Джон Броснан - Падение Небесных Властелинов Страница 2

– Готова ли ты к исповеди, сестра Анна? - сурово спросил он ее.

Ее бледные щеки порозовели:

– Я… Я готова, брат Джеймс.

– Начинай.

Она нервно вздохнула:

– Это так неудобно, брат Джеймс.

– Ты знаешь, что ты должна сказать мне, сестра Анна. Ты должна говорить только правду. И ничего не упустить. Бог видит тебя и слушает. - Не говоря уж о ЦенКоме и Святых Отцах.

– У меня опять были дьявольские мысли. Я пыталась противостоять им, но я не смогла.

– Расскажи мне о них.

– Они были у меня позапрошлой ночью. Я не могла заснуть. Я и не намеревалась размышлять о таких вещах. Это был скорее сон… Я ничего не могла поделать.

– Не лги, - предупредил он ее. - Ты хотела думать об этом.

– Нет! - запротестовала она, повысив голос.

– Ты же знаешь, что хотела. А теперь расскажи мне, о чем ты думала.

– О мужчине. Он вошел в барак. Направился прямо к моей койке. Я не разглядела его лица, но, когда он подошел ближе, я увидела, что на нем совсем нет одежды.

– И что ты почувствовала?

– Страх.

– Я же сказал тебе, не лги.

– … И возбуждение, - быстро проговорила она, - я не хотела возбуждаться, но так случилось.

Мило слегка наклонился вперед и увеличил выброс феромонов в воздух раз в десять. Скоро воздух в отсеке был насыщен сильнодействующими химическими агентами. Он быстро увидел реакцию девушки. Ее лицо залилось краской, дыхание участилось.

– Продолжай!

– Он подошел к моей койке. И я увидела, что его… штука… увеличена…

– Ты студент-медик, сестра Анна. Ты знаешь правильный термин.

– Мм… пенис.

Было ужасно трудно не рассмеяться. Бедная девочка. Только благодаря тому, что она училась на медика, она знала о мужских половых органах и о старом способе воспроизведения себе подобных. Большинство бельведерианцев жили в полном сексуальном неведении. Эрекция случалась довольно часто, но не было никакой возможности использовать ее по назначению.

– И что было дальше?

Ее глаза были полуприкрыты, дыхание убыстренным и прерывистым.

– Он сдернул с меня простыню. Потом он… он схватил подол моей ночной рубашки и стал поднимать ее, обнажая мои ноги… мой живот… мою грудь… мою шею.

– Ты была полностью открыта его взгляду?

– Да…

– И ты не попыталась закричать или убежать?

– Нет, брат Джеймс.

– И что было дальше?

– Он взялся руками за мои ноги… и раздвинул их. Потом он забрался на мою койку и… сел на колени между моих ног. Он дотронулся до меня… - Она вздрогнула.

– Продолжай, сестра Анна.

– Он дотрагивался до меня… до разных мест. Потом он лег на меня, я почувствовала тяжесть его тела… и тогда он втолкнул свой… пенис… в меня… и… - Ее глаза теперь были полностью закрыты. Мило опять увеличил выделение феромонов. - Он… двигался назад и вперед… назад и вперед…

"Неплохо, - подумал Мило, - для девочки, которая лишь прослушала пару коротких, беспорядочных и преднамеренно неясных лекций по технике полового акта".

– И тебе это нравилось. На что это было похоже?

Ее дыхание опять участилось. Она задыхалась. Он чувствовал ее запах. Он вкушал его.

– Да… мне это нравилось.

– И тебе это нравится и сейчас, когда ты вспоминаешь, ведь так?

"Ты ведь не можешь вспомнить, на что это было похоже…"

– Да! Да! ДАА! - Она откинула голову назад и задрожала. - Ах! ААААХ!

Она пыталась подавить оргазм, но не смогла. Некоторое время тело ее вздрагивало. Мило сохранял каменное выражение лица, но внутри он победоносно хохотал.

Когда содрогания прекратились, она опустила голову. Слезы закапали на пол. Она закрыла лицо руками.

– Я очень разочарован в тебе, сестра Анна, - сказал он холодно. - Ты ведь знаешь, что это означает?

– Да, брат Джеймс. - Ее голос был приглушен руками.

– Публичная исповедь, суровое бичевание вашей Матерью-комендантом и, по крайней мере, двухнедельная изоляция в одиночной камере.

– Да, брат Джеймс. Я сожалею. Я не знаю, что со мной произошло.

– Теперь уже слишком поздно. Я должен доложить об этом. Возвращайся в свой барак и жди.

– Да, брат Джеймс.

Она поднялась на ноги и, стараясь не встретиться с ним взглядом, поспешно вышла из отсека.

Когда дверь, закрываясь за ней, скользнула на свое место, Мило пришлось серьезно бороться с собой, чтобы не улыбнуться. Ее запах все еще витал в воздухе. Это было замечательно. Прямо перед всевидящим оком ЦенКома он только что изнасиловал женщину. Конечно, используя лишь дистанционное управление, но тем не менее.

Он подумал, как давно он не занимался любовью физически. Больше сотни лет. Многовато. Последней женщиной Мило была его тогдашняя жена Рут. Еще до объявления запрета на контакт между мужчиной и женщиной. Теперь Рут уже нет. Достигла предельного возраста около двадцати лет назад. Она прожила целых три года после двухсотлетия, что весьма неплохо. Как жаль, что ей пришлось провести все это время в такой дыре. Но до конца своих дней она сохраняла полную религиозность.

Мило прожил на Бельведере уже двести восемьдесят лет, хотя физически ему было всего сто шестьдесят. Разумеется, первые сто двадцать лет он провел в исходном теле Мило Хейза, а потом был провал в памяти примерно на пятнадцать лет. На то время, пока он рос.

Это казалось хорошей идеей оставить "кусок" себя здесь, на Бельведере, в то время как сам он отправился в экспедицию на одну из марсианских колоний. Когда Мило приехал на Бельведер после Генных войн в качестве беженца, у него были поддельные документы, содержащие его истинный возраст - сорок восемь лет. Через сто двадцать лет, когда он уже вошел в последние полвека двухсотлетнего Первичного Стандарта, он начал беспокоиться. Потому что Мило Хейз был бессмертным. И если бы он не умер, как все остальные люди, в возрасте от двухсот до двухсот пяти лет, бельведерианское руководство определенно казнило бы его, как оно казнило бы, если бы обнаружило, что его зовут Мило Хейз.

И тогда настоящий Мило Хейз начал строить планы. Он вызвался добровольцем участвовать в экспедиции на Марс, зная, что для него это будет поездка в один конец. Он мог бы уничтожить всех остальных членов экипажа по дороге и поменяться документами с самым молодым из них. А потом на Марсе он попросил бы политического убежища. Из-за давнишней кровной вражды между Бельведером и марсианскими колониями его безопасность была гарантирована.

Но за месяц до срока своего отбытия на Марс он выбрал одну знакомую женщину подходящего возраста - некую Карлу Глейк, работавшую в отделе регенерации воды. Так как все это происходило задолго до того, как ЦенКом стал столь вездесущ как сейчас, ему не составило труда зайти в этот отдел, когда Карла была там одна, накачать ее наркотиками и имплантировать в нее эмбрион, являющийся его собственным клоном. Нынешний Мило, брат Джеймс, не помнил всего этого: его память обрывалась за сорок восемь часов до этого события, он помнил, как планировал все это, а его собственное существование подтверждало тот факт, что исходный Мило Хейз успешно реализовал свои планы.