Сергей Абрамов - Человек со звезды (сборник) Страница 2
Сергей Абрамов - Человек со звезды (сборник) читать онлайн бесплатно
Сегодня отец пишет книги на компьютере. Файлы, флешки, все как у всех. А та самая пишущая машинка стоит на полке в моем рабочем кабинете. Я разрешаю с ней играть сыну – ему, идущему в мир плоских стеклянных экранов и виртуальных клавиатур, очень полезно знать, что иногда для появления простой буквы на белом поле нужно приложить осознанный, вдумчивый труд.
Артем АбрамовСтранник
1Приглушенные тона осени…
Да нет, вздор: как же тогда буйство красок, бунинское «осенний пестрый терем»? Лес – желтый, красный, оранжевый, но еще и зеленый, и коричневый под ногами. И рыночные астры, и желтые маковки золотых шаров. Это – из ряда природного. А есть еще ряд урбанистический, по-простому – городской: желтые, красные, оранжевые, зеленые, коричневые авто, цветные квадраты «классиков» на асфальте, черно-белые, контрастные жезлы милиционеров. Ну и одежда, конечно: одеваются нынче ярко, толпа пестрая, нарядная.
Все так. А как быть с небом?
Вспомнили Бунина – не грех вспомнить и Александра Сергеевича:
Уж небо осенью дышало…
Осеннее небо – блеклое, выцветшее под летним солнцем, выгоревшее, его уж и голубым иной раз не назовешь, а если облака набегут, затянут – серым-серо…
– Бородин, спишь?
Это ему. Как гром небесный, как возмездие за леность мысли. Последний учебный год, пережить бы, перемочь…
– Куда там, Алевтина Ивановна, разве заснешь?
Хамский ответ, конечно, но Алевтина простит.
– Дома надо спать, Бородин, а на занятиях слушать педагога.
– Я слушаю, Алевтина Ивановна, я весь – одно большое ухо.
Улыбнулась. Представила Игоря Бородина в виде уха. А однокашникам только палец покажи…
– Тихо, тихо… Прямо дети… Кончили разговоры, продолжаем урок…
Продолжаем… Итак, на чем мы остановились? Ах да: приглушенные тона осени. Окна в классе чистые, отдраенные перед началом учебного года, за одну сентябрьскую неделю не запылились, а видно-то сквозь них лишь небо, тусклое, как стираные-перестираные джинсы с заплатами облаков. Каково сказано? Сравнение в духе конца двадцатого века, броское и убедительное, а также лаконичное.
– Ну ладно, – опять Алевтина, неймется ей, – до звонка – пять минут, я вас отпускаю. Только тихо!..
Экое благородство! Хоть пять минут, да наши.
– Бородин, останься.
Не вышел номер.
– Надо ли, Алевтина Ивановна?
– Ну ты и нахал, Бородин! Если я говорю, значит, надо.
– Хозяин – барин. – Это уж по привычке, чтобы его слово последним было. А так-то зря к Алевтине цеплялся, безвредная она и историю неплохо ведет, интересно…
– Что с тобой, Игорь?
– А что со мной, Алевтина Ивановна?
– Ты в последнее время стал каким-то рассеянным, остраненным.
Красивое слово – «остраненный». А ведь, если вдуматься, – ничего хорошего. Остраненный – со странностями, сдвинутый по фазе, псих ненормальный. Спасибо, Алевтина Ивановна.
– Спасибо, Алевтина Ивановна.
– За что?
– Да нет, это я так.
– Что случилось, Игорь? Ты здесь – и тебя нет. На других уроках так же?
– Вам жаловались?
– Пока нет.
– Уже приятно.
– Десятый класс, Игорь, выпускной год. Ты идешь на медаль…
Иду на «вы». Кто кого: я – медаль или она – меня?
– Не волнуйтесь, Алевтина Ивановна, я постараюсь не подвести родную школу, альма-матер, так сказать, куда мы ребятишками с пеналами и книжками…
– Ну что ты за человек, Бородин?
Что за человек? Да так себе, серединка на половинку, ученый мальчик с пальчик ста восьмидесяти сантиметров от полу.
