Александр Бушков - Мы никогда не звали его Джо Страница 2

– Пошел прочь, пьяная рожа! – взревел я. И разинул рот. На дорожках замелькали полицейские в форме и какие-то широкоплечие типы в темных очках, с явственно выделявшимися под пиджаками кобурами пистолетов. Их было много, они мгновенно заполнили весь обезьянник, кто-то наблюдал за мной в перископ из мусорного ящика, кто-то пригоршней разбрасывал микрофоны, кто-то залез на дерево и зорко озирался, держа наготове винтовку с оптическим прицелом. Трещали рации, звучали резкие команды, над зоопарком повисли зеленые военные вертолеты. Я поймал себя на том, что мысленно вытянул руки, ожидая щелчка наручников, и стал лихорадочно припоминать, кто может подтвердить мое алиби.

– Мистер Джордан, – щелкнул каблуками высокий мужчина с непроницаемым решительным лицом, не требующим визитных карточек.

– Да, – сказал я. – Требую адвоката… А в чем, собственно, дело?

– Ричард Стэндиш, начальник секретной службы. Я обязан немедленно обеспечить охрану президента. С вашей стороны инструкции будут?

– Как-кого президента? – тупо спросил я.

– Вот, а ты не верил! – гордо сказал Баттен.

Стэндиш цепко взглянул на него, щелкнул пальцами, и из-за его плеча прямо-таки из воздуха возник долговязый тип в дымчатых очках, с огромной папкой под мышкой.

– Бак?

Бак раскрыл свою папку, оказавшуюся портативным компьютером, и его пальцы забегали по клавишам так вдохновенно, словно он участвовал в престижнейшем конкурсе пианистов.

– О`кей, Дик. Хьюберт Баттен, пятьдесят два года, бывший боцман торгового флота, вдов, незаконные дети в Гонконге, Маниле, Сингапуре, Антверпене, Лиссабоне и Ливерпуле, штрафовался полицией за хулиганское поведение в Буэнос-Айресе, Танжере и Вальпараисе. Проверен. Благонадежен, хотя занимается самогоноварением в служебное время и в служебном помещении.

Тем временем за нашими спинами послышалась возня, и двое верзил в штатском подвели к нам громко протестующую Алису.

– Ошивалась поблизости, Дик, – лаконично доложил один. – Оружия нет.

– Бак?

– О`кей, Дик. Алиса Лоутон, двадцати четырех лет, художник-дизайнер фирмы «Мейринг», незамужняя, сведения о цвете обоев в спальне, марке любимых сигарет и шоколада прилагаются. Невеста мистера Джордана. Проверена. Благонадежна, хотя три года назад назвала болваном остановившего ее машину патрульного дорожной полиции.

– Приношу извинения, мисс, – щелкнул каблуками Стэндиш. – Мистер Джордан, приношу извинения. Мои люди не знали в лицо вашу невесту.

– Рой, что эти типы здесь делают?

– Обеспечивают безопасность президента, – тупо сказал я.

– При чем здесь ты?

– Прошу прощения, мисс Лоутон, – сказал невозмутимый Стэндиш. – Вероятно, вы еще не видели утренних газет? Мистер Джордан – вот уже четыре часа специальный помощник президента по связям с общественностью. Четыре часа назад стали известны результаты президентских выборов. Волеизъявлением народа очередным, сорок вторым по счету президентом страны стал Джозеф Смит, с которым вы все знакомы…

Он протянул руку и элегантным жестом указал на Джо, моего любимца, шимпанзе шести лет от роду.

Массовый побег из госпиталя, завертелось у меня в голове. Нашествие вырвавшихся на свободу обитателей укромного приюта для переутомившихся агентов секретных служб. Интересно, где у нас такой? Многовато сумасшедших, однако даже если принять версию организованного побега…

– Хотите взглянуть? – Стэндиш протягивал мне пачку газет.

На первых страницах красовался портрет моего Джо над огромными заголовками: «Рой Джордан – новая звезда на политическом небосклоне!», «Независимые дают пинка Мамонтам и Мулам!». «Феерический взлет доселе неизвестных фигур!». «Смит – хозяин Уайтхауза!». Джозеф Смит – сорок второй президент, Рой Джордан, никому до сих пор неизвестный политик, не принадлежащий ни к Мамонтам, ни к Мулам, сумел добиться избрания на высший пост другого не менее неизвестного политика, виднейшие обозреватели недоумевают, биржа выжидательно помалкивает, деловой мир анализирует…

Баттен, отодвинув локтем начальника секретной службы, сунул мне в руку бутылку из-под кока-колы, наполненную неочищенным кукурузным.

– Выпей-ка, сынок, – сказал он. – Я всегда говорил – наш Рой себя покажет, дайте ему только случай. Ловко ты все это провернул.

Итак, вариант с массовым побегом из спецлечебницы отпадал. Я все вспомнил. Теперь я знал совершенно точно – Джо действительно стал сорок вторым по счету президентом страны, хотя моих заслуг в том не было. Заслуги следовало отнести на счет Кэлтона Холла, модного писателя и моего старого приятеля. Я вспомнил тот разговор четыре года назад, тогда на вечеринке в доме нашего общего знакомого подвыпившая компания завела разговор о политике – приближались президентские выборы. Когда приелись сплетни и старые анекдоты, Кэл подбросил идею, которая показалась присутствующим чересчур уж фантастичной – выдвинуть кандидатом шимпанзе и провести его в Уайтхауз.

– В сущности, в этом нет ничего нового, – витийствовал Кэл. – В Канаде с шестьдесят четвертого года существует партия, регулярно выдвигающая кандидатом на пост премьера носорога. В Бразилии однажды выдвигали бегемота – на сей раз в мэры города. В Италии выдвигали мула, в Австралии осла. В качестве исторического президента я хотел бы напомнить присутствующим о получившем сенаторский титул коне Калигулы… Черт побери, чем мы хуже? Рой, как зовут твоего шимпанзе, того, что недавно овдовел?

– Джо, – сказал я под общий хохот.

– Только без излишней фамильярности, хватит с нас Джимми. Так вот, пусть будет Джозеф Смит, работник зоопарка, человек из толпы. Некурящий и непьющий вдовец самых строгих правил, спокойный, уравновешенный, с безупречным прошлым, психически нормальный, не замешанный в грязных политических интригах, имеющий все гражданские права. Он ведь родился не в Африке, а у нас в стране, так что к нему полностью применим Lex Locis… [1]

– А образование? – захохотал кто-то.

– Вот это как раз и не важно, – отмахнулся Кэл. – В конце концов у нас был президент, прочитавший за всю жизнь пять ковбойских романов. Был президент, предпочитавший гривеннику пятак, потому что пятак больше по размеру. Был президент, устроивший из Уайтхауза распивочную пополам с игорным домом. Чем по сравнению с ними плох наш Смит? Важен не человек, а место. Пост – это пост, и тот, кто его занимает, автоматически считается обладающим букетом достоинств и добродетелей… Так что имею честь заявить почтенному собранию – я намерен начать кампанию за выдвижение в президенты Джозефа Смита и истратить на нее гонорар за последнюю книгу. Рой, ты ничего не имеешь против использования твоего подопечного?