Роберт Силверберг - Стархевен Страница 2

– Этот парень украл у моей жены брошь. Я заплатил за нее на Туримоне пятьдесят тысяч, а он ее свистнул!

Мантелл покачал головой:

– Вы обознались, сэр. Я не крал никаких драгоценностей.

– Лжешь, ворюга! Сейчас же верни брошь!

Что было потом, Мантелл помнил смутно. В голове царил сумбур.

Помнится, их окружили любопытные туристы, а коротышка-толстяк, глядя на него снизу вверх, изрыгал поток гнусных обвинений, не обращая внимания на все его протесты.

А потом толстяк ударил Мантелла по лицу. Джонни отпрянул и, защищаясь, поднял руку. Нищий бродяга не мог дать отпор разгневанному туристу, но и безропотно стоять столбом тоже не стоило.

Толстый коротышка приготовился для следующего удара. Каменный пол был мокрым: кто-то пролил здесь жидкость алого цвета. Не успел коротышка как следует размахнуться, как его обутая в сандалию нога угодила в лужу, и он с ужасающим воплем опрокинулся на спину, вскинув вверх руки и ноги. Исход печальный: он разбил себе голову о мраморную стойку. Вокруг засуетились люди, перешептываясь между собой. Голова коротышки нелепо наклонилась, из одного уха сочилась кровь.

– Я его не трогал, – стал оправдываться Мантелл. – Вы все видели, как это произошло. Он ударил, промахнулся и шлепнулся на землю. Я до него даже не дотронулся.

Обернувшись, Джонни увидел наблюдавшего за ним Джоя Харрела, одного из старейших бродяг Мульцибера. Этот человек побирался на здешних пляжах так давно, что успел позабыть, из какого мира он сюда явился. Лицо его было испачкано жевательным табаком, глаза тусклые и бесцветные. Но чутье у Джоя было хоть куда.

– Сматывай удочки, парень, – тихо сказал Джой, – беги пока цел!

– Но ты же видел, Джой! У меня своих забот по горло. Зачем мне было с ним связываться? Я его даже пальцем не тронул.

– Попробуй докажи.

– У меня есть свидетели!

– Свидетели? Кто, я? Чего стоит слово какого-то оборванца? – Харрел саркастически рассмеялся. – Этот парень здорово уделался, и они свалят всю вину на тебя, если ты вовремя не смоешься. Нет ничего важнее жизни землянина.

– Я тоже землянин.

– Может, ты когда-то и был Землянином, но теперь ты дрянь, мразь, подонок. А всякую дрянь надо уничтожать – уж об этом они позаботятся.

Беги, говорю, пока не поздно.

Мантелл послушался и, воспользовавшись царившей в казино сумятицей, скрылся. Однако он понимал, что у него мало времени. Вряд ли в казино знали, кто он и где прячется. А другие бродяги, вроде Джоя, будут держать язык за зубами. Но все равно, сейчас вызовут полицию, и она возьмется за работу. Полиции надо добраться до казино, засвидетельствовать смерть, опросить очевидцев. Примерно через полчаса-час они нападут на след подозреваемого в убийстве. Всегда найдется дюжина туристов, готовых подтвердить виновность несчастного бродяги, и никто не заступится за него.

Поэтому следовало поторопиться и найти способ избежать наказания. Мантелл знал, что оно будет тяжелым: либо реабилитация, либо каторга.

Худшим была реабилитация. Она заменяла смертный приговор. Используя сложную энцефалографическую технику, они полностью уничтожают разум приговоренного и вводят в его мозг новую личность, как правило, простую, незамысловатую, работоспособную, но добропорядочную и уважающую законы.

Реабилитация разрушала индивидуальность. Для Джонни Мантелла это означало конец: через полгода, от силы через год, его выпустили бы из госпиталя на свободу, но разум в его голове оказался бы разумом какого-нибудь Пауля Смита или Сэма Джонса, которые никогда бы не узнали, что их мозг принадлежит невинно осужденному человеку.

Если кто-то обвиняется в убийстве или другом тяжком преступлении, то реабилитации не избежать. Если же речь идет о непреднамеренном убийстве или воровстве – оставался шанс, что тебя отправят в каторжную тюрьму на Занзибаре-9 на несколько месяцев или лет тесать камни в каменоломнях, которых хватит заключенным не на один геологический период.

Мантелла не устраивала ни реабилитация, ни каторжная тюрьма, тем более за преступление, которого он не совершал. Оставался единственный выход. Стархевен.

Надо набраться смелости и похитить корабль, провести его через полгалактики к Нестору, солнцу Стархевена. В теле Джонни Мантелла должен сидеть человек, способный на это, и ему хотелось верить, что так оно и есть. Если честно, увести корабль не так уж и трудно. Его следует выкрасть на рассвете – так было уже не раз. Подвыпившие туристы потом возвращали корабль обратно и охотно платили любой штраф.

«На этот раз корабль не вернется», подумал Мантелл. Подготовив все необходимое, Джонни безмятежно подойдет к космодрому и перекинется парой шуточек с дежурными ребятами. Он имел дело с техническими разработками и знал устройство космического корабля. Местные жители слыли неповоротливыми, недалекими парнями, а это ему было на руку. Ему удастся без особого труда пробраться на корабль, заправленный топливом и готовый к старту.

И тогда прости-прощай, Мульцибер, с семью проклятыми годами нищеты и бродяжничества!

Идя по песку к далекому космодрому, он вдруг почувствовал, что воспоминания о Мульцибере стали смутными и расплывчатыми, словно ничего этого не было и в помине: ни Майка Брайсона, ни Джоя Харрела, ни толстого туриста-коротышки, – а все было лишь в призрачном сне.

Он не хотел быть реабилитированным. Он не хотел расставаться со своим «я», хотя в его прошлом не было ничего, кроме неприятностей и разочарований.

Будущее лежало в мире, созданном Беном Зурданом. Что таило оно неизвестно.

Но лететь навстречу неизвестности все же лучше, чем просто сидеть и ждать, когда явится полиция. А другого выхода не было.

2

Три маленьких кораблика мчались, пронзая черные глубины небес. Одним из них был корабль, похищенный Джонни Мантеллом на Мульцибере, два других – крошечные двухместные корабли космических патрульных, которые гнались за ним по пятам. Из Пятого сектора Галактики они уносились в безбрежную тьму.

Особо бояться Мантеллу было нечего. Пока все складывалось в его пользу, оставалось только суметь удержаться впереди погони и достичь орбиты Стархевена раньше космического патруля.

Охота за Мантеллом продолжалась уже около двух дней – захватывающая погоня со скачками по гиперкривой. Патрульные изо всех сил пытались уравнять скорости своих кораблей с угнанным звездолетом, чтобы набросить на него метамагнитные захваты и уволочь на Занзибар-9.

Обливаясь потом, он сидел у пульта управления со жгучим чувством бессилия, которое охватывает почти всех астронавтов, когда при скорости, в три с половиной раза превышающей скорость света, кажется, что ты завис в незыблемом, совершенно неподвижном стазисе.