Владимир Шитик - Наставник Страница 2

- Тише вы! - крикнул Сашка. Он назвал экспедицию, звезду, у которой она побывала, год, когда вернулась на Землю.

Наверное, это были интересные сведения. Но для меня их в то время словно не существовало. Я не мог оторвать глаз от маленького космонавта. Я представлял себя на его месте, и в груди делалось горячо. Я едва не выскочил из-за парты - такая радость охватила меня.

Через мгновение я почувствовал, что ничего не понимаю. В рубке множество приборов, на экране светятся чужие звезды, в телескоп, наверно, можно увидеть и планеты у этих звезд... А мальчик словно всего этого не замечает. Он поглядывает куда-то вбок, и вся его фигура выказывает покорное терпение. Может быть, он болен?

Тем временем Сашка закончил свое выступление. Он снова подошел к столу наставника, нажал кнопку. Шторы поползли вверх. В класс хлынул веселый солнечный свет.

- Ты больше ничего не добавишь, Саша? - спокойно, как всегда, когда мы, по его мнению, сказали еще не все, что должны были сказать, спросил наставник.

Сашка остановился, не дойдя до парты:

- Было мало времени, чтобы докопаться в архиве до дальнейших событий. Но уверен, что мальчик, когда вырос, стал знаменитым космонавтом, лучшим, чем прочие. У него же такая практика!

Сашка победно оглядел нас и сел на свое место.

Мы ждали, что наставник сейчас поставит отметку и вызовет следующего. Мы ошибались.

Наставник неожиданно попросил:

- Включи, Саша, проектор, - а сам затемнил класс.

На экране снова появились рубка звездолета, штурман и мальчик.

Некоторое время наставник молчал. А когда заговорил, в классе сразу стало тихо, прямо до звона в ушах.

- В то время, когда мальчик начал помнить себя, - говорил наставник, "Алтай" возвращался в Солнечную систему. До дома оставалось шесть независимых лет. Для вас эти слова "независимые годы" - словно музыка. Они же используются только в Пространстве, где вокруг горят незнакомые звезды, существуют неведомые планеты, где можно ждать встречи с иными цивилизациями. Все это существует и для космонавтов. Но для них кроме этого еще есть и время. То самое, независимое, в одном названии которого кроется все. Его нельзя ни ускорить, ни замедлить. Оно такое, какое есть.

Это знали взрослые. А мальчику тогда было еще все равно. Ему на корабле было интересно все: и как сами по себе открываются двери, стоит только подойти к ним, и как робот-нянька ходит за ним следом, не давая забраться по лестнице в машинную часть, и многое другое. Мальчик родился на корабле. У него было множество игрушек: ему их делали и взрослые, и робот. Игрушки были продолжением корабельной жизни. Это были маленькие ракеты, вездеходы, роботы и многое другое, что, только побольше размером, было у взрослых. Мальчик не удивлялся. Он считал, что так и должно быть. Взрослые большие, потому у них и игрушки большие. Он только иногда задумывался, почему взрослых на корабле много, а он всегда один.

Наконец (а это случилось после долгих споров взрослых, про что мальчик узнал значительно позже) ему показали фильмы о Земле.

В первый раз родная планета не поразила его. Он глядел спокойно, а потом спросил: "Земля - это как дендрарий?" На звездолете был такой уголок, где росли настоящие деревья. Ему ничего не объяснили, только фильмов больше не показывали.

А ему почему-то очень захотелось посмотреть еще хоть один такой фильм. И однажды в сопровождении робота мальчик отправился в библиотеку. Там он быстро нашел какие-то фильмы, снятые на Земле.

Мальчик снова увидел то, что он считал большим дендрарием. "Для взрослых", - подумал он, пораженный размерами. И тут же вздрогнул: среди деревьев шел другой мальчик, такой же, как и он сам, а может, и еще меньше. Это было необычайно, удивительно и почему-то вызывало непонятное желание куда-нибудь убежать. Мальчик остался на месте: он знал, что отсюда можно убежать только в дендрарий. А этого ему не хотелось сейчас. Он впервые подумал, что дендрарий - такая же игрушка, какие есть у него, но для взрослых.

Тем временем детей на экране стало больше. Они бегали, скакали, ловили один другого. И смеялись - громко, весело, как никто не смеялся на звездолете. Мальчик перестал глядеть на экран и сказал роботу: "Хочу к детям". На корабле больше детей не было, и робот повел мальчика к отцу.

Отец внимательно выслушал его сбивчивый рассказ про фильм, потом положил ему на голову большую и теплую руку и как-то через силу сказал: "Осталось шесть независимых лет. Тогда..." Он не разъяснил, что будет тогда.

И мальчик спросил: "А когда будет это "тогда?" Отец молча повел его в каюту, поколдовал над электронной машиной, и из нее выползла белая лента с множеством черных черточек. Отец покопался в своих карманах, потом в ящике и наконец нашел маленькую палочку. Этой палочкой он сделал на ленте из первой черточки крестик и отдал ее сыну.

- Каждый день, - начал было он, но вспомнил, что мальчик не знает, что такое "день", и поправился: - Каждый раз, как прогудит большая сирена, будешь ставить тут один крестик. Когда поставишь все, тогда мы прилетим на Землю, и ты пойдешь к детям.

Он еще раз погладил сына по голове и вышел.

А мальчик начал разглядывать ленту. Он быстро наставил бы на ней крестиков и побежал бы на Землю в большой дендрарий. Но отец велел ждать сигнала сирены. И мальчик только однажды поставил лишний крестик, хотя ему и очень надоело ждать. Черточек оставалось так много, что он не мог их даже пересчитать и не верил, что их когда-нибудь не станет. Черточки уже снились ему. И, встав, он звал робота и отправлялся в библиотеку. Там был только один фильм - тот самый, который он уже выучил чуть ли не наизусть. Но все равно смотрел его много раз подряд, каждый раз находя нечто новое, желанное и интересное...

Наставник замолк. В голубом полумраке мы видели только его фигуру, высокую, широкоплечую, и гордую голову с поседевшими волосами.

Молчали и мы, удивленные тем, что, оказывается, наш наставник знает и эту, не любимую им тему. Наконец Мишка нарушил тишину:

- Он потом встретился с детьми?

Наставник повернулся к экрану, и мы увидели, как он покачал головой. Потом услышали:

- Звездолет вернулся позже. Была авария. А мальчик... Он тогда уже вырос.

Нам стало жалко мальчика, который ни разу не погулял со своими ровесниками. Один Сашка сказал:

- Ну и что? Зато ему легче было вернуться в космос.

- Он остался на Земле, - ответил наставник. И мне показалось, что его голос задрожал. Но мне это, наверное, только показалось. Через мгновение наставник добавил: - Ведь что может быть лучше нашей чудесной, чудесной Земли.

- А тот мальчик, - вырвалось у меня, - где он сейчас?

Шторы поползли вверх. Снова стало светло. Наставник стоял за столом, глядя поверх наших голов. И мне показалось... Мне показалось, что наш наставник очень похож на того штурмана, отца мальчика... и на самого мальчика...