Клиффорд Саймак - Безумие с марса(Марсианин) Страница 2

Толпа в дальнем конце поля распалась, превратившись в обезумевшее стадо спотыкающихся, царапающихся, толкающихся и пропихивающихся людей, внезапно охваченных паникой при виде вспахивающего землю, ползущего в их сторону корабля.

Но «Привет, Марс IV» остановился почти у самого полицейского кордона и все-таки не опрокинулся. Израненный, истерзанный корабль, наконец-то возвратившийся из космоса домой, первый корабль, сумевший достичь Марса и вернуться.

Газетчики и фотографы лавиной ринулись вперед, толпа завопила, воздух прорезали автомобильные гудки и сирены. С городских окраин донеслись свистки и отдаленный колокольный звон.

Вудс бежал, а в его сознании, на самой грани восприятия, билась тревожная мысль: что-то тут не то. Если бы у штурвала был Джерри Купер, он нипочем не посадил бы корабль на такой скорости. Такое приземление подстать только умалишенному — а Джерри был мастером пилотажа, и не любил испытывать судьбу. Джек видел его пилотаж во время лунного дерби[1] лет пять назад, и Джерри управлялся с кораблем так, что любо-дорого посмотреть.

Люк рубки управления корабля медленно откинулся, с лязгом ударившись о металл обшивки, и оттуда выбрался человек. Сделал неверный шаг вперед, споткнулся и рухнул.

Доктор Гилмер бросился вперед и поднял его с земли.

Голова упавшего безвольно моталась из стороны в сторону, и пока Гилмер подымал его, Вудс успел бросить взгляд на лицо этого человека. Это было лицо Джерри Купера, но искаженное и изменившееся до неузнаваемости, и это лицо отпечаталось в мозгу у Джека Вудса, вытравив неизгладимый след, и даже спустя многие годы это воспоминание заставляло Джека содрогнуться: изможденное лицо с глубоко запавшими глазами, щеки ввалились, слюнявые губы лепечут бессвязные звуки, не произнося ни единого осмысленного слова.

Чья-то рука оттолкнула Вудса.

— Прочь с дороги! — пронзительно крикнул Эндрюс. — Я не могу снимать!

Джек услышал негромкое жужжание камеры и клацанье, когда фотограф менял пластинки.

— Где остальные? — закричал Куперу Гилмер.

Тот взглянул на него пустым взглядом и лицо его исказилось гримасой боли и страха.

— Где остальные? — снова закричал Гилмер и его голос далеко разнесся над внезапно притихшей толпой.

Пилот дернул головой в сторону корабля.

— Там. — прошептал он, и было в этом шепоте что-то пугающее.

Он забормотал невразумительные слова, не означающие ровным счетом ничего. Затем с мучительным усилием выдавил из себя:

— Мертвые.

И добавил в наступившей вслед за этим тишине: — Все мертвые.

Остальных нашли в жилом отсеке позади запертой рубки управления. Все четверо были мертвы, мертвы уже много дней.

Череп Энди Смита был разбит могучим ударом. Джимми Ватсон был удушен, и на горле до сих пор виднелись синяки от сжимавших его пальцев. Тело Элмера Пэйна громоздилось в углу, и хотя на нем не было следов насилия, лицо его было искажено отвратительным выражением, превратившись в маску боли, страха и страдания. Тело Томаса Дельвани вытянулось у стола: горло его было перерезано старомодной опасной бритвой. Сама бритва, ржавая от почерневшей крови, была смертельной хваткой зажата в правом кулаке покойника.

В углу каюты стоял большой деревянный упаковочный ящик. На гладких белых досках ящика кто-то трясущейся рукой написал черным карандашом единственное слово: «Животное». Очевидно, пытались написать и еще что-то: под этим единственным словом виднелись странные нечеткие знаки, выписанные тем же карандашом. Сплошные каракули, не означавшие ровным счетом ничего. Каракули расползались и прерывались без всякого смысла и толка.

В ту же ночь Джерри Купер скончался в припадке буйного помешательства.

Банкет, назначенный отцами города в честь прибытия героев-завоевателей, пришлось отменить: чествовать было уже некого.

А что же было в упаковочном ящике?

— Насколько я могу судить, — сообщил доктор Гилмер, — это живое существо, и вроде бы действительно живое, хотя трудно сказать наверняка. Если поставить его рядом с улиткой, она покажется просто-таки молниеносной.

Джек Вудс посмотрел сквозь толстую стеклянную стенку камеры. В камере находилось обнаруженное доктором Гилмером существо из упаковочного ящика.

Существо напоминало меховой шар.

— Оно свернулось клубком и спит. — сказал Вудс.

— Да уж, свернулось! — возразил Гилмер. — Просто эта тварь такой формы. Она сферическая и вся покрыта мехом. Если вам нужно определение, то Меховой Помпон звучало бы подходяще. В такой шубе вам будет легко и уютно даже самой лютой зимой на Северном полюсе. Как вы помните, на Марсе чертовски холодно.

— Быть может, мы организуем на Марсе меховой промысел? — предложил Вудс. — Будем отправлять на Землю большие караваны марсианских мехов и торговать ими по баснословным ценам.

— Если до этого дойдет, то их перебьют в один момент. — заметил Гилмер. — Хотя эта детка и способна двигаться, но не быстрее фута в день. Кислорода на Марсе чрезвычайно мало, энергию раздобыть крайне трудно, и этот парнишка не может бездарно тратить их на то, чтобы просто валандаться по округе. Он только и знает, что сидит на месте да отмахивается от всего, что может отвлечь его от нелегкого труда элементарного выживания.

— Что-то я не вижу ни глаз, ни ушей — вообще ничего такого, что обычно бывает у животных. — заметил Вудс, напряженно вглядываясь сквозь стекло.

— Вероятно, он способен к воспринимать нечто такое, что нам и в голову не взбредет. — сообщил Гилмер. — Как вы понимаете, Джек, он является порождением совершенно иной среды обитания. Полагаю, у них там совершенно иной стиль жизни, чем у нас, на Земле. Нет совершенно никакого повода думать, что на столь отдаленных мирах, как Земля и Марс, эволюция должна идти параллельными курсами.

— Как ни мало мы знаем о Марсе, — он покатал сигару губами, — наши сведения дают нам основания для предположения, что на Марсе должны обитать именно такие животные. На Марсе чересчур мало воды, а по земным меркам, так и вовсе нет. Это безводный мир. Кислород там есть, но атмосфера так разрежена, что на Земле ее назвали бы вакуумом. Марсианским тварям приходится обходиться минимальными количествами воды и кислорода.

А когда мы заполучили Помпон, мы, разумеется, захотели его сохранить в живых. Сферическая форма дает ему минимальное отношение поверхности тела к объему и позволяет экономить воду и кислород. Наверно, внутри него почти сплошные легкие. Мех защищает его от холода — на Марсе порой бывает чертовски холодно, достаточно для того, чтобы по ночам углекислый газ вымораживался из воздуха. С его-то помощью они и упаковали Помпон на корабле.