Андрей Балабуха - Распечатыватель сосудов, или На Моисеевом пути Страница 2

— Так ведь не капитанский оклад, сам понимаешь. И не майорский. А до большего я бы вовек не дослужился. Не всем же генералами быть…

— Не всем, — спокойно подтвердил Феликс. — Ты, например, индивидуалист. А служба этого не любит. Так возьмешь дело?

— Нет, Феликс, извини. У меня уже номер заказан. В «Атлантике». С завтрашнего дня. И приятель там ждет. И билет в кармане. Вот только ласты осталось купить. Хочу, понимаешь, найти «мурену», да их нет нигде. «Ихтиандр» лежит, «барракуда», «акванавт», «батиандр», а вот «мурену» как черт языком слизнул. Правда, есть у меня один магазинчик на примете…

— Мне бы твои заботы, — завистливо вздохнул Феликс. — Жаль, генералам на задержание ходить не положено. А то бы тоже под пулю подставился, комиссовался да пошел в частные сыщики…

— Я конкуренции не боюсь, у меня репутация.

— Вот потому-то ты мне и нужен. Так что давай серьезно.

— А серьезно — у тебя вся полиция есть. Или сам в клиенты рвешься? Так я дорого беру…

— Последний раз говорю, Перс. Давай серьезно.

— Хорошо. Серьезно так серьезно. Излагай.

Даже в Феликсовом изложении дело мне не понравилось.

Жил-был некий Виктор Меряч. Заведовал себе лабораторией в Институте физиологии, слыл человеком добропорядочным и пунктуальным до отвращения. И — судя по фотографии — был до отвращения же зауряден внешне. В прошлую пятницу он вышел из института, сел в машину — респектабельный, как и все, что окружало доктора Меряча, «датсун» модели «кабинет», номерной знак СТ 01–95 А. Видели, как со стоянки он вывернул на проспект Патриотов и двинулся вниз, к озеру. С тех пор о нем не было ни слуху, ни духу. Естественно, в субботу и воскресенье никому до этого дела не было. Но когда в понедельник он не явился на службу, в институте всполошились, потому что на вторник был запланирован какой-то эксперимент, и присутствие доктора Меряча при его подготовке и проведении было необходимо. Дома его не оказалось; все обычные, бытовые способы разыскать его ни к чему не привели. И тогда обратились в полицию. В принципе говоря, три дня — не тот срок, чтобы возбуждать дело об исчезновении; но учитывая обстоятельства дела, полицейское управление пошло навстречу администрации института. Двое суток розысков не дали даже рабочей версии. В самом деле, будь это киднепинг — уже давно потребовали бы за Меряча выкуп. Хотя требовать его пришлось бы разве что с институтской администрации — жил Меряч один как перст. Если бы это оказалось политической акцией (хотя несчастный завлаб из Института физиологии не министр и не генеральных прокурор, что его похищать?), то в обмен на его жизнь были бы уже выдвинуты какие-то требования. Наконец, если бы это была работа каких-то занюханных террористов (а не занюханных у нас, слава Богу, нет), кто-то уже взял бы на себя ответственность за акцию. Да и труп в этом случае наличествовал бы. Самым натуральным и вещественным образом. Как и в том случае, если бы здесь имела место обычная уголовщина. А раз ничего этого нет — остается предположить, что уважаемый доктор Меряч сам очень захотел исчезнуть. Либо же попросту провалился в какой-нибудь канализационный колодец, где его бренные останки и найдут со временем. Найдут совершенно случайно, ибо все неподходящие места, где человек может свернуть себе шею, обыскать практически невозможно. И только чудом может обнаружиться когда-нибудь его «датсун-кабинет», перекрашенный и с перебитыми номерами: не останется же машина бесхозной на улице, всегда сыщется, кому этим заняться. Наконец, если допустить, что ни та, ни другая версия не соответствует действительности, — от этой истории попахивает чем-то совсем уж грязным.

— Послушай, Феликс, — сказал я. — Если твоим молодцам не справиться, при чем здесь я? Клиента у меня нет, ты сам говоришь, что Меряч твой сиротинушка неженатая. А я всего-навсего частный сыщик.

— С репутацией.

— Допустим. Но это ничего не меняет. К тому же, не забудь, меня ждет гостиница в Севастополе.

— Не упрямься, Перс, — тихо сказал Феликс, и я вдруг впервые заметил, что лицо у него очень усталое, а глаза… Нехорошие были глаза. Не хочу я быть генералом, если к золотым погонам выдают в придачу такие глаза. Впрочем, генералом я в любом случае быть не хочу. — Учти, прошу тебя не только я.

— А кто еще?

Феликс выразительно возвел очи горе.

— Президент Биармии, что ли? — полюбопытствовал я.

— Не заносись. Министра внутренних дел тебе мало?

— Плевать мне на министра. Твоей просьбы вполне хватило бы. Но понимаешь, не мое это дело. И влезать я в него не хочу.

— А я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, Перс.

— Даже так? — это становилось интересно. Такого нажима я еще ни разу не испытывал — с тех пор, как комиссовался из полиции.

— Понимаешь, Перс, я действительно не хочу, но учти, твой патент зарегистрирован в Управлении. И там же может быть признан недействительным.

Вот это да! Каюсь, такого я от Феликса не ожидал. Когда я выправлял патент, Феликс — он тогда еще не был Высоким Начальством, но весил, прямо скажем, немало — стоял за меня горой. И не в последнюю очередь благодаря ему я стал тогда первым в столице частным сыщиком. Парочка агентств, правда, была. Занимались они, в основном, той же защитой от рэкета. Меня туда приглашали, но от такой работы я давно уже устал. А вот сыщиком-одиночкой я стал первым. И на тебе — теперь тот же Феликс… Припекло же его, однако, если старого товарища сует головой в дерьмо!

— А как насчет закона об обжаловании? Ведь надо еще найти, за что лишить патента. А я, между прочим, чист.

— Ой ли? — во взгляде Феликса проступило участие. Ему явно не по себе было от роли, которую приходилось играть. Но помогать ему я не собирался. Частный сыск — сам знаешь… Балансирование на грани. И всегда можно выискать тот шаг, что уже за гранью. И не один. Перс, правда?

К сожалению, мы знали это одинаково хорошо. Нет, я, пожалуй, все-таки лучше.

— Ну, спасибо, — сказал я как мог холодно. — Комиссионных я, конечно, не предлагаю, — кому за взятки сидеть охота? Но при случае отплачу той же монетой.

— Не злись, Перс. Потом все поймешь. Нет у меня выхода, поверь.

— А у меня, между прочим, нет клиента.

— Будет, — пообещал Феликс и, не повышая голоса, произнес в воздух: — Лейтенант, пригласите…

Старая штучка: селектор врубается на кодовое слово. Пока мы просто беседуем, адъютарь пребывает о нашем разговоре в полном неведении, но как только прозвучит: «Лейтенант!» — у него включается громкая связь. Или не громкая — не суть важно.

— Стоп! — перебил я. — Никаких «пригласите». Если нужно — пусть клиент обратится в мою контору. Я там буду через час. И не забудь, Феликс, мне еще нужно покрытие убытков за несостоявшийся отпуск.