то, о чем другим невдомек. Пусть он столь древний и скукоженный, что едва шевелится, но он наверняка в курсе всех городских сплетен. Информация, полученная от подобных людей, нередко становится ключевой в распутывании дела.

Паттон рассмеялся, и звук его смеха был резким и ломким, как хруст рвущейся газеты.

– Теми лунатиками интересуешься?

Малдер кивнул.

– Обычные дети. Наверняка напились или накурились.

– Вы и правда так думаете?

– А то.

Однако Паттон больше не смотрел на Малдера. Он опустил голову и крепко вцепился руками в край стола, будто боялся его отпустить. Костяшки пальцев у старика побелели; ногти его напоминали почерневшие струпья.

– Что-то вы недоговариваете, – заметил Малдер.

– Ангельские гимны, – пробормотал старик.