– Обыкновенный человек, Алевтина Ивановна. Да вы не беспокойтесь, не надо, ничего со мной не случилось, просто сообразил, для чего мне голова дана.
– А раньше не знал?
– Раньше я ею ел. А теперь еще и думать начал.
– Лучше поздно… И о чем думаешь, если не секрет?
– Обо всем, Алевтина Ивановна, мало ли о чем. Как надумаю – сообщу.
– Ну иди, Бородин, думай…
Вот и поговорили. Алевтина огорчена: не проникла в душу юноши Бородина, не нашла контакта, сейчас клянет себя почем зря. И вправду зря. Бородин и сам нынче своей души не ведает, она ему – потемки. Бедный, бедный Бородин… Так и заплакать недолго – от жалости к себе. А между тем права Алевтина: год выпускной, а завтра контрольная по физике. Хотя она и несложной быть обещает, однако же подготовиться надо.
Вышел во двор, навстречу – Пащенко, гордость школы, прыгун в высоту, отличный парень, друг и товарищ.
– Чего ты к Алевтине пристал?
– Это не я к ней, это она ко мне.
– Как завтра с физикой?
– А как? Напишем, не впервой.
– Я за тобой сяду, лады?
– Нет проблем, Валера.
– Что вечером делаешь?
– Думаю, – подчеркнул голосом.
Пащенко засмеялся.
– Ты, часом, не подался ли в дзен-буддисты? Самосозерцание, самоуглубление… Хочешь, мантру подскажу?
«Мантра» – вещее слово, зацепка для ухода в нирвану. Интеллектуальный человек Валера Пащенко, все-то он знает, все-то он слышал.
– Спасибо, Валера, у меня есть.
А что ему еще ответить?
– Не спрашиваю, не любопытствую, удаляюсь, удаляюсь. Помни о контрольной!
Помню, помню, на память пока жалоб нет. Все будет в порядке, Пащенко заглянет через плечо с заднего стола, с его ростом это несложно, сдует что положено…
Вещее слово – «память». Отличная зацепка для самоуглубления. А какая память у семнадцатилетнего пацаненка, еще не жившего, а прораставшего у папы с мамой на виду? Память на события: переезд на новую квартиру, недельный поход на велосипедах по Московской области, поездка с отцом на Урал.
О, море в Гаграх! О, пальмы в Гаграх!Кто побывал, тот не забудет никогда…
Память на вещи: опять же велосипед «Старт-шоссе» с десятью передачами – мечта восьмиклассника Бородина, потом цветной телевизор, новая мебель, пятидесятитомная детская библиотека… Память на встречи: тут всего и не перечислить… Что еще? А ничего. Нечего вспоминать. И тогда на помощь может прийти чужая память. Отцовская, например. Хотя у него тоже, честно говоря, многого не наберешь. Единственное, что было, – война. Так он тогда мальчишкой существовал – в эвакуации с матерью, с бабкой Игоревой. А отец, то есть дед Игоря, тот воевал, тому было бы что вспомнить для внука, да не дожил он до Игоря, умер в шестидесятом.
Итак, отцу нечего вспоминать, самому Игорю нечего вспоминать. Второе поколение беспамятных. А точнее, тех, кого жизнь не била, не устраивала кому испытаний, в которых человек проверяется на сжатие, на растяжение и на изгиб, говоря языком нелюбимой Пащенко физики. Второе поколение благополучных. Скучно жить на белом свете…
День у него был расписан по клеточкам: после школы обед, оставленный матерью на плите и в холодильнике, уроки – под ярким девизом «Иду на медаль!». Потом быстренько переодеться, хлопнуть дверью, бегом вниз, через дорогу, плюя на светофоры, в боковые ворота парка «Сокольники», мимо Дворца спорта, мимо кафе «Фиалка», мимо павильона аттракционов, мимо детского городка с деревянными лисами, волками и бабой-ягой, мимо забора международной выставки – дальше, дальше, в лес, в осенний парк, где еще не поменявшие рыжую шкурку белки прыгают на плечо, тянут тупые мордочки за подачкой.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.