Игорь Бирюзов - Акция Страница 2

Каждый этаж правительственного здания отводился руководителю государства, имеющему соответствующее число. 4-й подошел к личному лифту, мягко и бесшумно поднявшему его на свой этаж. На стеклянной двери, ведущей в коридор и распахнувшейся перед 4-м, была нарисована огромная ярко зеленая четверка. Он пошел своим коридором в личный кабинет, находящийся в центре квадрата его этажа. 4-й мысленно представил себе подчиненных: одни, клерки, непрерывно двигаются с различными бумагами; другие, его заместители, сидят в предназначенных для них комнатах. Каждому из заместителей по штату положен секретарь — молодая незамужняя числянка.

В личный кабинет 4-й входил с потайного входа, так что его секретарь, находящаяся в приемной, не всегда знала — на месте руководитель или отсутствует. Да это и не входило в ее обязанности. Когда 4-й хотел, то он сам, нажатием кнопки, указывал свое присутствие.

Первым делом он осматривал кабинет. Все на своих местах. Дубовый стол в виде четверки, на поверхности которого аккуратно нарисовано большое количество маленьких четверок, раскрашенных во всевозможные цвета и расположенных в хаотическом беспорядке. Эту идею он позаимствовал у 6-го, при этом указав последнему, чтобы не очень увлекался излишней роскошью. Стул у 4-го был только один, тот на котором он сидел. Да и зачем больше? Редкий посетитель, прорвавшийся сквозь строй его заместителей, может и постоять. И так слишком долго сидят в приемной.

За спиной 4-го, на ярко зеленой стене, висел портрет 1-го, а чуть ниже — отпечатанное массовым тиражом изображение всей первой десятки. Он каждый раз с утра всматривался в это изображение государственных деятелей и каждый раз ему что-то не нравилось в себе, то ли поворот головы, случайно качнувшейся при фотографировании, то ли взгляд — более настороженный, чем хотелось бы. А ведь это "произведение" размножено огромным тиражом и их, руководителей государства, видят, практически, все числяне.

Магия больших чисел всегда завораживала 4-го. Подписывать приказы о перемещениях внушительного количества денег, товаров, войск ему особенно нравилось. 4-й пытался представить картины перемещения, и его сознание переносило многотонные составы в пункты назначения за одно мгновение.

Сегодня был особенный день. Он работал с большим компьютером, доступ к которому имелся только у руководителей государства. Компьютер хранил в памяти огромное количество информации, которая могла заинтересовать числян первой десятки. Чаще всего их, конечно, мучил вопрос о возможном появлении дублеров. Дублером называли число, идентичное по номеру и полу. При встрече основного числа и дублера один из них, менее энергетический, деструктурировался.

Чтобы были понятны некоторые моменты жизни числового государства, необходимо рассказать про эмбрионарии и все, что с последними связано. Эмбрионарий представлял собой сборную конструкцию, вмещающую двух числян и закрывающуюся сверху непрозрачным экраном. Внутри самостерилизующейся камеры прикреплялся мощный кондиционер, освежающий воздух внутри эмбрионария. В камере происходило слияние родителей и образование ребенка. Новое число рождалось через двадцать четыре часа после начала слияния и получало номер, равный сумме номеров родителей. Это касалось первого ребенка. Чтобы получить номер числа второго ребенка, необходимо сумму номеров родителей поделить пополам, третьего ребенка — на три и так далее. Новорожденные числа, не попадающие под определение целых чисел, самопроизвольно деструктурировались. Надо сказать, что эмбрионарии стоили недешево и были одноразового пользования, причем взяты полицией на довольно строгий учет. В числовом государстве официально действовал указ о том, что максимально разрешалось иметь двух детей, правда, не уточнялось, включать сюда деструктурированных или нет. Поэтому в каждом районе местные власти решали этот вопрос так как им заблагорассудится.

4-й, усевшись в мягкое кресло, нажал кнопку и к нему подъехал дисплей большого компьютера. 4-й поставил ему первую задачу. Мужской номер — ниже десятого и женский — ниже десятого. Тут таилось наибольшее количество неприятных вариантов, но… Все государственные руководители зорко следили друг за другом при помощи клерков, секретарей и тайных лиц, оплачиваемых из специально предназначенной для этого кассы. Так же практически все они не спускали глаз с женских чисел первой десятки. Во всяком случае, первая женская пятерка жила в особых коттеджах в поселке Мнимом, а последующие пять числянок контролировались на предмет нежелательных связей.

Некоторые варианты 4-й каждый раз представлял с каким-то утонченным сладострастием. Он мысленно представлял себе толстого, низенького 2-го и мощную, здоровую, с большим энергоемким бюстом 6-ю. Их второй ребенок, наверное, был бы похож на колобка с утяжеленным задом. Ха-ха-ха. Вторую задачу 4-й обычно ставил перед компьютером тоже, как обязательную: мужские числа — выше 10-го номера и ниже 20-го и женские числа с аналогичными номерами. Самым неприятным случаем из этих вариантов была встреча 12-го и 12-й, а их шестой ребенок являлся страшной угрозой 4-му. Однако, по последним агентурным данным, такой пары не существует, да и бредовая идея зарождать такое количество детей вряд ли у кого появится. Хотя…

В школе я впервые понял, что значит быть 23-м. Неделимые числа являлись изгоями общества. Они считались индивидуалистами, и у них должно было совершенно отсутствовать желание поделиться чем-то своим, личным с обществом. Такова официальная версия. Неделимый, старающийся подружиться с кем-то из класса, наталкивался на глухое непонимание. Многие окружающие меня школьники почему-то с детских лет знали, что неделимые числа ниже их уровня, но не по знаниям, не по материальному положению, а по каким-то другим, трудноуловимым признакам. Да и кто серьезно будет размышлять над этими проблемами в детском возрасте? Ниже уровнем, значит ниже…

В общем друзей, настоящих друзей, у меня в школе так и не появилось. Хотя, конечно, очень хотелось на равных участвовать в общих забавах моих сверстников после утомительной работы с дисплеем. Класс наш, рассчитанный на тридцать чисел, состоял из тридцати восьми. Таким образом, восемь школьников на каждом уроке пользовались архаическими тетрадями и шариковыми ручками вместо дисплеев. По каждому предмету восьмерка менялась в зависимости от успеваемости.

Тридцать новеньких, отлично работающих дисплеев, резко диссонировали с плохо покрашенными стенами и со скрипящими половицами пола. Наиболее неприглядные участки стен прикрывали лозунги: "Первый всегда с нами", "Даешь всеобщее числовое образование", "Числовой строй непобедим".